АЛЕКСЕЙ СУКОНКИН - СПЕЦНАЗОВСКИЕ БАЙКИ 2
Естественно нельзя было не воспользоваться этим обстоятельством, и все, как сговорившись, делали вид, что у нас так всегда… Зубков смотрел на это и охотно верил, что это так и есть. Как-то он даже сказал, что когда ехал к нам, представлял, что у нас тут медведи по улицам ходят. Белки его в этом только уверили. Вот я и решил этим воспользоваться…
— А что? — снова спросил Зубков.
Никто еще ничего не понимал, но я заметил, что Савостин уже готов поддержать меня при любом раскладе. Я чуть заметно подмигнул своему взводному…
— Как что? Как что? — я сделал возмущенный вид. — А чем ты по утрам будешь медведей и тигров отпугивать на пути в часть?
Возможно, он шестым чувством пытался понимать, что я его разыгрываю, и поэтому он повернулся к Савостину в поисках поддержки. Саня тоже возмутился:
— Ты что? В натуре валыну еще себе не взял? Я с тебя валяюсь! Ты что, думаешь, чужой дядя за тебя медведей будет гонять? У нас это дело личное…
Зубков непонимающим взглядом уставился на Савостина. Саня уже проникся смыслом происходящего и начал входить во вкус:
— Нужна обязательно двустволка. Один ствол не пойдет. Смысл вот в чем: утром, когда уже собрался и попил кофе, через форточку стреляешь в воздух, и пока медведи прячутся, нужно быстро бежать в часть. Второй ствол на всякий случай. Вдруг, какой медведь глухой будет. Я в прошлом году попался к такому, — Саня закатил рукав и показал шрам от раны, полученной им в результате падения с мотоцикла в пьяном виде. — Вот, смотри, как меня подрал… если бы не второй ствол, я бы сейчас тебе это не рассказывал.
— А что медведи тут делают? — спросил Зубков. — Они же должны в спячку ложиться…
— Они тут на помойке пасутся, — сказал я. — В лесу сейчас им жрать нечего, на голодный желудок у них спячка не получается, вот они к людям и выходят. Шатуны называются. Злые…
Это было похоже на правду, и он начал верить. Савостин подлил масла в огонь, спросив меня, есть ли у меня «несколько лишних патронов», а то у него они «закончились». Я сказал, что самому надо покупать. А кто-то из контрактников пообещал ему принести несколько патронов «завтра».
Леха недоверчиво послушал эти переговоры и, посмотрев на меня, спросил:
— А где у вас тут можно ствол купить?
Момент настал. Я насупился, будто вспоминая:
— Кто-то мне недавно предлагал, — я посмотрел на мужиков, они еле сдерживали смех. — А, вспомнил! Петрович из третьей роты…
— Точно, — подтвердил Савостин. — У него двенадцатый калибр, двустволка. Как раз на медведя…
Я поднялся:
— Сейчас я его найду…
Петрович быстро схватил суть вопроса. Через два дня ружье было продано прапорщику Зубкову по двойной цене. От Петровича в благодарность я получил бутылку коньяка. Зубков стрелял из этого ружья всего два раза — когда покупалего. Почему-то в эти зимы медведи и тигры к нам в часть не заходили…
Через несколько дней службы Зубкова в нашем взводе Савостин уже хватался за голову. Леха Зубков определенно не хотел работать. Любое возложенное на него задание он с успехом проваливал, так как был слишком высокого о себе мнения и совершенно не подготовлен по техническим вопросам. Как-то, разогнув спину после ковыряния в трансмиссии, Саня Савостин посмотрел на Зубкова. Тот сидел на любимом пожарном ящике с песком. Взводному пришла в голову отличная мысль. Он сказал:
— Леха, ну ты опять сидишь! Никакого от тебя толку! Бери ведро и топай на ГСМ за клиренсом.
Надо сказать, что Зубков уже чувствовал, что толку от него нет никакого, но в силу своей великой лени бороться с этим даже не пытался. А тут Родина оказала ему вдруг доверие выполнить не слишком сложное задание — всего лишь сходить с ведром на ГСМ, а это всего метров сто…
Зубков соскочил с ящика:
— А ну, давайте ведро, я мигом…
Я выдал ему ведро и добавил:
— Только смотри, чтобы Алтухов тебе старого клиренса не подсунул. На хрен он нам нужен. Будем потом мучиться…
Зубков кивнул и пошел на склад ГСМ. На складе сидел сержант Серега Алтухов — бывший наш боец, которого полгода назад к себе на склад перетянул начальник склада ГСМ. Серега был парень не промах. Представьте себе его состояние, когда к нему подошел целый прапорщик и попросил ведро «свежего клиренса»…
— Свежего? — переспросил Серега.
— Ну да, — кивнул Зубков. — А то будем потом мучиться…
— Свежего у меня мало осталось, может, подойдет старый? Вам-то чего? Залили в танк и балдейте, а мне машины транспортные заливать…
— Не, давай только свежий, — Леха проявил стойкость и упорство.
— Не, свежий я могу дать, только если начальник склада выпишет накладную, а зампотыл ее подпишет…
— А где начальник склада?
— Пошел на ПТОР.
— А когда будет?
— А хрен его знает, сам сходи туда…
Зубков, узнав фамилию начальника склада ГСМ, направился, было на пункт технического обслуживания и ремонта, оставив на складе ведро, но Серега выскочил с этим ведром вслед:
— Ведро забери! Товарищ прапорщик…
— Пусть у вас постоит, пока хожу…
— У нас не положено. Командир орать будет.
Зубков нехотя забрал ведро. Войдя на ПТОР, он громко спросил:
— А где прапорщик Петров?
Петров обернулся:
— А на хрена он тебе нужен?
— Мне нужно выписать накладную на ведро свежего клиренса.
Весь ПТОР замер в оцепенении. Благо, что у мужиков хватило ума не засмеяться, а дождаться развязки комедии. Зубков показал ведро. Один из контрактников схватился за живот и уполз за танк от греха подальше.
— Пошли, выпишу накладную, — совершенно серьезно сказал Петров.
Время от времени к нему засылали «за клиренсом» бестолковых контрабасов, но чтобы прапорщик… это было впервые.
Они прошли на склад, и Петров выписав ему накладную, объяснил:
— Иди в штаб, к зампотылу подполковнику Барабашу. Как только он подпишет, подходи — выдам.
В штабе Барабаш посмотрел на накладную, потом на прапорщика. Зубков смотрел на подполковника суровым, полным решимости взглядом.
— Значит, свежего? — переспросил Барабаш.
— Ну да, чтобы потом не мучиться…
Барабаш прослужил в армии семнадцать лет. Он видел всякое, но чтобы такое…
— Пусть командир роты напишет рапорт на списание клиренса, который он получал месяц назад. Ясно? Как напишет, тогда приходите с рапортом, и я подпишу накладную.
Зубков кивнул.
— Разрешите идти?
— Идите…
Из штаба, раскачивая ведром, прапорщик Зубков направился в расположение роты, где в канцелярии сидел Илющенков. Когда Зубков объяснил ротному что, и зачем нужно написать, тот с совершенно серьезным видом взял лист бумаги, в верхнем правом углу написал «Командиру войсковой части полковнику Косачеву…», посередине «Рапорт»… потом закатил глаза и чуть слышно, как будто про себя что-то вспоминая, прошептал:
— Та-ак, Савостин получал клиренс в конце прошлого месяца… рановато ему еще новый получать…
Игорь Илющенков посмотрел на Зубкова и спросил его:
— А на хрена ему клиренс?
— В танк залить, — сказал Леха Зубков.
— Да уж знаю, что в танк, а не в задницу. Пусть полведра возьмет в третьем взводе.
— Савостин просил обязательно ведро свежего, — сказал Зубков и пояснил: — Чтоб потом не мучиться…
— Свежего? — переспросил ротный. — Ладно, но с него бутылка. Так ему и передай.
Ротный написал в рапорте: «списать десять литров клиренса, полученного 27 октября…».
— Вот тебе рапорт. Иди к Барабашу. Пусть подписывает накладную.
Зубков вышел из расположения роты и направился в штаб. Барабаш прочитал рапорт и сказал:
— Ладно, подпишу накладную.
Зампотыл склонился над накладной, выводя слова: «клиренс, 10 литров». Зубков через плечо рассмотрел то, что написал Барабаш и добавил:
— Обязательно свежего.
— Хрен с тобой, — сказал Барабаш и дописал слово «свежего». — На, иди к Петрову…
Зубков пошел на склад ГСМ. Там его уже ждали. Петров, взяв накладную, радостно сказал:
— Ну вот! Теперь все в ажуре! Серега, налей ему клиренса.
— Только свежего, — добавил Зубков. — Что бы потом не мучиться…
Алтухов чуть заметно усмехнулся и налил в ведро десять литров отработанного масла.
— Забирай, — сказал Серега, протягивая прапорщику ведро.
— Во, — Зубков радостно взял ведро, — ништяк…
И пошел по парку к своему взводу.
— Принес? — спросил его Савостин.
— Принес, — ответил Зубков.
— А что так долго?
— У Барабаша накладную пока подписал, да потом ротный рапорт на списание старого клиренса пока написал. Да, ротный сказал, что вы ему бутылку должны, за то, что он списал старый клиренс.
— Придется ставить, — вздохнул Савостин, ужасаясь, как трансформировалась его безобидная шутка.
