Альберт Зарипов - «Был жестокий бой»
Мы всё это знали… И продолжали ехать в город Моздок.
«А что делать? Залётом больше или залётом меньше — наша армия от этого не развалится! Может быть командование бригады и комбат Тарасов для нас сделают своеобразную скидочку, списав эту пьянку, в общем-то, страшно уставших бойцов на специфические условия современной войны?.. А может и не спишут! С какой такой стати? Чего это им нас так баловать? Эдак мы в следующий раз будем возвращаться не только пьяные, но ещё и с весёленькими девочками! Только вот где их взять? Этих бесшабашных и разудалых красоток города Грозного!? Белых колготок что ли?»
Тут мне надоело думать про этот город Грозный и я принялся смотреть вперёд да вправо. Ведь это был мой сектор наблюдения и контроля. Товарищ капитан Денисов соответственно наблюдал тире контролировал свой персональный сектор, то есть смотрел вперёд и влево.
А ехали мы сейчас мимо голых пастбищ и вспаханных полей, всевозможных холмов и низинок, разнокалиберных оврагов и невысоких зарослей на склонах балок. Иногда нам попадался встречный автотранспорт, по преимуществу военный. Два или три раза на нашем пути оказывались милицейские блок-посты. Но наша автоколонна на них не останавливалась и мы беспрепятственно ехали дальше. «Становясь» всё ближе и ближе к северо-осетинскому городку Моздок. Будто это не мы к нему ехали… Словно это он сам к нам приближался и приближался. А нам только и оставалось, что сидеть по своим кабинам да кузовам… Ну, и следить за нашими водителями. Чтобы они рулили в нужном направлении… И чтобы колёса крутились правильным курсом…
«Чтобы город Моздок случайно так не «проскочил» мимо нашей автоколонны! Которая всё дальше и дальше уезжает от этой грёбанной войны. Причём, с очень даже хорошей скоростью в 40–60 километров в час. И Слава Богу!.. Что мы едем так быстро! Это «туда» мы двигались черепашьим шагом. А вот обратно… Мы почти что летим!»
И всё же война опять напомнила нам о себе. Мы только въехали в какое-то село. Дома здесь находились поодаль от дороги, которая проходила в низинке. Жилища селян расположились на возвышенности, протянувшейся вдоль трассы…
— Ба-бах! — громыхнуло неподалёку.
Это было два отчётливо различимых выстрела. Я быстро оглядел правый ряд домов, но ничего подозрительного в них не обнаружил. Не было видно ни вспышек, ни дыма после произведённых выстрелов. Головной Урал продолжал ехать вперёд, да и в наш грузовик ничто не попало.
— Эй! — крикнул я бойцам. — что это было?
Мои наблюдатели: Харитон с Лэксом ткнули руками куда-то влево и что-то прокричали. Однако я из-за шума двигателя так ничего и не понял. Зато сверху и сзади доклад был более-менее точным.
— Из какого-то дома шарахнули! — ответили денисовские разгильдяи-разведчики. — Из ружья наверное!
— А из какого именно? — уточнил Юра.
Ведь можно было остановиться, немедленно развернуться и досмотреть подозрительный дом по всем правилам боевого искусства.
— Кажись… Из предпоследнего справа!
Тут ожила радиостанция и мы услышали голос комбата.
— Второй! Что у вас там такое?
Капитан Денисов взял тонгенту и начал докладывать:
— Был обстрелян из предпоследнего справа дома! Возможно из охотничьего ружья! Попадания не замечены! Повреждений нет! Личный состав — в порядке!
Командир отряда ничего не ответил и сразу же обратился к капитану Пуданову. Но и Саня доложил, что у него всё в порядке. Замполит Чернов не стал дожидаться персонального обращения и тоже доложил, что у него «всё в норме».
Комбат Тарасов приказал всем усилить бдительность и немедленно докладывать о любом происшествии. Все его радио-собеседники дружно ответили «Есть!» и общение в эфире закончилось.
И наша небольшая автоколонна продолжила свой путь к Моздоку. Мы с Юрой сидели в своей кабине, вели наблюдение в персональных секторах и при этом болтали о всякой всячине. Недавние «залёты» хоть и оставались свежими в нашей памяти… Да ещё и без неминуемых последствий… Но сегодняшняя действительность нас не разочаровывала. Ведь жизнь на то и является жизнью, чтобы с разной периодичностью и с определённой избирательностью преподносить всем нам свои сюрпризы. Как радостные и не очень… Так и огорчающе-досадные. На то она и жизнь, чтобы по своему усмотрению чередовать белые и чёрные полосы. И мы искренне надеялись на то, что светлых полос всё же больше…
Глава 29
Мародёры? О-о-о!.. Да ещё какие! самой высшей пробы!
Капитан Денисенко, если судить исключительно по его фамилии, вроде бы принадлежал к славной и всемирно известной диаспоре хохлов и хохлушек, которые предпочитают постоянно жить не на своей родной «Неньке-Украине», «а там где получше»… Однако ж… Как говорится в определённых кругах, «Да не по паспорту, а по роже!.. По роже…» В этом-то и заключался весь фокус-мокус… Поэтому глядя на чрезвычайно смуглявое и слегка одутловатое «личико» капитана Денисенко, практически любой человек неминуемо пришёл бы к такому умозаключению, что это вовсе никакой не хохол… А очень даже специфический продукт слияния представителей армянской прослойки ростовского населения и еврейской общины всё того же города на Дону.
И трудился этот ярко выраженный товарищ капитан… Ну, разумеется, в обильном поте лица своего и, естественно, не разгибаясь в «рабоче-крестьянской» своей пояснице… Ну, конечно же в военной комендатуре Ростовского-на-Дону гарнизона!.. Причём, в должности помощника военного коменданта… Который наверняка и потел гораздо обильнее, и не выпрямлялся даже по ночам… А всё трудился, вкалывал и практически батрачил на наше ненасытное Министерство Обороны…
Но вот коварные чечены развязали беспощадную войну, причём, не только с Российской Федерацией в лице нефте-газо-транспортирующих компаний, но и с Министерством нашей же Обороны в лице Северо-кавказского военного округа. И чтобы дать достойный отпор безжалостным супостатам… Ну, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнили дети гор и ущелий… Чтобы неповадно было злым чеченам точить свои кинжалы во тьме ночной… Мешая своим скрежетом спать хорошим людям… Словом, доблестный Штаб СКВО тут же объявил всеобщую мобилизацию самых достойных своих сотрудников, работников, батраков и просто сочувствующих.
Так капитан Денисенко был вписан в число отважных воинов, которые по получению соответствующего приказа с правильно проставленными угловыми штампами и верно заполненными исходящими номерами, да ещё и при наличии свеженького оттиска круглой гербовой печати начальника Штаба СКВО товарища генерал-майора Такого-то… Короче говоря, капитан Денисенко всё-таки был вписан в список тех военнослужащих, которые после троекратно повторённого приказа соответствующего начальника готовы пролить три!.. Нет! Четыре мешка своей горячей крови-кровушки… Причём, самой редкой группы («А-Бэ-4-Аш-МИНУ-У-УС!») И всё это ради достижения поставленной боевой задачи!
А вот сам товарищ военный комендант на войну и не пошёл… НЕТ! Он ждал её здесь! Ведь военная комендатура Ростовского-на-Дону гарнизона находится всего-то на расстоянии удачно произведённого пистолетного выстрела из 9-ти миллиметрового пистолета товарища Макарова! А это целых триста или даже все четыреста метров!.. Таким образом военная комендатура представляет собой самый что ни есть последний-распоследний рубеж обороны легендарнейшего Штаба СКВО! Против которого эти злые-презлые чечены продолжают точить и точить свои кинжалы да сабли… Поэтому товарищ военный комендант на войну не поехал. А вот своего верного помощника всё-таки отправил.
Товарищ капитан трудностей войны ничуть не испугался и, скоренько переделав расхожую фразу «быстрее сядешь — быстрее выйдешь», он предпринял ряд действий по принципу «чем раньше выйдешь — тем больше шансов занять нужное место!». И в конечном итоге Денисенко оказался в числе тех военных воинов, которые дённо и нощно трудились на самом главном боевом посту! То есть на Контрольно-Пропускном Пункте Моздокского аэродрома. Причём, не на той боевой позиции, где следует беспрестанно поднимать или опускать полосатый шлагбаум. А как раз-то на том самом ответственном посту, на котором надо контролировать и проверять, досматривать автомобили и обыскивать входящих-выходящих… Словом, шмонать всех и каждого.
Именно там мы с ним и встретились.
Когда наша колонна доехала до КПП Моздокского аэродрома, то первой досадной оказией стал длиннющий шлагбаум в красно-белую полоску. Это чудо-приспособление продолжало оставаться в строго горизонтальном положении, даже и не собираясь подниматься. Водитель нашего первого Урала всё сигналил и сигналил… А несколько солдат-дневальных угрюмо стояли возле своего шлагбаума… И ничего не менялось!..
— Да что там такое? — завозмущался Юра. — Заснули они там что-ли? Ну-ка, тоже посигналь!
