Гелий Хорьков - Морские были
В первых числах июля 1944 года командующий Днепровской флотилией контр-адмирал В. Григорьев получил информацию от начальника Главного штаба ВМФ о необходимости подготовки флотилии к перебазированию с Днепра в бассейн реки Висла. Поэтому как только войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза К. Рокоссовского начали продвижение вперед и вышли к границе Польши, следом за ними двинулись и рекогносцировочные группы штаба флотилии для выбора участков рек, где можно было бы спускать корабли с железнодорожных платформ на воду. Одна группа обследовала реку Западный Буг вблизи Бреста, другая вышла к реке Висла у польского города Демблина. Результаты обследования обеих групп были неутешительны: и в Западном Буге, и в Висле уровень воды оказался очень низким. Несмотря на это по согласованию со штабом фронта на станциях Мозырь и Пинск началась погрузка кораблей флотилии на платформы. В середине августа первые эшелоны были готовы к отправке.
Маршал К. Рокоссовский поставил перед флотилией задачу: корабли должны быть готовы к совместным действиям с войсками фронта в бассейне реки Висла к середине октября.
Учитывая ряд факторов, командование флотилии приняло решение осуществить спуск кораблей на воду в районе станций Малкина Гурна и Тремблинка, хотя действовать в период наступления войск фронта им предстояло в пятидесяти — шестидесяти километрах ниже по течению реки. Гидрографы, обследовав путь, который требовалось пройти кораблям к будущим районам боевых действий, установили, что здесь насчитывается девяносто три переката с каменистым и песчаным дном, из которых около двадцати имеют глубину не более тридцати — сорока сантиметров. Это было слишком мало для прохода бронекатеров, особенно тех, которые имели две артиллерийские башни. Но другого пути не было.
В начале сентября первые эшелоны с катерами прибыли на станции выгрузки. От основной колеи железной дороги к берегу реки уже были проложены специальные железнодорожные ветки. Спуск бронекатеров особых затруднений не вызвал, и через несколько дней они закачались на бугской воде. Специалисты тыла и экипажи катеров начали готовить их к переходу вниз по реке.
А в это время в штабе флотилии думали о том, как проводить корабли через перекаты. Рассматривался вариант углубления фарватера взрывами и размыва песчаного и глинистого грунта гидромониторами, два из которых уже подготовили к переброске из Пинска, а также возможность буксировки катеров тягачами, где позволяли берега. Предлагали приспособить для сплава катеров и войсковые понтоны.
За несколько дней до выхода первых катеров контр-адмирал В. Григорьев с начальником гидрографической службы флотилии капитан-лейтенантом В. Греком и начальником политотдела капитаном 1 ранга В. Семиным выехали к линии фронта, чтобы лично осмотреть всю трассу предстоящей проводки кораблей.
Уровень воды в реке нигде не поднимался. Стояло поистине бабье лето — ни одного дождя не пролилось за последние недели. Остановились у самого длинного переката вблизи разрушенного железнодорожного моста. Здесь даже обычная рыбацкая лодка все время касалась песчаного дна, а в некоторых местах и ударялась о крупные камни. А что же будет с бронекатерами? Местные жители тоже ничем не помогли. Они только разводили руками: «Что мол тут поделаешь?»
И вот головной отряд бронекатеров двинулся вниз по реке. Через первые перекаты с относительно мягким илистым и песчаным дном проходили на полном ходу: катер гнал перед собой волну и за счет нее уровень воды под ним увеличивался. Но после нескольких сильных ударов о покрытые илом камни от такого способа прохода перекатов пришлось отказаться. Начали углублять путь движения взрывами, оттаскивать крупные камни руками. Но песок и мелкие камни очень быстро вновь засыпали образовавшиеся углубления. Пытались приподнимать катера кольями-рычагами, тащить их через перекаты машинами и тягачами. Но все это не решало вопроса: скорость движения была очень мала. За первые дни проходили по одному — два километра.
Во время беседы командующего флотилией с экипажами катеров один из матросов предложил перетаскивать катера волоком. Ведь перетаскивали же тяжелые ладьи русские воины в дальних походах? Решили проверить предложение на практике.
В близлежащих лесах заготовили сотни катков, длинных лесин-полозьев, смастерили вороты, крепко закрепив их на берегу около перекатов. Приготовили блоки и тросы, сделали полиспасты, на дно переката настелили деревянные бревенчатые «рельсы», под днищами катеров закрепили лесины-полозья, и… первый бронекатер пошел по перекату. Каждый ворот крутили двадцать человек, а экипаж подкладывал под днище катки, удерживая на них катер. Иногда бревна уходили в грунт, выскальзывали из-под днища. Тогда катер полз по каменистому грунту со скрежетом, обдирая краску, прогибая шпангоуты. По ходу движения буксировочный трос переносили с одного ворота на другой.
Первый катер тащили через перекат четыре часа, следующий — три. Но больше увеличить скорость не смогли, хотя люди работали на пределе своих сил. Через некоторое время появились сноровка и опыт, и в день катерам удавалось пройти уже по пять — шесть километров. Вскоре прибыл мостопонтонный батальон, и проводка пошла быстрее. Тем не менее воины флотилии не успевали провести все катера в срок.
Именно в эти дни в газете «Звезда», уже выпускаемой в Минске, была напечатана заметка о старом пинском речнике И. Малявине и его опыте по применению струенаправляющих запруд — временных сооружений, позволяющих за счет использования быстрого течения реки и искусственных препятствий смывать грунт с одного участка дна и намывать его на другом.
Прочитав заметку, контр-адмирал Григорьев немедленно отдал в Пинск распоряжение найти Малявина и доставить его на Южный Буг. Через день он уже беседовал с кряжистым, живым и бодрым стариком. Выслушав командующего, Иван Петрович сразу же согласился не только помочь лично, но и научить специалистов флотилии использовать струенаправляющие запруды.
Для начала в его распоряжение выделили двадцать человек, которые сразу же начали рубить хворост и камыш, запасаться кольями, учиться плести прутяные и камышовые маты-плетенки. Сам же Иван Петрович долго ходил по ближайшему перекату, внимательно наблюдал за течением, делал промеры, что-то бормоча про себя, а потом садился на берегу, глядел на реку и о чем-то размышлял. Через некоторое время он показал, где ставить первые прутяные щиты, потом распорядился несколько переместить их. Затем подозвал своих помощников и перешел на другой участок реки, где все началось сначала.
Уже на следующий день стали видны результаты дедова «колдовства». Там, где намечал Иван Петрович, река сама смыла песок и ил, углубила дно. Морякам осталось только убрать из образовавшегося котлована крупные камни. Река сама стала помогать морякам!
После проверки эффективности первых запруд на их изготовление направили весь личный состав мостопонтонного батальона. Малявин с раннего утра до позднего вечера проводил на реке. На предоставленном в его распоряжение глиссере Иван Петрович делал в день сотни промеров, исхаживал по воде десятки километров, удивляя всех своей энергией и работоспособностью. За несколько дней под его руководством были поставлены сотни струенаправляющих запруд, общая протяженность которых превысила тринадцать километров. Уже ни у кого не было сомнений, что все бронекатера флотилии прибудут в район предстоящих боев вовремя.
Обеспечив проводку последнего из боевых катеров, Малявин самолетом был отправлен к себе на родину. За оказанную помощь по переводу катеров вниз по Южному Бугу он был награжден орденом Красной Звезды. А опыт, приобретенный на Южном Буге, еще не раз помогал морякам флотилии преодолевать мелководные и труднопроходимые участки рек.
И парус помогал…Подводная лодка Северного флота Щ-421 вышла в свой восьмой боевой поход 20 марта 1942 года под командованием нового командира капитана 3 ранга Ф. Видяева. На лодке находился также командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга И. Колышкин, который впоследствии стал одним из первых североморских подводников, удостоенных звания Героя Советского Союза.
28 марта, ведя поиск вражеских судов в Порсангер-фьорде, Щ-421 обнаружила конвой. В 14.02 командир объявил боевую тревогу. Вражеские корабли шли зигзагом. Трижды лодка была готова торпедировать транспорт, но каждый раз в последний момент перед выпуском торпед конвой сворачивал на новый курс и приходилось начинать маневрирование заново. Наконец удалось понять принцип движения противника и вычислить точку, в которой тот должен был рано или поздно появиться. Примерно через час конвой пришел именно в то место, где его уже ждала «щука». Почувствовав опасность или просто для страховки, корабли охранения крупного транспорта начали сбрасывать впереди по курсу глубинные бомбы. Это было в то время, когда Щ-421 уже легла на боевой курс. Несколько бомб разорвалось в непосредственной близости от нее. Случайность или противник обнаружил подводную лодку? Видяев не свернул с боевого курса. И в 15.38 лодка выстрелила четыре торпеды. Две из них попали в цель. Транспорт переломился пополам и стал погружаться…
