Гела Чкванава - Гладиаторы
Человек в дождевике еще больше испугался. Дождевик распахнулся, под ним оказалось пальто.
— Оружие есть? — спросил Коба.
— Нет! — упавшим голосом выдохнул тот, у него затряслась голова.
— Спокойно, парень, не дергайся — свои! — сказал Коба. — Руки-то покажи на всякий случай!
Незнакомец в дождевике поднял руки, выказывая жестом страх и мольбу. Дождевик распахнулся шире. Коба медленно приближался к незнакомцу.
— Без глупостей, парень, ты на мушке! — сказал Коба. Эти слова незнакомец воспринял как предложение оглядеться, и принялся лихорадочно шарить глазами по сторонам, очевидно полагая, что кроме Кобы и Дато были еще и другие.
— Не бойся, — сказал Коба, — не обидим!
Человек в дождевике кивнул, судорога исказила его лицо. Оставшиеся десять метров Коба преодолел быстрым шагом. По его знаку незнакомец опустил руки, но напряжение все еще сковывало его фигуру: он стоял как пленные на допросе, которым кажется, что держатся они спокойно, на самом же деле все в них выдает мучительное волнение.
Мужчина вытащил из кармана пальто документы и протянул Кобе. Коба не спеша просматривал их, в точности так, как это в свое время проделывали автоинспекторы: неторопливо, не пропуская ни единой подробности, дабы подчеркнуть свою власть. С нарочитой строгостью он задавал вопросы (абсолютная покорность субтильного человечка даже флегматику внушила бы повелительный тон), и мужчина разговорился. Он говорил, переминаясь с ноги на ногу и ни на секунду не останавливаясь. Затем позволил себе украсить повествование нелепой жестикуляцией, а под конец настолько осмелел, что бросил робкий взгляд в сторону Дато. Коба вернул документы человеку в дождевике, и они двинулись вверх по склону. Человек снял дождевик, свернул и продолжал карабкаться вверх, держа его в руках. От перенесенного волнения ему стало жарко. Он как будто чуть успокоился, но когда понял, что Коба пропустил его вперед не из вежливости, опять затрепетал от страха. Однако на этот раз сумел справиться с собой и даже постарался улыбнуться Дато.
— Пассажир из нашего вагона, — сказал Коба.
Незнакомец с любопытством оглядел Дато и снова улыбнулся, как будто Дато попросил его об этом и он не смог отказать.
— Деревня-то, оказывается, недалеко, — сказал Коба.
— Знаю, — ответил Дато — видел.
— Разведка на высоте! — Коба хлопнул по плечу обладателя дождевика. Получилось нарочито фамилярно, даже насмешливо. — Здесь две деревни с одинаковыми названиями, одна большая, другая — маленькая. Ты в какой был?
— Откуда я знаю? В той, где на околице стоит сожженная машина, — сказал Дато. Мужчина почему-то смотрел на Дато с большим почтением, чем на Кобу.
— Это наша деревня. Она и есть маленькая, — сказал назнакомец. — Большая деревня немного выше.
— Акакий работает учителем в большой деревне. В маленькой школы нет, — сказал Коба и сел. — Прошу, присяжные заседатели! — он рассмеялся, как будто сказал что-то очень смешное. — Присядем и продолжим заседание…
— А где большая деревня, черт бы ее побрал? — спросил Дато у Акакия.
Акакий хотел разъяснить Дато относительно расположения большой деревни, но понял, что Дато это мало интересует, и воздержался.
— Мы немного напряжены, — сказал Дато Акакию. — Не обращай внимания.
— Ничего не поделаешь, война! — ответил тот.
— Война закончилась! — сказал Коба. — Пока мы сделаем крюк, чтобы войти в город, он уже будет сдан.
— Может быть, и так, — Дато повернулся к Акакию. — Что, «гости» навещали твою деревню?
— Мы уже привыкли, — ответил Акакий. — Скотину ищут и сгоняют в санаторий. Санаторий немного ниже.
— Знаем, видели.
— Мы думали, что ты диверсант, — сказал Коба. — Зачем так близко подполз к машинам?
— Да какой я диверсант, — Акакий ухмыльнулся. Перед Кобой и Дато на свернутом дождевике сидел небольшого роста лысый мужчина субтильного сложения, с тонкими, нервными руками, дрожащими от напряжения. Ноги его были обуты в новые ботинки. — Просто оказался здесь…
— Сигареты есть? — спросил Дато.
— Нет у него сигарет, — ответил Коба вместо Акакия.
Акакий виновато улыбнулся.
— Я достану вам сигареты, — сказал он. — Сегодня ночью.
— Акакий предложил остаться на ночлег в его деревне, — сказал Коба.
— Симпатичная деревенька, — задумчиво протянул Дато.
— Будь уверен, Дато спец по деревням. Никогда не ошибается в оценке, — сказал Коба. — Пальто не стесняет? — спросил он у Акакия.
— Нет, — ответил тот. Но тут же понял, что от него требовалось: расстегнул пуговицы и откинул полы пальто, показывая, что не прячет оружия. Похоже, его обидело недоверие соотечественников, он вдруг расплакался. Сидел, прикрыв глаза ладонями, и всхлипывал. Потом, пытаясь взять себя в руки, сказал:
— Жену у меня убили!
— Извини. Мы ведь не знали, — виновато сказал Коба. Он выглядел растеряннее, чем Дато.
— Откуда вам было знать, — Акакий ладонями утер слезы. — Снарядом убило, когда те брали село. Не успели мы уйти!..
— Дети твои где? — спросил Дато.
— Не было у нас детей, только-только поженились, — ответил Акакий и встал. — Я сейчас же вернусь, только сумку захвачу… В сумке кое-какая еда. Чтобы не таскать туда-сюда, схоронил в тайничке. Дни иногда выдаются такие богатые на «гостей», что засветло домой вернуться не осмеливаемся… А вечером будут вам сигареты, — слезы все еще текли по его щекам, но на губах уже показалась едва заметная, виноватая улыбка. Он со значением посмотрел на свой свернутый дождевик, как бы давая понять, что оставляет его в качестве залога в знак того, что скоро вернется.
— Вернусь минут через двадцать. Если они в деревне, понаблюдаю, чем заняты, если нет, вернусь еще быстрее, — когда понял, что его отпускают, застегнул пальто, помешкал вроде бы в нерешительности, как бы говоря: вот он я, никуда не убегаю, иду только, чтобы еду принести.
— Что будем делать? — спросил Коба, когда Акакий скрылся из глаз. — Доверимся разбойнику Како[2]?
— Не знаю, — ответил Дато.
— Я так устал, что на все наплевать!
— Не сменить ли нам место, пока Акакий не вернулся?.. Ведь все возможно!
— Нет, — ответил Коба и, помолчав, мечтательно проговорил: — Если наткнемся где-нибудь на речку, обязательно искупаюсь! Провонял с ног до головы. Не дай бог, конечно, но если сейчас попадусь, удастся избежать главных неприятностей: не станут пытать, потому что близко не подойти, и не трахнут… по той же причине…
— Но тогда тебе не стоит купаться, продолжай благоухать, — сказал Дато.
— Все будет путем, мужик! — бодро проговорил Коба.
Акакий вернулся той же дорогой, по которой ушел в деревню. Пальто у него было расстегнуто, лицо раскраснелось, похоже, он всю дорогу бежал.
— Машины поднялись в большую деревню, — еще издали сообщил он. — Ищут скот. Три дня только тем и заняты.
— Говядинку любят, — сказал Коба. — Ничего не поделаешь.
— Нашу скотину мы вовремя угнали. Только у одного старика осталось четыре коровы. Он взял и выгнал их в лес и третий день не показывается. Все, кто остался в селе, с утра вышли на его поиски, — рассказывал Акакий. С темно-вишневым рюкзачком в руках, он казался довольным новостями. — Вчера одна корова вернулась, а хозяина не видно. То ли она удрала, то ли с хозяином что-то…
— А кто корову привел? — спросил Коба.
— Никто. Сама. Рефлекс родного хлева, — ответил Акакий.
— Да-а, хорошая вещь — рефлекс родного дома, — задумчиво протянул Коба. — И, что самое главное, — необходимая!.. Прекрасный рефлекс!
— Я знаю, где в деревне можно достать сигареты, но сейчас там никого, все отправились на поиски старика.
— Значит, у коров есть замечательный рефлекс возвращения в родной хлев, — повторил Коба.
Акакий намеревался еще что-то сообщить, но слова Кобы, тон, которым они были сказаны, заставили его промолчать. Он опустил руки и улыбнулся. Все эмоции, кроме горя, он выражал улыбкой.
— Оставь ты этих коров! — нетерпеливо прервал Дато приятеля и повернулся к Акакию. — Как у вас тут с минами? Есть мины вокруг деревни?
— Нет, — твердо ответил Акакий. — Во всяком случае, в радиусе десяти километров мин нет. Точно. Наши даже мосты не заминировали при отступлении.
— Ублюдки! — сказал Коба. — Так тряслись от страха, что в голову не пришло заминировать мосты!
— Успокойся! — урезонил его Дато.
— Я спокоен. Мне все равно, заминировали они или нет. Даже лучше, что не заминировали. Хоть буду уверен, что не подорвусь на мине. Мне сейчас ничего не нужно, кроме сигарет и экологически чистой воды. Нет ли у вас родника поблизости — лицо сполоснуть и руки? — спросил Коба у Акакия.
