Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-5
Беды вы, товарищ Кудинов, наживете с этой посылкой, — подытожила пожилая почтальонша, возвращая парню извещение.
Вернулся сын домой, пошел на квартиру к совхозному парторгу, который относился к нему, как казалось Николаю, доброжелательно. Рассказал все ему и попросил совета. Тот строго секретно объяснил:
Коля, за связь с таким отцом тебя с комсорга срочно уберем, трактор новый отберем, а допустим работать только прицепщиком.
— Дядя Миша, как же мне поступить, посоветуйте.
— Хорошо, но только ты у меня не был, и я тебе ничего не говорил. Откажись от посылки и письма, ну и, конечно, от такого отца. И все останется на месте.
Пришел передовой тракторист домой. Все обговорил с матерью, которая согласилась и, вздыхая, сказала:
— Делай, сынок, как хочешь, абы мы жили спокойно. До войны в хуторе хлебнули горя. Как мово Васю таскали! Если бы не уехали, то посадили бы его. Полхутора, сыночек, лишились своих хозяев.
Приехал молодой комсорг Н. Кудинов в Каменск на центральную почту. Тут, как черт из табакерки, уполномоченный МГБ.
Созвонились, видать, бесы. Не вскрывая ни письма, ни посылки, вместе с «органистом» сочинили ответ. Так, мол, и так: нет у нас такого отца, наш отец сражался и погиб за Родину. Подпись, дата. Все, как надо. И всю корреспонденцию, все присланное отправили обратно в Англию. Отец был продан за желание работать на новом тракторе. А новыми наши трактора тогда были сезон-другой. Дальше шли поломки, ремонты, запчасти. Но передовиков производства пересаживали на очередной только что полученный трактор.
Не устоял парень в порядочности, отказался от отца, помогли поганки. Таким его воспитала советская власть, а где недорабатывала, то в дело вступали парторги. Пример воспитания — «светлый» образ Павлика Морозова, предавшего своего отца. Так была устроена большевистская власть: чтобы выжить, надо было идти на все.
Была еще у Василия Ивановича дочь, 1941 года рождения. Ей о случившемся ни слова: ни мать, ни брат. Да и зачем? Дите она еще. Идут года, девочка повзрослела и в 1957 году поехала в хутор Груцинов на родину отца у его родственников погостить. На второй день соседская старушка пригласила девушку к себе в гости, в курень завела и запричитала скороговоркой: — Да разжалкая же ты моя, ты же Васи Кудинова дочка! Как он там? Что пишет, здоров ли? Шлет ли вам посылки?
Ну и так далее. Девушка растерялась:
— Нет, бабушка, у нас отца, не вернулся он с войны, погиб…
А бабушка гнет свое:
— Да что ты, унучичка, такое говоришь? Он же вместе с нашим в Англии живет. Наш, дай Бог ему здоровья, нас озолотил. Глянь суды, моя чадушка, вот висят ковры, вот — покрывала, кофты… А загляни в шифоньер — полон добра. А глянь-кась фотографии, на одной из них… да вот она, на обороте надпись: «Это мы с полчанином Кудиновым у подъезда моего собственного дома»…
Девушку не интересовали уже ни вещи, ни письма, ни фото…
— Дайте, пожалуйста, бумагу и ручку.
Старательно, буква в букву переписала адрес на английском языке, расспросила, как посылать, и — в обратный путь в совхоз. Кончилось, толком не начавшись, гостсвание. На попутных машинах скорей-скорей добралась до дома. Там сквозь слезы объяснила о переписке и фотографии у соседей. Разрыдалась.
Где ты теперь, дядя Миша — совхозный парторг, отнявший у детей отца? Тебе не икается? А твоим детям не стыдно за тебя? Время, скажут, было такое. Это время создавали такие вот «дяди Миши» — холуи.
Кое-как успокоили девушку. И тут же она спрашивает старших:
— Почему наш папа отказался от нас и скрывается в Англии?
— Нет, он не отказался от нас, — сказал брат. И вместе с матерью начали объяснять ей о случившейся в их семье трагедии. Покаялись и попросили младшую:
— Пиши, как можешь и что хочешь, а за нас попроси прощения.
К описываемому времени началась так называемая «хрущевская оттепель», стали возвращаться из ссылок те, кто уцелел. Приезжали и из-за границы. И дочь смело и просто, ничего не скрывая, написала отцу письмо. Ответ не заставил долго ждать. И началось: письмо — посылка, письмо — посылка… Получил отец четыре письма. Затосковал. Его вторая жена, полячка, видя его страдания по родным и родине, сказала:
— Вася, едем в посольства, вначале в твое, потом — в мое. И будем собираться на родину. Я тоже хочу домой.
Так и порешили. Доехали пароходом до Польши вместе. Там он ее проводил, были слезы. И на этом же корабле продолжил свой путь до Кронштадта. В порту по телеграмме его встретила дочь.
Упакованные вещи пришли позже в отличной сохранности. На станции при погрузке в автомашину его спросили, какие ящики-контейнеры брать в первую очередь, где вещи самые нужные, на первый момент?
— Не знаю, отправляла вещи специальная компания по отгрузке и упаковке. Я им ключ от дома отдал, а сам купил билет и поехал.
Нелегко ему было вновь приспосабливаться к новым условиям жизни. 14 лет ведь прожил в цивилизованном обществе. Первые дни с женой и дочкой ездил проведывать родственников, и обязательно с подарками. Вел себя сдержанно, помнил довоенный террор. Боялся сказать лишнее слово.
Добрые люди еще в Англии подсказали ему не брать в дорогу английских денег. Их в СССР потребуют обменять на русские по официальному курсу, а это, считай, отдать их за так. Накупили они с полячкой уйму вещей, было чем одаривать родню.
Подметили груциновские хуторцы и долго рассказывали друг другу, как они отъезжали на грузовом такси от племянника. Остановился казак Василий возле лесенки, хотел под локоток помочь своей жене подняться в кузов машины. Шарахнулась супруга в сторону, не приходилось ей такое в своей жизни. Дочь тут же поняла ситуацию — и вперед. Помог ей отец взобраться. Потом и жена, поняв свою ошибку, глядя на дочь, воспользовалась поддержкой мужа.
В. Владимиров
СТИХОТВОРЕНИЕ СОЛДАТА
В скором времени после высадки Американских войск во время Второй Мировой войны в Нормандии радио САСШ передало нижеследующее стихотворение, найденное у убитого солдата, личность которого в то время не была установлена. Но так как стихотворение было написано на русском языке, то и солдат этот, принадлежавший к составу русских батальонов, сформированных немцами, очевидно, был русским.
По утверждению бывшего офицера русских батальонов, находившихся в составе немецких войск в Нормандии, Игоря Соломовского, ныне проживающего в Бразилии, в Сан-Пауло, — автором этого стихотворения является убитый в первые же дни по высадке Американских войск унтер-офицер 642 батальона Александр Зацепа. Убит в 15 километрах от Атлантического океана, близ города, названия которого он не помнит, но в этом городе находится церковь, построенная Английским королем Ричардом Львиное Сердце. Другая церковь построена там же супругой короля Ричарда.
Послушай, Боже… Еще ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь… с детских лет всегда мне говорили,
Что нет Тебя… и я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звездное, что было надо мной,
Я понял вдруг, любуяся мерцаньем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку?
Но я Тебе скажу, и Ты меня поймешь.
Не странно ль, что среди ужаснейшего ада
Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя.
А кроме этого мне нечего сказать.
Вот только… что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку.
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь.
Сигнал… Ну что ж, я должен отправляться…
Мне было хорошо с Тобой… Еще хочу сказать,
Что, как Ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебе я постучусь.
И вот, хоть до сих пор я не был Твоим другом,
Позволишь ли Ты мне войти, когда приду?
Но… кажется я плачу. Боже мой. Ты видишь,
Со мной случилось то, что ныне я прозрел.
Прощай, мой Боже… иду… и вряд ли уж вернусь.
Как странно… но теперь я смерти не боюсь.
Записал В. Владимиров.
(Перепечатано из журнала «Православное Обозрение» № 31.)
Панас Хоменко
К ТРАГЕДИИ В ЛИЕНЦЕ
Где бушует холодная Драва
От растаявших выше снегов,
Разыгралась кровавая драма:
Выдавали на смерть казаков.
По приказу вождей-изуверов
И при помощи пуль и штыков,
Сразу выдали всех офицеров,
А потом рядовых казаков.
Выдавали людей англичане,
Был премьер-министром Черчилль.
Торг начался еще в Тегеране,
В Ялте смертный оформили «билль».
Обманули британцы Краснова,
Вероломно нарушив закон,
