Юрий Гладышев - Я назову его имя
Сергей, сидя на земле, расшнуровывал ботинок. Услышав последние слова хозяйки, зашнуровал ботинок, встал, взял автомат.
— Ну что ж, спасибо вам, Клавдия, нам действительно пора. Алексей, собирайся.
Алёшка молча посмотрел на Клавдию, потом на Сергея, опять на Клавдию, потянулся за гимнастёркой. Уже застёгивая ремень, картинно поклонился:
— Спасибо, тётя Клава, за гостеприимство. Как говорится, разрешите откланяться. Серёга, где наша большая пушка? Пора нам ворога проклятого остановить. Сейчас выкатим её на большак и как…
— Алёшка, перестань, — не выдержал Сергей.
— А что, пускай пошуткует, коль такой весёлый, — сказала Клавдия. — А обижаться тут нечего. Немец придёт — куды я вас спрячу, под подол, что ли? Места у нас открытые, степь кругом. А узелок возьмите, голодные, небось.
— Какой узелок? — равнодушно произнёс Алёшка. — А, узелок. Ну что ж, возьмём, а то что-то у нас тылы отстали.
До городьбы дошли молча. Сергей оглянулся, идущий сзади Алёшка задумчиво тёр пальцем под носом.
— Что, усы ищешь?
— А, — Алёшка махнул рукой. — И что это за баба такая? Что ни предложение, то политбеседа. Ей бы звёзды на рукава пришить — готовый политрук. А провиант всё-таки дала. Эх! Сейчас дойдём до бугра, подхарчимся. Серёга, только давай камыши эти обойдём.
Они уже отошли метров на двести от огорода, когда услышали звук мотора. По дороге ехал бронетранспортёр.
— Ложись! — скомандовал Сергей и первым упал на траву.
— Поздно, Серёга! Они нас заметили. Бежим к курье!
Действительно, бронетранспортёр свернул с дороги и, подпрыгивая на кочках, покатил в их сторону.
Сергей, закинув ППШ за спину, рванул с низкого старта. Впереди бежал Алёшка, размахивая узелком. Длинная винтовка больно била по спине.
«Та-та-та…» — с бронетранспортёра застучал пулемёт. И тотчас над головой засвистели пули. Алёшка присел.
— Вперёд! — крикнул Сергей, обгоняя его. — Это тебе не самолёт, мимо не пролетит.
Заросли камыша приближались, но, казалось, очень медленно. Следующая очередь прошла уже не сверху, а чуть сзади, Сергей это почувствовал спиной, пятками. Он оглянулся и увидел лежащего Алёшку.
— Алёшка!
Сергей кинулся к нему, схватил за шиворот и поволок в камыши. И откуда только силы взялись? Он тащил Алёшку, ломая стебли, чем дальше, тем глубже проваливаясь в липкую жижу. Тащил, пока хватало дыхания, пока камыш не встал впереди непреодолимой стеной. Повалившись на эту стену, Сергей не упал, а съехал по ней вниз. Где-то стрелял пулемёт, но куда стреляли, было непонятно — видимо, лупили наугад. Сергей не мог отдышаться, в груди хрипело, руки и ноги тряслись от перенапряжения. Немного восстановив дыхание, Сергей наклонился над Алёшкой. Алексей лежал неподвижно.
— Алёшка! — он тряс его за плечи, Алёшкина голова болталась из стороны в сторону. — Куда тебя?
Сергей попытался найти рану. Но на сплошь залепленном чёрно-коричневой грязью теле обнаружить пулевое отверстие или следы крови оказалось невозможно. Он опустил голову, устало закрыл глаза.
Как-то, когда им было лет по двенадцать, Алёшка предложил: «Серёга, а давай убежим в Испанию». — «С фашистами воевать?» — «Конечно. А ещё, знаешь, там виноград растёт и апельсины. Ты ел апельсины?» — «Нет, а ты?» — «И я нет».
Вроде бы стрелять перестали, и мотора не слышно. Надо пойти посмотреть, не век же сидеть в этом болоте. Сергей поднялся, потянув за ствол, перетащил автомат со спины на грудь и пошёл по своим следам. Шёл и удивлялся, как у него хватило сил так далеко затащить Алёшку.
Наконец заросли поредели. Сергей, пригнувшись, прошёл ещё немного. Затем осторожно привстал, осмотрелся. Бронетранспортёра не было. Сергей вышел из камышей, сел на траву. В том, что Алёшка мёртвый, сомнений не оставалось. Надо вытащить его из этой грязи. А потом? Потом видно будет.
Назад Сергей нёс Алёшку на себе, несколько раз останавливаясь, чтобы отдохнуть. Выйдя на берег, опустил тело. Аккуратно положить не получилось, голова ударилась о землю. Сергей расстегнул Алёшкин ремень, отложил в сторону выпавшую гранату, задрал гимнастёрку. Пуля вошла в грудь с левой стороны. Ранка, размером с копеечную монету, находилась сантиметрах в пяти левее соска.
Сергей сел на траву. Рядом лежал Алёшка. Больше не услышит он его голоса, его смеха никогда. Какое страшное слово — «никогда», какая безысходность в нём. Как, оказывается, просто умирают люди. Как легко люди убивают друг друга. Немец, который застрелил Алёшку, наверное, уже забыл о том, что он убил человека. А за что? Мальчишка, выросший без отца, без матери, всё детство полуголодный, — что он сделал ему плохого? Немец забыл, ну да ничего, напомним. Сколько можно бегать от них, прятаться? Пусть полки, дивизии, армии отступают, а ему надоело. Да и что его ждёт, если он доберётся до своих? Трибунал, позор. Смерть мгновенна, он за двое суток видел это дважды, а позор — навсегда.
Сергей надел Алёшкин ремень, засунул за пояс гранату, взял автомат. Надо сказать на хуторе, чтобы похоронили. И ещё, наверное, надо забрать документы, чтоб не считали Алёшку пропавшим без вести или, того хуже, сдавшимся в плен.
Расстегнув нагрудный карман Алёшкиной гимнастёрки, Сергей вытащил две размокшие книжечки — красноармейскую и комсомольский билет. Положив документы себе в карман, он повернулся и пошёл, не оглядываясь. Он шёл к хутору, шёл, не прячась, и впервые за последние двое суток не боялся, что его кто-нибудь заметит. Как хорошо не бояться, думал он. Больше он не полезет на карачках по картошке. Найдя проулок между двумя огородами, Сергей пошёл по нему.
В одном из огородов стояла старушка и из-под руки смотрела на Сергея. Когда он поравнялся с ней, она всплеснула руками:
— Куды ж ты, милок, идёшь? На хуторе немцы.
— Сколько их, бабушка?
— Да, кажись, пятеро, на железной машине.
— А где?
— Туточки они, окаянные, у колодца плещутся. Поберёгся бы ты, солдатик.
— Пусть они берегутся, это они на чужой земле, а я на своей.
Старая женщина, приложив морщинистую руку ко рту, покачала головой:
— Ить не одолеешь один-то.
— Ну, хоть одного-двух положу — и то хорошо. Сергей уже повернулся, чтобы идти, но, вспомнив об Алёшке, сказал:
— Бабушка, просьба у меня к вам. Друга моего фашисты убили, те, что сейчас на хуторе. Он там, возле камышей, лежит. Похоронить его надо по-человечески.
— Ох, сердешные, лихо-то какое, — старушка вытерла концом платка слезящиеся глаза. — Конечно, похороним. Нешто мы не христьяне?
— Спасибо.
Сергей снял с плеча автомат и пошёл вверх по проулку.
— Спаси те Христос, — услышал он голос старушки. Огороды кончились. Сергей, пригнувшись, прокрался вдоль дворового плетня. Остановившись на углу, осторожно высунул голову. В ста метрах дальше по улице он увидел бронетранспортёр, стоявший возле высокого тополя; шагах в десяти от тополя — сруб колодца. У колодца двое, нет, трое, обнажённых по пояс, ещё один торчит из бронетранспортёра. Так, а где пятый? Бабка говорила, что их пятеро. Эх, далеко, отсюда не достать.
Сергей отполз от угла. За хатой он перелез через плетень, пробежал по пустому двору. Перемахнув ещё один плетень, попал в небольшой сад. Сад — это хорошо, несколько яблонь закрывали его от улицы. Сергей лёг на землю, пополз, прячась за стволами, к внешнему плетню. Дополз, посмотрел в щель между прутьями. Вот они, как на ладони, шагах в двадцати от него.
Двое у колодца, хохоча, поливают друг друга из ведра, третий чуть в стороне, на голом животе болтается автомат. На бронетранспортёре никого нет. Куда он же делся? Зато у тополя Сергей увидел пятого. Тот сидел, привалившись к дереву; рядом стоял автомат.
«Обнаглели, гады, ведут себя как дома. Но ничего, сейчас я вас приведу в чувство». Сергей вытащил из-за пояса гранату. Как там Алёшка говорил: открутить колпачок, дёрнуть за шнур? Готово. Раздался щелчок. Он встал, швырнул гранату. Она упала возле колодца. Сергей ждал взрыва, но его не было.
Немец, у которого на шее висел автомат, обернулся и с удивлением посмотрел на лежащую гранату. И в этот момент грохнуло. Сергей упал под плетень. Он услышал свист пролетевших осколков, где-то зазвенело разбившееся стекло. Сергей поднял голову: двое немцев лежали неподвижно у колодца, третий, схватившись за живот, катался по земле и орал как поросёнок. Тот, что сидел у тополя, сейчас лежал на животе и ошалело крутил головой. Он, очевидно, не мог понять, что произошло, откуда исходит опасность. Немного придя в себя, немец потянулся за автоматом, но взять его не успел. Сергей, встав в полный рост, выпустил длинную очередь из ППШ. И хотя расстояние было небольшое, он не попал. Сказалось отсутствие опыта стрельбы из автомата, пули прошли выше цели, сбив несколько веток с тополя. Но этого хватило для того, чтобы немец оставил попытку взять оружие. Он вскочил на карачки и пополз к бронетранспортёру. Сергей перемахнул через плетень и пошёл через улицу.
