Борис Соколов - Красная Армия против войск СС
Манштейн стремился убедить Гитлера, что для того, чтобы высвободить войска для контрудара, необходимо оставить часть Донбасса вместе с Ростовом. От этого зависел успех задуманного контрудара. Фельдмаршал вспоминал: «Как сообщил мне начальник Генерального штаба, он сам сказал Гитлеру, что дело идет о том, отдавать ли Донбасс или терять его вместе с группой армий «Дон». На это Гитлер ответил, что он, видимо, с оперативной точки зрения прав. По военно-экономическим соображениям, однако, оставление Донбасса невозможно. Это важно не столько с точки зрения потери угля для нас, сколько потому, что противник в этом случае вновь получит необходимый для производства стали важнейший угольный бассейн. В качестве выхода из положения Гитлер предусматривал осуществить прорыв силами первой из трех дивизий танкового корпуса СС, дивизии «Райх», прибывшей как раз в район Харькова, в направлении из Харькова в тыл вражеским войскам, наступающим на наш Донецкий фронт.
Не говоря уже о том, что сил этой дивизии было совершенно недостаточно для такой большой операции (она должна была в качестве ближайшей задачи разгромить 6 вражеских дивизий) и что она не была в состоянии прикрыть все более растягиваемый северный фланг, введение в бой этой одной дивизии заведомо означало бы распыление единственной ожидаемой в ближайшем будущем ударной силы — танкового корпуса СС. Впрочем, и этой дивизии в действительности не оказалось для намечавшейся наступательной операции. Вследствие быстрого продвижения Советов в направлении на Харьков командование группы армий «Б» вынуждено было бросить эту дивизию в бой. Она была связана в это время совершенно бесперспективными оборонительными боями северо-восточнее Харькова у Волчанска…
Восточнее Ворошиловграда 6-й тд, брошенной на средний Донец из группы Холлидта по приказу командования группы, не удалось вновь отбросить противника за Донец. Она смогла только сковать противника на его плацдарме.
Далее на запад противнику удалось на широком фронте перейти Донец, так как практически здесь не было сил для организации обороны. Противник располагался перед Славянском и овладел Изюмом. Уже стало проблематичным, возможен ли вообще отвод группы Холлидта на рубеж Миуса…
Если бы противник быстро атаковал из Славянска на юго-восток, то он выбил бы нас с позиции на Миусе. Хотя в это время 1-я танковая армия с подчиненными ей по приказу командования группы частями передвигалась из Ростова на средний Донец, прошло еще несколько дней, пока эта армия смогла действительно вступить в бой. Произошло это потому, что в прибрежном районе размякшие дороги значительно затрудняли движение танковых дивизий, в то время как далее на север почва сильно замерзла и не ограничивала, следовательно, возможности передвижения русских».
Манштейн даже метеоусловия характеризует весьма своеобразно. Получается, что они одновременно были благоприятны для русских и неблагоприятны для немцев.
Хауссер так вспоминал о первых боях своего корпуса: «Выполнение планов Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) об использовании Танкового корпуса СС на Восточном фронте для нанесения массированного контрудара было ускорено из-за стремительного наступления Красной Армии. Нужно было предотвратить прорыв в наш тыл. Харьков, являвшийся важным транспортным, промышленным и политическим узлом, терять было никак нельзя. Части дивизии СС «Райх» были направлены для прикрытия Валуек, поскольку находившиеся там части «Великой Германии» потребовалось перебросить на северный фланг Сводного корпуса генерал-лейтенанта Ганса Крамера.
1 февраля генерал горнострелковых войск Губерт Ланц был назначен командующим армейской группой, названной его именем. В этот день русские, введя в бой 3-ю танковую армию, продолжали наступление на широком фронте. 320-й и 298-й пехотным дивизиям были отрезаны пути к отступлению. Они вынуждены были пробиваться в тяжелых боях по труднопроходимым тропам и с большими потерями. Дивизия СС «Райх» сначала удерживала район у Ольховатки к западу от Валуек. Она должна была задержать противника восточнее Донца, чтобы потом вместе с лейбштандартом (который уже оборонял плацдарм на Донце в районе Чугуева. — Б. С.) начать контрнаступление в юго-восточном направлении. Однако этого не произошло. Дивизия СС «Райх», окруженная с двух сторон, чередуя оборонительные бои с контратаками, вынуждена была отступать на запад. 5 февраля 2-й танковый полк СС этой дивизии выступил для своей первой танковой атаки. Ему удалось в условиях сильно пересеченной местности и снега уничтожить группу противника, которая вклинилась между позициями дивизии и разведывательного батальона. Этот временный успех, однако, не мог надолго задержать советское наступление.
Юго-восточнее, перед лейбштандартом, русские отбросили боевое охранение с восточного берега Донца и подступили к переднему краю обороны. Развернулись тяжелые оборонительные бои, особенно за ключевую позицию у Печенегов. Хотя на дивизию приходился фронт в 90 км и сил катастрофически не хватало, русским удалось достичь лишь местных прорывов».
Один из таких местных прорывов, например, был предотвращен 4 февраля, когда части советской 3-й танковой армии возле Печенегов атаковали против 1-й роты 1 — го панцер-гренадерского полка лейбштандарта. Ее командир гауптштурмфюрер Хайнц Шпрингер впоследствии вспоминал: «Русские появляются перед нашими позициями. Они несколько раз пытаются прорвать их, переходя через замерзший Донец, но неудачно. У нас достаточно сил для контратак благодаря глубоко эшелонированным позициям, чтобы отбросить прорвавшихся русских. У нас по два пулемета MG 42 на взвод, которые оказывают опустошительное действие. В этот день «папаша Хауссер» приходит на мой командный пункт, чтобы лично удостовериться в эффективности пулеметов: на льду Донца перед нашими позициями — множество трупов советских солдат. Это результат искусной организации нашей обороны». Согласно свидетельствам других участников этого боя, после того как первые волны советских солдат, у которых были винтовки, были сметены пулеметами, безоружные солдаты последующих волн (несомненно, из только что призванного пополнения) подбирали оружие погибших, чтобы продолжать бой».
Манштейн тем временем требовал от ОКХ, чтобы танковый корпус СС, «как только он в результате ускорения темпов переброски будет сосредоточен у Харькова, был направлен для удара южнее Донца на Изюм, в случае если обещанное наступление дивизии «Райх» к 6 февраля не даст успеха, который должен был помочь нам достигнуть Купянска».
Командующий группой армий «Дон» также настаивал перед Гитлером насчет «немедленного перевода боевого состава 13-й тд и двух пехотных дивизий 17-й армии на нижний Днепр, где они должны были получить новое оружие и обозы — из обозов и колонн 6-й армии. Если Гитлер уже отказался выслушивать далеко задуманные оперативные планы, то обстановка, связанная с этими требованиями, по крайней мере, должна была показать ему всю серьезность положения.
Результатом этой телеграммы было то, что 6 февраля у нас приземлился «Кондор» фюрера, который должен был доставить меня в его Ставку. Видимо, здесь помогло посещение в конце января его шеф-адъютанта генерала Шмундта, которому мы очень серьезно изложили наше мнение о положении на фронте и о высшем военном руководстве, и Гитлер решил выслушать меня лично».
Во время этой беседы Манштейну удалось убедить фюрера в необходимости оставить Восточный Донбасс. В этих драматических переговорах решалась судьба всего Восточного фронта. Фельдмаршал вспоминал: «Я объяснил Гитлеру, что на южном фланге может фактически решиться судьба Восточного фронта. Можно было с уверенностью ожидать, что противник подбросит из своих сильных резервов (прежде всего из Сталинграда) новые силы, чтобы осуществить отсечение южного фланга. Следовательно, никак нельзя было рассчитывать, что танкового корпуса СС будет достаточно для того, чтобы предотвратить контрударом этот неизбежный глубокий обход. Противник имеет достаточно сил, чтобы провести этот маневр по охвату и одновременно прикрыть его из района Харькова в западном направлении. Всех сил, которые можно было ожидать в качестве немецких подкреплений, не хватило бы, чтобы предотвратить этот удар врага. Было необходимо, следовательно, направить за 1-й танковой армией, находившейся к этому времени на марше в направлении среднего Донца, сразу же 4-ю танковую армию, чтобы она смогла сорвать к этому времени еще не начавшийся, но неизбежно надвигающийся охватывающий маневр противника между Донцом и Днепром. Только тогда будет возможно восстановить во взаимодействии с подходящими подкреплениями положение на южном крыле Восточного фронта, то есть на всем фронте между побережьем Азовского моря и правым флангом группы армий «Центр». Без вывода 4-й танковой армии с нижнего Дона это было бы невозможно. Но отвод ее с этого участка означал бы необходимость отхода с дуги Дон — Донец на более короткую хорду на Миусе. Нельзя было терять ни одного дня».
