Альберт Зарипов - «Был жестокий бой»
Так я продирался дальше… Сквозь непривычно плотную толпу разношерстного военного народа, который продолжал безмолвствовать. Все эти командиры, прапора и солдаты молчали и тем самым поощряли эту пьяную мерзость на ещё худшие поступки. Что же касалось лично меня, то я не считал себя отъявленным борцом за права и свободы всех граждан мира. Я был обычным человеком, который хоть и не витает в высоченных облаках всеобщего гуманизма тире человеколюбия… Но и уподобляться ползающим в донной грязи пьяным выродкам и дегенератам… Не-ет… Этого я точно не хотел.
Правда, лично у меня сейчас не хватало смелости… Чтобы выйти из толпы и прекратить это военно-преступное блядство. Однако я пробирался дальше… Чтобы не только оказаться как можно дальше от всей этой пьянющей сволочи… Но также и для того, чтобы как можно скорей добраться до двери… Чтобы подняться на наш второй этаж и доложить об этом неприятном происшествии комбату Тарасову или ротному Батолину.
«А вот они обязательно что-нибудь предпримут! Ведь я всего лишь лейтенант. А Тарасов — целый подполковник… Да и Батолин является капитаном…»
Но перед самой дверью образовалась особенно плотная масса. Из здания гостиницы на крыльцо пытались выйти другие её обитатели. Поэтому именно здесь возникла своеобразная людская пробка… Вернее, самый настоящий затор.
А в сторонке справа продолжался форменный самосуд.
Внезапно я почувствовал не только сильный толчок справа… Оттуда пошла целая волна… Словно в людскую массу вонзилось что-то мощное… И теперь сквозь всю толщу присутствующих здесь народных заседателей с неумолимым упорством всепроникающего штопора-буравчика пробирается какой-то настырный человечек. Этот маленький майор то с усилием протискивался меж стоящих плотной стеной людей, то бесцеремонно расталкивал достопочтенную публику… Просто хватая людей за плечи и разворачивая их в сторону. Причём, все его действия не сопровождались ни единым словом. Товарищ майор молчал и упорно продвигался вперёд…
Наконец-то он выбрался на свободное пространство, быстро расправил свои плечи и оказался ни кем иным, как нашим Чёрным Плащом… То есть не столько вездесущим защитником бедных и обездоленных жителей Земли, а сколько принципиально-твёрдым заместителем комбата по воспитательной работе майором Черновым. Вполне естественно, что спаситель мира тут же ринулся в атаку…
— Что здесь происходит? — спросил он, приближаясь с самым суровым видом к трём мучителям одного чеченского пленного.
Лично у меня в эту минуту невольно сложилось такое впечатление, что через секунду-другую наш тщедушный замполит просто-напросто загрызёт этих здоровенных бугаёв. Настолько у него был решительный и бесстрашный вид. Но из троих истязателей-извергов назад оглянулся лишь один. Да и то, мельком глянув на Чернова, как на небольшую и досадную помеху в их благороднейшем труде…
— Мы из Федеральной Службы… — небрежным тоном заявил обернувшийся представитель органов. — Не мешайте!
Однако нашего Чёрного Плаща, а по совместительству и замполита отряда спецназа было невозможно вот таким вот малозначащим ответом взять на испуг. Поэтому принадлежность этих трёх крепышей к органам госбезопасности не возымела никакого действия на майора Чернова.
— Отставить! — громким тоном приказал наш замкомбата. — Я сказал: Прекратить этот самосуд! Кто вы такие?
От столь безапелляционной настойчивости явно невысокого майора трое мучителей единственного пленного пришли в какое-то замешательство. Скорей всего, они услышали более или менее точную юридическую характеристику своих силовых упражнений. Они оставили чеченца в покое и медленно повернулись к майору Чернову… К нашему Ужасу, летящему на крыльях ночи…
— Я ещё раз вас спрашиваю! Кто вы такие? — грозно спросил замполит. — Фамилии, звания и занимаемые должности! Быстро!
ГэБешники впали в ещё больший ступор. Теперь им было не до этого военнопленного… Ведь сейчас непосредственно ими самими занимался какой-то невесть откуда взявшийся майор с бескомпромиссно жёстким взглядом и крепко сжатым ртом.
— Я — прапорщик Федеральной Службы Контрразведки! — представился самый здоровый любитель кулачного «боя».
— Занимаемая должность и фамилия! — потребовал майор Чернов.
Он даже полез во внутренний карман и достал из него блокнот с шариковой ручкой. Все трое начали понимать, что дело приобретает не самые благоприятные для них моменты.
— А мы свои данные в присутствии пленного говорить не будем! — заявил целый прапорщик от ФСК. — А то мало ли что… У нас семьи…
— Хорошо! — произнёс наш замполит, но всё же блокнот и ручку убирать не стал. — Отойдёмте в сторону, там и представитесь!
Однако ГеБешники быстро перешли в контратаку.
— А что здесь такого? — громким и возмущённым тоном заявил бугаистый прапорщик. — Мы тут проводим допрос военнопленного! Нам сказали, что это боевик! Что он воевал против наших войск! И у него в городе остались сообщники! Вот мы и выясняем: кто и где находится. А вы тут…
— Потише! — хладнокровным своим ответом Чёрный Плащ сразу же осадил распалившегося контрразведчика. — Кто вам отдал такой приказ? Чтобы вы прямо здесь проводили допрос?
Ну, разумеется… Нижестоящие сотрудники органов госбезопасности сразу же отказались называть фамилии и должности своих вышестоящих начальников. Ведь захваченный в плен чеченец продолжает находиться в непосредственной близости от них. А у начальников ведь есть свои семьи… Поэтому трое «контрразведчиков» строго соблюдают правила конспирации и прифронтовой секретности.
— Ясно! — нахмурился майор Чернов. — А откуда взялся этот пленный?
В поредевшей толпе тут же обнаружился солдат с автоматом, который и сопровождал пленного. Как замполит, так и я — мы сразу же узнали в нём бойца из Пудановской группы. Данное обстоятельство сразу же насторожило товарища майора. Спешно подошедший солдат сообщил, что ему приказали отвести этого чеченца из комендатуры на наш второй этаж, где пленного следует продержать под охраной в отдельном помещении.
— А утром за ним придут. — закончил боец-Пудановец. — Вот и всё!
— Понятно… — произнёс Чернов и оглянулся в мою сторону. — Зарипов! Забирай этого военнопленного и отведи его к нам на этаж. Организуй охрану в отдельной комнате! Я скоро приду!
— Есть! — ответил я и немедленно направился к многострадальному чеченцу.
Но тут вмешались трое представителей органов госбезопасности… Они, видимо, уже настолько вошли в свою роль, что решили довести дело до логического конца. А может быть просто продемонстрировать своё алиби… Что они тут и в самом деле занимались серьёзными вещами.
— А как же наш допрос? — заявил прапорщик ФСК. -Нам надо его закончить!
Майор Чернов поморщился, как от зубной боли, но всё-таки уступил…
— Пусть закончат свой допрос! — приказал мне Чёрный Плащ. — Но в твоём присутствии! И чтобы без рукоприкладства!
— Так точно! — ответил я и взял пленного за плечо. — Пошли!
Чеченцу, конечно же, было трудновато идти вперёд с завязанными руками, да ещё и с чёрной повязкой на глазах. Но по сравнению с тем, что ему довелось пережить за сегодняшний день… По моему, это затруднённое передвижение было чуть ли не райским наслаждением. Ведь его просто держали за плечо и указывали куда именно следует идти. Правда, пленный пару раз споткнулся на лестнице…И в узкий дверной проём вписался не сразу… Но, в общем, всё наше путешествие прошло в нормальном режиме.
Шагая уже по нашему коридору, я размышлял над тем, где же сейчас мне разместить этого военнопленного. Но сзади громыхали ботинками трое якобы ГэБешников, которым страсть как не терпелось закончить свой допрос. Поэтому я выбрал комнату-столовую. Ведь только в ней есть длинные столы и лавки, на которых уместятся все…
Но дальнейший допрос длился не так уж долго. То ли по причине отсутствия многоуважаемой публики… То ли из-за моего постоянного присутствия, да ещё и на нашей спецназовской территории… То ли в связи с наличием стоящего рядом вооружённого часового, а также при настежь открытой двери… Словом, товарищи прапорщики явно скромничали и оперативный их интерес к свежепойманному боевику у них падал с каждой минутой.
Но поначалу всё выглядело почти по серьёзному…
— Адрес проживания! — грозно прорычал самый здоровый прапор.
Чеченец буднично-монотонным голосом назвал улицу, номер дома и свою квартиру. Но спустя секунду последовало дополнение, что две недели назад весь дом с его квартирой сгорел.
А первый прапор уже успел быстро прожестикулировать своими пальцами, очевидно давая понять своим сотоварищам то, что теперь настал черёд другого…
— А где ты сейчас живёшь? — второй контрразведчик говорил с повышенно-озлобленными интонациями.
