Стивен Амброз - День «Д». 6 июня 1944 г.: Величайшее сражение Второй мировой войны
Танки с ревом тронулись с места. Для экипажей это тоже была первая возможность применить свои вооружения против врага. На машинах имелся полный комплект боеприпасов для пулеметов калибра 12,7 мм и 7,62 мм и 75-мм пушек.
«Они в клочья разнесли живые изгороди, — рассказывает лейтенант Гарри Уэлш из роты Уинтерса. — Казалось, что танкисты никогда не остановятся».
У Олди 1-й батальон 506-го полка в аналогичном бою также уничтожил немецкую батарею. Потом полк очистил от парашютистов Хейдта Сен-Мари-дю-Мон. После этого открылся путь для продвижения 4-й пехотной дивизии дальше в глубь материка. 101-я воздушно-десантная дивизия выполнила свою главную задачу, хотя нигде в день «Д» в боях не участвовало более взвода из одной и той же роты. Успех стал возможным благодаря инициативе и решимости Тейлора, Кассиди, Уинтерса, Саммерса и многих других офицеров, сержантов и рядовых.
* * *
Не столь успешно 101-я дивизия справилась со своей второй задачей — установить контроль над южным флангом, захватив мосты через реку Дув и дорогу на Карантан. Это объясняется разбросом парашютистов. Американцы не смогли сосредоточить достаточные силы для атак. Полковник Джонсон сумел взять шлюз у Ла-Баркетт и создать небольшой плацдарм на южном берегу, но расширить его помешали парашютисты Хейдта, которые прижали десантников к земле шквальным огнем возле Сен-Ком-дю-Мон. Джонсон не мог связаться ни с одним другим подразделением 101-й дивизии.
Капитан Сэм Гиббонс из 501-го полка, также действуя самостоятельно, вел дозорную группу к Сен-Ком-дю-Мон. Он полагал, что деревня уже занята американцами, но продвигался осторожно, поскольку живые изгороди ограничивали видимость. Капитан извлек из сумки две банки пива и угостил им своих спутников. Потом Гиббонс поставил пустые банки посередине дороги «в память о первых глотках «Шлица» во Франции».
Дозор подошел к подножию холма, на вершине которого расположилась деревня Сен-Ком-дю-Мон. Гиббонс услышал, как щелкнул затвор за живой изгородью. Он посмотрел в ту сторону и увидел направленное на него дуло винтовки: «Я побежал к кювету, но тут началась стрельба. Мы попали в засаду. Немец перевел винтовку в автоматический режим и поливал пулями все поле. Раздались очереди из соседних кустов, застучали пулеметы в Сен-Ком-дю-Мон».
Пули пролетали мимо. Чтобы прицелиться, фрицу нужно было подняться над зарослями, но так он бы себя обнаружил. Гиббонс метнул гранату, стрельба по ту сторону изгороди прекратилась. Но капитан не мог оторваться от земли. Стоило ему шевельнуться, как деревня буквально взрывалась пулеметными очередями.
Патруль открыл ответный огонь. Капитан кинулся к бетонной телефонной будке, а от нее перекатился в кювет. Он пополз по-пластунски, говоря себе: «После такой порции адреналина я мог проползти хоть целую милю».
Ему не пришлось долго ползти. Метров через 50 Гиббонс нашел надежное укрытие и дал команду своему отряду «поубавить пыл и беречь патроны»: «Было ясно, что немцы намного превосходили нас в численности. Они хорошо подготовились к обороне Сен-Ком-дю-Мон. Я понимал бессмысленность атаки, зная, что у нас всего лишь несколько пистолетов и полуавтоматических винтовок».
Гиббонс подозвал двух лейтенантов. Они посовещались и решили идти на север к Сент-Мер-Эглизу в надежде встретить своих. На дороге уже не было банок «Шлица», их, очевидно, подобрали парашютисты Хейдта. В деревушке Блосвиль, хотя вокруг и слышалась стрельба, стояла тишина: «Двери заперты, окна закрыты, ни души. Только одни коровы на лугу. Жуют и жуют себе траву. Какая-нибудь особенно любопытная поднимет голову, посмотрит на нас и опять за дело. Так мы никого и не встретили до самого Сент-Мер-Эглиза».
Парашютисты Хейдта не позволили отряду Гиббонса войти в Сен-Ком-дю-Мон. Удерживая деревню, они блокировали дорогу на Карантан. Кроме того, немцы контролировали железнодорожные и шоссейные мосты через Дув севернее Карантана, что давало им возможность перебрасывать подкрепления на Восточный Котантен. 2-й батальон Хейдта захватил перекресток дороги из Шеф-дю-Пон в Сен-Мари-дю-Мон и шоссе от Карантана в Сент-Мер-Эглиз.
Иначе, как заметил в 1991 г. Хейдт, «я считал бы, что день прожит зря». Американцы вытеснили 1-й батальон из Сен-Мари-дю-Мон и отбросили его на юг, где немало немецких парашютистов утонуло в затопленной пойме устья реки Дув. Лучший на Котантене полк вынужден был обороняться, защищать дорожные перекрестки, а не проводить скоординированные наступательные операции.
Одна из рот Хейдта добралась до батареи 88-мм орудий в Бомон и заставила артиллеристов зарядить пушки. Они открыли стрельбу по позициям полковника Джонсона у Ла-Баркетт. Полковнику повезло, что рядом оказался лейтенант Фаррелл, морской офицер-наводчик берегового огня, спрыгнувший вместе с 501-м полком. Он где-то раздобыл рацию СКР-609. Фаррелл и лейтенант Паркер Олфорд, передовой наблюдатель артиллерии 101-й дивизии, попытались выйти на связь с американским крейсером «Куинси». Но немцы глушили их частоту. Олфорд случайно поймал волну берегового десанта на «Юте» и попросил радиста передать на «Куинси», чтобы с крейсера ударили по батарее в Бомоне.
С «Куинси» потребовали подтвердить подлинность Олфорда. Лейтенант ответил, что хорошо знает морского офицера, который играл в футбольной команде Небраски за кубок «Роуз» в 1940 г. Назовите его, поступил запрос с крейсера. Никаких проблем. Это К. С. Роберте. Он сейчас в береговом отряде, через который мы и поддерживаем с вами связь.
— Роджер, Роджер, обозначьте цель, — передали с крейсера. Олфорд сообщил координаты. «Куинси» разразился мощнейшим залпом. Батарея в Бомоне замолкла.
Отряд парашютистов капитана Шеттла провел весь день у мостов в нижнем русле реки Дув. Немцы их не трогали. Только к вечеру со стороны побережья появилась группа солдат численностью около взвода. Шеттл решил устроить им засаду. Когда десантники начали стрелять, «немцы» выкинули белый флаг. Ими оказались рабочие-венгры, бежавшие подальше от боев.
Уже совсем поздно вечером на отряд Шеттла напал немецкий дозор. Американцы закидали его гранатами. Капитан забыл, что во время учебного прыжка в мае вывихнул правое плечо: «Когда я размахнулся и бросил гранату, она взорвалась в двух-трех шагах от меня. Бруствер защитил меня от осколков. Жаль только сгоревшую шинель «Бонд-стрит», которую я очень берег. Она была теплее и уютнее, чем «резина», в которую нас одели. Так для меня закончился день «Д». Почти без сна, в тревоге, что тебя в любой момент может сразить пуля, что у тебя мало патронов, а на завтрак, обед и ужин — одни шоколадные плитки».
Шоколадом питались 6 июня большинство американских парашютистов. На него можно было раздобыть и настоящую еду. Рядовой Герберт Джеймс из 508-го полка предложил нормандскому фермеру обменять плитку на куриные яйца. Француз вначале его не понял и даже перепугался.
«Я стал изображать курицу, размахивать руками и кудахтать. Фермер побежал ловить цыпленка».
Джеймс покачал головой и сложил пальцы в виде буквы «О». Француз наконец догадался и принес яйца. Довольный обменом, он позвал маленькую дочку, дал ей плитку и долго повторял:
— Шоколад, шоколад, шоколад.
Девочка впервые попробовала шоколад и была от него в восторге. Джеймс вернулся в лес, пожарил яйца на траншейной лопате и тоже с огромным удовольствием их съел.
Лейтенанту Карлу Картледжу из 501-го полка еще больше повезло. Он и несколько десантников из его взвода выбили из фермерской усадьбы немцев, застрелив при этом шесть или семь человек. Войдя в дом, парашютисты увидели накрытый обеденный стол с остатками незаконченного пиршества: нормандским сыром, ветчиной, яблоками, сидром. Перекусив, Картледж принялся обыскивать тела, извлекая из карманов расчетные книжки и документы, удостоверяющие личность и воинскую часть. У одного немца ему пришлось расстегнуть ремень. На пряжке он увидел изображение орла и надпись: «Gott Mit Uns» («С нами Бог»).
— Черта с два, — сказал лейтенант.
Картледж находился в районе Вьервиля, к северо-востоку от Сен-Ком-дю-Мон. В лесу он наткнулся на тело ротного врача Андерсона, которого немцы схватили, когда тот опускался на парашюте. Его повесили за ноги на дереве. «Руки безжизненно болтались. Горло перерезано. В рот воткнули половые органы. На нарукавной повязке с красным крестом засохла кровь».
Расправа над врачом взбесила американцев. Но не только немцы зверствовали в этот день. Рядовой Уильям Сойер из 508-го полка помнит такой случай. Он заметил, что у одного из десантников красные перчатки, хотя «всем нам выдали перчатки коричневого цвета из конской кожи». «Я спросил:
