Эрвин Ставинский - Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц?
— Толковый сотрудник, — неулыбчиво повторил Крестинский и, повернувшись к Самсонову, быстро заговорил: — Николай Георгиевич, ходят упорные слухи, что нынешнее коалиционное правительство готовится уйти в отставку и у власти будет кабинет Брюннинга.[6] Нынешняя ситуация в наших отношениях с Германией тупиковая… — Самсонов кивнул Павлу головой, давая понять, что тот свободен. Корнель вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
До этого только раз в жизни, в прошлой командировке, Павлу пришлось беседовать и пожимать руку полпреду. Тот был пожилой человек и хотя он старался держаться бодро, руку пожимал вяло. Крестинский, судя по всему, был другим человеком.
Воодушевленный, желая как можно лучше справиться с порученным заданием, Корнель отправился к себе, на ходу обдумывая детали предстоящей операции.
Тихим апрельским вечером, когда лица прохожих смутно угадывались в неярком свете уличных фонарей, Павел, убедившись в отсутствии за собой слежки, прибыл в обусловленное место — небольшое, малолюдное кафе. Кивнув кельнеру, он прошел в угол и сел так, чтобы иметь возможность наблюдать за входящими посетителями.
Через несколько минут в кафе появился Эрнст Кур в сопровождении немца среднего роста, коренастого, плотного, с тяжелым, разделенным ямочкой подбородком. Увидев Павла, Эрнст улыбнулся, отчего его угрюмое лицо подобрело, и направился со своим спутником к его столу. Павел встал и пожал друзьям руки.
Дождавшись, когда кельнер принес пиво и отошел, Павел стал интересоваться, что нового у друзей произошло за истекшее время. Отвечал Кур, не спеша, обстоятельно, поглядывая на друга, как бы ожидая от него подтверждение своим словам. Леман больше молчал, изредка кивал в знак согласия головой, охотно улыбался. Сидел он в расслабленной позе, положив одну руку на стол, но когда Павел обратился непосредственно к нему, он сразу подобрался, сосредоточился и начал отвечать коротко, ясно и по существу.
— Недавно у нас в отделении проанализировали советского промышленного шпионажа, — начал он, спокойно глядя Павлу в глаза. — За прошедший год количество случаев шпионажа возросло с трехсот до тысячи. По этой причине руководство отдела приняло решение о создании в составе нашего отделения специальной группы для борьбы с промышленным шпионажем. К работе группа еще не приступила, поскольку пока не могут подобрать подходящих чиновников, — он замолчал и отхлебнул пиво.
— Вчера, криминальрат[7] Шефлер, заместитель начальника отдела Дильса, проводил в нашем отделении совещание. Шефлер потребовал, чтобы чиновники нашего отделения заводили связи в иностранных посольствах для получения сведений на сотрудников, которые занимаются разведывательной деятельностью. Каждый чиновник обязан разрабатывать несколько иностранных представителей из подготовленного списка. Мне поручили разработку советского посольства…
Леман замолчал, ожидая реакции Корнеля, но ото оставался невозмутимым.
— Помимо этого, — продолжил Леман, — мне поручено готовить обобщенные доклады по материалам других чиновников в части, касающейся разработки иностранных представительств.
— Мы сможем получать копии этих документов? — спросил Павел, на этот раз не скрывая своей заинтересованности.
— Надеюсь я смогу их получать, — ответил Леман и улыбнулся.
Павел подумал, что улыбка у него приятная. Выждав некоторое время и, окинув взглядом друзей, медленно, со всей внушительностью, на которую был способен, Павел произнес:
— Наше руководство выражает вам благодарность за то, что вы делаете для нас! Мы надеемся на вас.
Леман кивнул в знак согласия. По выражению его округлого лица чувствовалось, что слова Павла его глубок тронули.
— Я хочу еще обсудить с вами следующее, — обратился Павел к друзьям. — Наше руководство считает, что встречаться вам, — Павел посмотрел на Кура, — лично со мной опасно, поскольку я работаю в официальном советском представительстве и меня многие могут знать в лицо. В ближайшее время познакомлю вас с другим человеком. К нашему посольству он отношения не имеет. Схема связи останется прежней. Следующий раз, Эрнст, встречаемся, как обычно, через неделю.
Они расплатились за пиво и направились к выходу. Кур отлучился в туалет и Леман, посмотрев вокруг и убедившись, что его никто не слышит, подошел к Павлу вплотную и быстро проговорил:
— Мне стало известно, что Эрнст получает у вас какие-то дополнительные деньги и, вообще, довольно часто говорит с вами о деньгах. Поэтому я решил воспользоваться случаем, чтобы сказать: я лично к этим денежным делам не имею никакого отношения и вообще все это не одобряю! Я знаю, что у вас с деньгами не густо.
Подошел Кур, и Леман прекратил разговор. «Интересно, — подумал Павел, — чем это А/201 так обеспокоен?».
Сейчас, сидя на жесткой скамейке трамвая по пути в посольство, Павел уже в который раз мысленно возвращался к деталям прошедшей встречи. «Вполне очевидно, — думал он, — что этот разговор у гардероба возник не случайно. Леман давно ждал подходящего случая. Жаль, что не было возможности сразу во всем разобраться. Теперь придется ждать подходящего момента».
Он не сомневался, что между А/70 и А/201 на почве денег возникли какие-то трения. Павел представил, сколько будет у начальства вопросов, после того, как он обо всем доложит, а потом за них возьмется Центр, «Никуда не денешься, — подумал он, выходя на своей остановке — придется разбираться».
Леман мучительно пытался сосредоточиться: нужно было продумать как провести допрос одного из членов группы Штефена, в ходе которого он, Вилли попытается в завуалированной форме предупредить остальных подпольщиков о возможном провале. Сделать это как обычно, через куратора из нелегальной резидентуры, он уже не успевал. Времени было в обрез, и Вилли решился на авантюрный вариант. А случилось вот что.
Сегодня утром Леман попросился на прием к начальнику отделения Вильгельму Абдту и был быстро принят. Первое, что он увидел, войдя в кабинет, огромный письменный стол, заваленный сообщениями агентурных источников, доверенных лиц, документами из других отделений, сводками постов радиоперехвата, и маленького, полного криминальсекретаря[8] Абдта, едва видневшегося за всей этой горой папок и документов.
— Не желаете ли присесть, мой дорогой? — добродушно улыбаясь спросил шеф. — Что у вас нового?
Леман остался стоять и официальным тоном заявил:
— Господин Абдт! Прошу привлечь меня к расследованиям! Работа на картотеке важная, но она не занимает много времени. Мне не хотелось бы оставаться в стороне, когда я вижу, как загружены мои коллеги!
Начальник отделения явно удивился. Достав из кармашка монокль, он вставил его в глазницу и строго взглянул на Лемана.
— Ну-ну, мой дорогой, вы, видимо, сегодня не в духе, не так ли? Что за блоха вас укусила?
Он вышел из-за стола, взял Вилли под руку, подвел к креслу, стоявшему у круглого столика в углу кабинета и усадил его. Сам же плюхнулся в другое, стоявшее напротив, достал портсигар и протянул его Леману.
— Ну-ну, сначала давайте покурим, а потом вы расскажете мне о своих идеях, — произнес он.
Они закурили и Леман, разыгрывая волнение, стал высказывать шефу все, что у него «накипело в душе»: он хочет выполнять свой долг и не в состоянии больше злоупотреблять добрым отношением к нему руководства, отсиживаться на картотеке, тогда как другие чиновники перегружены делами по советскому шпионажу. Он просит разрешения тоже подключиться к расследованиям.
Абдт слушал его молча, покачивал головой и откашливался. Он с уважением относился к этому уже не молодому криминльассистенту: толковый, опытный работник, побольше бы таки. Тогда работа политической полиции была бы намного успешнее, исчезли бы коррупция, пьянство и бесполезное время препровождение!
— Ну, мой дорогой! — воскликнул Абдт, хлопнул Вилли по плечу, вскочил и начал энергично мерить шагами кабинет. — Ваша просьба о повышении вашей служебной занятости делает вам честь!
Абдт пробежался из угла в угол кабинета и остановился перед Леманом.
— Посмотрите на это! — он ткнул пальцем в сторону бумаг на своем столе. — Взгляните на вещи моими глазами! Ведь я ежедневно получаю такую кучу документов. И большинство из них не соответствует действительности. Это либо слухи, либо просто ложь! Вы думаете мне не хочется заняться живым делом, вырваться в город, пообщаться с людьми?
Абдт замолчал и какое-то время молча ходил из угла в угол. Потом он направился к столу, уселся за него и официальным тоном произнес:
— Ваша просьба, криминальасистент Леман, о привлечении вас к расследованиям по делам экономического шпионажа мною удовлетворяется. Отдаю вам приказ — приступить к расследованию дела коммунистического профсоюзного лидера Эриха Штеффена и его группы. Все понятно?
