Илья Старинов - Записки диверсанта
Еще в начале операции Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам Черноморской группы овладеть Новороссийском и освободить Таманский полуостров, чтобы не дать противнику уйти в Крым через Керченский пролив.
С целью содействия главным силам Черноморской группы войск в захвате Новороссийска, считавшегося ключом ко всему Таманскому полуострову, в ночь на 4 февраля началась высадка десантов в районе Южной Озерейки и Станички — предместья Новороссийска. А 5 февраля командующий войсками Черноморской группы войск И. Е. Петров и член Военного совета С. К. Колонии утвердили план нарушения работы коммуникаций врага перед фронтом Черноморской группы войск. В соответствии с этим планом с 7 по 15 февраля следовало перебросить в тыл врага севернее Новороссийска два отряда диверсантов численностью по тридцать человек и четыре диверсионные группы по шесть человек для минирования предполагаемых путей отхода гитлеровцев и вывода из строя железной дороги, связывающей Новороссийск с Краснодаром.
Три группы по двенадцать человек предстояло выбросить на Керченский полуостров. После вывода из строя железнодорожного узла Ростова–на–Дону основной магистралью, по которой шло снабжение фашистских войск в Краснодарском крае, стала железная дорога Джанкой — Владиславовка — Керчь. По этой‑то магистрали и должны были наносить удары диверсанты, действуя вместе с крымскими партизанами.
Радиосвязь с отрядами, выбрасываемыми на Таманский полуостров, должна была осуществляться средствами разведотдела штаба Черноморской группы войск, а с группами, выбрасываемыми в Крым, — средствами Крымского штаба партизанского движения.
При утверждении плана генерал–лейтенант Петров обратил наше внимание на особую важность разрушения керченских коммуникаций врага, указал объекты, подлежащие разрушению в первую очередь.
Переброска отрядов и групп планировалась наземным, морским и воздушным путями.
Мы немедленно приступили к подготовке отрядов и групп.
Сильнее всего беспокоило десантирование диверсантов в Крым. После отхода наших войск с Керченского полуострова и падения Севастополя крымские партизаны, с которыми предстояло взаимодействовать, остались один на один с армией оккупантов, обладающих самой современной техникой. Противнику удалось блокировать партизан в лесистых горах, захватить многие из заблаговременно созданных продовольственных партизанских баз. Партизаны теряли силы и даже умирали от голода. Борьбу они продолжали и в этих страшных условиях, отвлекая на себя значительные силы гитлеровцев, однако казалось сомнительным, что они смогут оказать существенную поддержку нашим диверсионным группам. Я встретился с начальником Крымского штаба партизанского движения, секретарем Крымского обкома В. С. Булатовым, чтобы обговорить вопросы взаимодействия партизан и диверсантов, но ничего обнадеживающего Булатов не сказал.
— Партизанские отряды по–прежнему находятся в тяжелейшем положении, — то и дело поправляя очки, нервничая, сообщил Булатов. — С одной стороны море, с другой — степи с вражескими гарнизонами, а горы изрезаны дорогами, где курсируют фашистские патрули на танках и бронемашинах.
— Вы полагаете, морское десантирование наших групп вряд ли будет успешным? Партизаны помочь не смогут?
— Да. Думаю, не смогут. Лучше выбросить воздушные десанты. Может быть, одновременно появится возможность сбросить партизанам продовольствие?
— Разве его не сбрасывают?
— Очень мало.
— Странно. Судя по численности крымских партизан, им и нужно‑то всего двадцать пять — тридцать тонн продовольствия в месяц! С вашим высоким положением, Владимир Семенович…
Булатов быстро поправил очки:
— А вы знаете, каково просить самолеты? Мне всякий раз отвечают, что партизаны на то и партизаны, чтобы обеспечивать себя за счет врага. В лицо говорят, что не умеем организовать партизанскую борьбу. Преодолевайте, говорят, трудности, а на аллаха не надейтесь!
В том, как отвечали Булатову, я услышал знакомые мотивы, но все‑таки не в состоянии был поверить, что ничего нельзя сделать для обеспечения крымских партизан продовольствием.
— Давайте обратимся к члену Военного совета Закавказского фронта товарищу Кагановичу! — предложил я.
Булатов обрадовался.
— Илья Григорьевич, не откладывайте дело в долгий ящик!
Я сумел лопасть на прием к Кагановичу. Но как только речь зашла о крымских партизанах, он резко прервал меня, заявил, что милостыню не подает, обругал и выставил из кабинета. Тем все и кончилось.
— Буду еще раз писать Сталину! — услышав подробности этого визита, вздохнул Булатов. — Боюсь, первое письмо не доложили…
Одно твердо обещал Булатов — организовать надежную радиосвязь с нашими группами.
* * *В первых числах февраля стали выходить из вражеского тыла, соединяться с наступающими войсками многие группы наших диверсантов. Вышла и группа майора Баскуньяно. Обветренный, охрипший, он с чисто испанским темпераментом отозвался о летчиках, выбросивших ею бойцов около вражеского аэродрома.
— Против нас сразу выслали роту! — напрягая голосовые связки, хрипел майор. — Окружили! Что можно сделать? Только одно: повести солдат на прорыв! Ловел. Прорвались, но разведчица Позднякова и младший сержант Базилевич пропали. Может, убиты. Не знаю. Не могли установить, ушли. А потом семь человек обморозились, и один из них ночью отстал…
Не имея, подобно Лоренте, возможность подобрать сброшенный в расположение врага груз взрывчатки и мин, Баскуньяно стал двигаться навстречу наступающим соединениям Северной группы войск. По пути нападал на отдельные группы вражеских солдат и офицеров, в одном месте удалось разобрать железнодорожный путь…
— Если бы нас десантировали в указанное место, разве бы мы потеряли столько людей?! Разве так воевали бы?! — возмущался майор.
Еще трагичней оказалась судьба групп лейтенанта Антонио Коронадо и младшего лейтенанта С. М. Фесюка. Мы узнали об этом сразу же после освобождения станиц Шкуринской и Кисляковской.
Группу Коронадо выбросили рядом со Шкуринской. Гитлеровцы тут же прочесали район. Окруженные в открытой степи, парашютисты укрылись в большом стоге сена. В неравном бою часть из них погибла, а раненых, но еще живых, гитлеровцы в том стоге и сожгли. Группу Фесюка сбросили прямо на Кисляковскую. Случайно уцелел только минер Алексей Сидорович Делий…
Винить в происшедшем одних летчиков и офицеров парашютно–десантной службы не стоило. Тем более что десантирование некоторых групп они провели блестяще. Так, группа лейтенанта Риоха, выброшенная западнее станицы Варениковой и на достаточном удалении от нее, сумела спокойно собраться, разыскала грузовые парашюты, благополучно выдвинулась в заданный район, минировала тамошние мосты и дороги, добыла ценные разведывательные данные, установила связь с местными партизанами из отряда Блинова, помогла им взрывчаткой и оружием, без потерь пересекла линию фронта и вывела к своим моряка–десантника В. А. Бовта и радиста с подбитого бомбардировщика К. С. Сергеева.
Сброшенная в установленном месте группа лейтенанта Санчеса действовала также успешно и также не понесла потерь.
Удалось установить, что удачное десантирование проводили пилоты, которые прежде служили в гражданском воздушном флоте, летали на сложных трассах, нередко вслепую из‑за внезапных перемен погоды, или военные летчики из старослужащих, совершавшие ночные рейсы и в мирное время.
Докладывая об этом командующему Черноморской группы войск Петрову, я просил дать указание назначать на десантирование только «ночников». Сообщил также, что тревожусь за переброску диверсантов наземным путем: по данным разведки у отступающего противника скопилось на Таманском полуострове большое количество войск, ими забиты все населенные пункты, движение по дорогам не прекращается, и при отсутствии надежных естественных укрытий это представляет для наших групп очень большую опасность.
Петров обещал принять меры для подбора надежных экипажей самолетов, заметил, что войны без жертв не бывает, но бессмысленные жертвы — преступны…
Прошло седьмое, минуло восьмое, осталось позади девятое февраля. На море бушевал шторм, ветер гнул тополя и кипарисы, но не в силах был убыстрить медленное движение еле–еле ползущих, облепивших горы серых, сине–фиолетовых, иссиня–черных туч. Авиация бездействовала, флот работал, только на Малую Землю, где разгорались жестокие бои.
В ночь на десятое, пользуясь непогодой, мы пробовали переправить через линию фронта две группы, но они были обнаружены еще на подходе к переднему краю противникам отошли.
