Ухожу на задание… - Успенский Владимир Дмитриевич

Душманов не преследовали. Чешут небось быстрее зайцев. Машина не пройдет, а пешком не догонишь. Ну и дьявол с ними! Павлине очень интересно было наблюдать за Вострецовым: он действовал уверенно, будто много раз бывал в такой вот исключительной ситуации. Подросткам велел забрать ишаков, еду, всякие шмотки и идти в кишлак, где находилось подразделение БАО. «Нищего» — на броню, чтобы допросить, когда очухается. Торопил разведчиков, которые таскали в пещеру тюки с боеприпасами, чтобы взорвать все разом. Павлина, опасливо глянув в ту сторону, сказала:

— Так тихо-спокойно было, и вдруг — на тебе! Вот ведь какая случайность!

— Ну, нет! — возразил услышавший ее Вострецов. — Неожиданностей и случайностей для нас, разведчиков, не существует. Идет сражение без фронта и тыла, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Значит, каждую секунду надо быть на боевом взводе и — чтобы ни малейшей беспечности или расслабленности! Такая уж у нас работа! — не без гордости заключил он.

17

Старший капитан Али Джабар объяснил лейтенанту Тургину-Заярному, что сейчас, в начале осени, Ближний перевал особых трудностей для перехода не представляет. Есть опасные места, где шоссе тянется по самому краю ущелья, но в общем-то риска не больше, чем на городской улице с напряженным движением. Вот когда дорога покроется льдом, когда начнется сход снежных лавин, тогда на перевал будут подниматься лишь самые смелые и опытные водители.

С хорошим настроением отправились в путь. Однако вскоре обстановка резко осложнилась. Не доходя до перевала, где дорога сужалась, где не свернуть ни вправо, ни влево, головная машина БАО напоролась на мину.

Саперы отряда начали расчищать путь, но одна из мин оказалась «ловушкой», трое сарбазов погибли при взрыве.

Колонна БАО, сжавшись, застыла на серпантине шоссе. Джабар и Тургин-Заярный на «уазике» подъехали к месту происшествия. Осмотрели закопченную, с пошелушившейся краской боевую машину, под кормой которой взорвалась мина. Пробоина зияла в днище. Дальше на шоссе чернела свежая воронка и трепыхались флажки, ограждавшие опасную зону.

Командир саперного взвода, лейтенант лет тридцати пяти, с черной щетиной на впалых щеках, с большими сильными руками, вероятно, недавний рабочий, еще не оправился от пережитого потрясения. А случилось вот что. После того как подорвалась боевая машина, саперы обезвредили американскую мину натяжного действия — выпрыгивающую. А следующую не смогли. Возможно, это был самодельный фугас. Саперы — не новички, соблюдали все меры предосторожности.

— Что будем делать? — ровный спокойный голос Али Джабара заставил Юрия Сергеевича внутренне собраться.

— Не знаю, — растерянно ответил командир взвода. — Это новая мина… Погибли лучшие. Я попытаюсь сам…

— Что значит — попытаюсь? У тебя нет уверенности, что снимешь следующую мину?

— Нет, — признался лейтенант. И добавил виновато: — Если бы Владлен Бахтияр… [15] Вызвать бы его… Он подскажет.

— Мины не трогать, — распорядился Джабар. Укоризненно качнул головой. — Я попрошу советских товарищей. Опять попрошу.

Сапер, потупившись, разглядывал свои могучие, в ссадинах руки.

— Свяжите меня с подполковником Астафуровым, — обратился старший капитан к Юрию Сергеевичу.

— Пойдемте к бронетранспортеру. Я доложу обстановку и передам микрофон вам.

Они направились к машине, которую сержант Ширинбаев успел вывести в голову колонны. Тургин-Заярный спросил на ходу:

— Кто такой Владлен Бахтияр?

— Ты не знаешь? Ну да это наши его так зовут, капитан Владлен Кругорецкий, командир оперативно-cаперной группы. Легендарный человек среди саперов. Про него говорят: взрывчатку сквозь землю видит…

— О капитане Кругороцком доводилось слышать. — припомнил лейтенант. — Его недавно орденом наградили. Но он ведь в другом гарнизоне.

— Легендарный человек Бахтияр, — повторил Али Джабар и объяснил, испытывая, вероятно, неловкость из-за того, что не мог управиться своими силами: — Командир взвода — хороший и смелый сапер. Но сейчас я не могу разрешить ему… Пусть успокоится, почувствует уверенность.

— Понимаю. — Тургин-Заярный посмотрел на часы: — Наша колонна должна выйти на эту отметку в пятнадцать ноль-ноль. Значит, задержка?

— Попрошу доставить советских саперов на вертолете, — сказал Джабар.

18

В предгорьях дул сильный сухой ветер, нес песчаную пыль, такую мелкую, что она проникала даже в герметичные кабины грузовиков, скапливалась маленькими, нежнейшими на ощупь сугробиками. Пыль забивалась в глаза, скрипела на зубах. Ваня Сказычев время от времени отплевывался, открывая дверцу. Павлине делать это было как-то неловко, она вытирала рот платком, и тот вскоре стал грязно-серым.

Впереди, упираясь вершинами в синее небо, громоздился горный хребет. Дорога заметно шла на подъем, в горы словно разрастались, увеличивались, преграждая путь грозной, непреодолимой стеной. Слева потянулась речка. Сначала она бежала в овражке, этот овражек становился все глубже, стены ого — круче. Постепенно он превратился в узкое ущелье, на дне которого поблескивала вода. И дорога теперь все время шла над самым ущельем, повторяя его изгибы.

Миновали крутой подъем, и вдруг — стоп. Справа открылось небольшое ровное плоскогорье. Часть машин свернула туда, а хвост колонны так и остался на шоссе, вытянувшись по обочине. Утомленные долгим рейсом, люди с веселыми возгласами выскакивали из машин, бежали к лесистому склону, к ручейку-водопаду, брызгавшему из покрытой мхом расселины. Задымили костры. Возле обнесенного оградой сарая — овечьей кошары — громко заговорил транзистор: передавали последние известия из Москвы.

— Располагайтесь и отдыхайте, — оказал девушкам старший лейтенант Вострецов, хмуря белесые брови.

Тон был такой, что Павлина не решилась ни о чем расспрашивать. А вообще-то, почему бы и не отдохнуть? Вокруг спокойно. Ветер утих, солнце заливает плоскогорье теплыми лучами. Малиново светятся вдали снеговые вершины. Хорошее место для отдыха!

Ваня Сказычев пояснил девушкам: вот зимой они застряли на Дальнем перевале, это да! Метель, дорогу занесло. Трое суток пробивались метр за метром. Пообморозились. Выдохлись. А сейчас что: загорай в свое удовольствие! Вон редколлегия собралась, боевой листок выпускают.

Сказычев всегда в подходящий момент доброе слово найдет.

У командира разведвзвода, который прикрывал тыл колонны, девушки попросили бинокль, зеленоглазый застенчивый лейтенант не смог отказать им. Павлина и Тоня забрались в кузов на мешки с рисом и с любопытством осматривали окрестности. В бинокль-то гораздо интересней. Придвинулись зубцы и пики гор. Пава разглядела далекое селение, несколько овечьих стад на склоне. Не про эти ли горы, не про этот ли хребет рассказывал на первом привале Юрий Сергеевич, замполит разведроты? Кто-то из бойцов тогда спросил: откуда это слово странное— Гиндукуш? И правда, откуда? Павлина сто раз его слышала, а вот что означает — не знала. А замполит — словно энциклопедия. Пояснил: из двух частей состоит слово. «Хинду» — индиец, индус. А «куш» — смерть. Получается — «смерть индийца». Павлина удивилась: они воевали на этом хребте? Может, большое сражение было? Замполит улыбнулся: нет, дело не в войнах и не в сражениях. Индийские купцы с давних пор известны по всей Азии, они проникали с товарами в самые дальние, в самые труднодоступные уголки. Одних нажива вела, других любопытство, жажда познания. Из теплой страны, от теплого моря шли на север, в суровый Афганистан. А путь лежал через высокие, упиравшиеся в небо хребты, где даже среди лета бушевали метели, ветер срывал путешественников с узких обледеневших карнизов, бросал в бездонные ущелья. Под снежными и каменными лавинами гибли целые караваны.

Существует поверье: через хребты проходили лишь наиболее справедливые, честные, не алчные. А погибали в основном те, кто рассчитывал на большую наживу, брали с собой слишком отягощавший груз. И еще добавил замполит, что теперь у людей гораздо больше