Георгий Савицкий - Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник)
Утром на проселочной дороге были обнаружены санитарный фургон и «Виллис» с начальником медицинской службы одного из эвакогоспиталей. Все – и медперсонал, и раненые – были убиты. Причем почти все они были зарезаны ударами ножей – профессионально и беспощадно. И вот тут уже «Смерш» встал на дыбы.
Поступил приказ усилить охрану аэродромов, сладов снабжения и расположения частей. Были высланы усиленные наряды и поисковые группы.
– Как вы думаете, это поможет, товарищ капитан? – спросил Александр Волин у Анатолия Воронцова.
– Да кто его знает?.. «Смерш» – это волкодавы, но и немецкие диверсанты – не мальчики из церковного хора. А кроме того, есть у меня одна идея… – Глаза капитана НКВД Воронцова приобрели характерный стальной отблеск. Такой же пробивался во взгляде и капитана ВВС Волина, когда тот шел в лобовую атаку на строй немецких пикировщиков. – «Фрицы» высадились приблизительно в нашем районе.
Александр глянул на карту района боевых действий, где был отмечен, в том числе, и полевой аэродром отдельной штрафной истребительной эскадрильи и кивнул:
– Точно так.
– А значит, основными объектами их диверсий будут в первую очередь аэродромы.
– Не факт, – возразил Волин. – Это могут быть и полевые склады, и госпитали. Вспомни тот же санитарный фургон.
– Санитарный фургон им просто подвернулся под руку. Они идут к аэродромам! И ближайший аэродром у них на пути – наш!
– Согласен. И что ты предлагаешь?
– Поступил приказ об усилении режима охраны военных объектов, и мы его исполним. Но ведь эти немецкие диверсанты не знают, что здесь, на этой площадке, базируются летчики-штрафники. А охраняют их – не рядовые бойцы, а Осназ НКВД!
– И ты предлагаешь…
– Вот именно! Чем мои орлы хуже армейской контрразведки? «Смерш», конечно, тоже не даром щи хлебает. Но и боевые подразделения НКВД тоже кой-чего умеют!
– Риск слишком велик… – не очень убежденно возразил капитан Александр Волин.
– Ха! И это мне говорит бывший летчик-штрафник, прошедший Сталинград!..
Волин только неопределенно пожал плечами.
– Александр, ты мужик боевой, поэтому я к тебе со стороны своей «епархии» лишний раз не лезу. Я ведь тоже пороху понюхал в сорок первом под Москвой. Ты что думаешь, это ополченцы, которые без году неделя как стрелять научились, столицу нашей Родины отстояли?! Ну и они тоже, конечно… Но основной удар пришелся по стрелковым дивизиям НКВД. И мы этот удар выдержали!
– Постой, Анатолий… Ты же ведь говорил, что вроде летчиком был, на Халхин-Голе воевал…
– Да, и это было, – кивнул капитан Воронцов. – И орден боевого Красного Знамени за самураев имею. Ну а в сорок первом на защиту Москвы всех поднимали. Ту зиму я по гроб жизни запомню. От нашего особого стрелкового батальона НКВД пять человек осталось… И хочется мне сейчас посчитаться за тех ребят! Пойми меня, комэск, не ради наград, не чтоб выслужиться – хочу этих гадов прищучить, показать, что и мы на многое способны!
Капитан Александр Волин немного помолчал.
– Их примерно человек тридцать…
– У меня во взводе примерно столько же. Вооружение и подготовка у нас – тоже примерно соответствуют. Так что будет баш на баш.
– Ничего, авиационную поддержку я тебе обеспечу, будь спокоен! – широко улыбнулся Александр Волин.
* * *Фигура часового в плащ-палатке и с винтовкой на плече маячила у полосатого шлагбаума. Еще один страж охранял стоянку самолетов. Еще один пеший патруль автоматчиков обходил периметр аэродрома.
Наблюдатель в кустах беззвучно усмехнулся: «Иваны» усилили охрану аэродрома, но сделали это так кустарно, что с ними бы справились и мальчишки из «Гитлерюгенда».
«Зеленые дьяволы» знали, что их уже ищут. Радист группы запеленговал несколько радиосообщений. Расшифровать их было невозможно, но по интенсивности радиоработы в эфире опытные диверсанты поняли, что кольцо вокруг них сжимается. И расчет был только на дерзость атаки и откровенную наглость действий. Русским и в голову не придет искать их возле аэродрома – потенциального объекта диверсии!
– Stein auf! Zum angriff! [82]
Две группы по девять человек в каждой бесшумно рванулись вперед. Еще две тройки – расчеты 3,6-сантиметровых минометов – приготовились открыть заградительный огонь вместе с расчетом пулемета MG-42.
И вот уже один из «зеленых дьяволов» совершает бесшумный и смертельный прыжок, а в его руке тускло отсверкивает боевой нож, нацеленный в спину русского часового – под левую лопатку… И тут же кубарем катится по земле, брошенный ловким приемом боевого самбо!
Мгновенно вспыхивают аэродромные прожекторы, направленные на опушку рощи. Ярчайший свет слепит глаза и сбивает прицел «зеленым дьяволам». Ночь безжалостно секут сверкающие плети трассеров! Грохают взрывы гранат. Вспыхивают над рощей и аэродромом осветительные ракеты, от их мертвенно-бледного света – не укрыться.
Взмывают в подсвеченное прожекторами и сигнальными ракетами небо истребители, в пологом пикировании проносятся они над рощей, поливая деревья и начинающееся от опушки поле хлесткими очередями двадцатимиллиметровых пушек и крупнокалиберных пулеметов!
Но оставшиеся в живых «зеленые дьяволы» не сдаются и сходятся в рукопашной схватке с бойцами Осназ НКВД. Волки – с волкодавами! Хитрые приемы борьбы и ножевого боя сталкиваются с подобными же навыками и боевыми рефлексами. Опыт не обычных солдат, привыкших ходить в штыковую, а суперпрофессионалов, вышколенных, вымуштрованных инструкторами, проверяется теперь единым и абсолютным критерием – боевой эффективностью!
Рубились молча. Ножами, прикладами, саперными лопатками. Успевали сделать один, максимум – два выстрела. И вцеплялись друг другу в глотки. И рвали их с отчаянием и яростью прирожденных волков и волкодавов…
И не зря, ох не зря гонял своих ребят капитан госбезопасности Анатолий Воронцов! Окровавленные, избитые, потерявшие нескольких бойцов, но осназовцы все ж стали брать верх в этом ночном побоище.
– Halt! Nicht schissen! [83]
Отборные десантники Люфтваффе, «зеленые дьяволы», прекратили сопротивление. Естественно, кто в живых остался. Они бросали оружие и поднимали руки.
Наши, еще не отошедшие от горячки скоротечного – а с момента атаки диверсантов прошло не более десяти-пятнадцати минут – боя, настороженно следили за ними. И враги, и бойцы НКВД узнали цену друг другу и видели, кто чего стоит.
– Взять их, – устало приказал капитан госбезопасности Воронцов, сам он был ранен в руку, левое подреберье пересекала широкая кровавая полоса. Лоб был разбит, лицо – в крови.
Представитель Особого отдела в штрафной эскадрилье и «по совместительству» командир взвода охраны НКВД лично повел своих солдат в бой. Под пули «зеленых дьяволов». И рубился тоже – наравне со всеми.
Капитан Анатолий Воронцов сунул за голенище сапога финку и перезарядил диск в ППШ.
– Командира диверсантов – ко мне!
– Есть!
Стоит прямо, смотрит волком. Матерый…
– Как тебя зовут? Номер части?
Молчание.
За спиной – настороженно глядящие поверх мушек конвоиры. Не дернешься.
И вдруг…
«Матерый» одним неуловимым движением проваливается назад под руку бойца, того, что слева. Выворачивает его автомат и утыкает дырчатый кожух ствола ППШ в спину. Трещит короткая очередь, тело бойца бросает прямо на капитана НКВД.
А второй осназовец отлетает от мощного удара ногой. «Матерый» прыгает назад, в темноту, оставив в руках пистолет-пулемет мертвого бойца.
Но и капитан Воронцов распластался уже в хищном прыжке за ним следом. «Не упустить!» – вот главная сейчас мысль.
И хлещут ветки по лицу, а ноги каким-то чудом выворачиваются на невидимых в призрачном мелькании кочках и корягах. Вперед, только вперед! Туда, за ним, за матерым зверем в человеческом обличье, загнанным, но от этого еще более опасным зверем.
И никаких там «Стой!», «Стреляю!» – береги дыхание для главного в своей жизни рывка!
Капитан Анатолий Воронцов среагировал на вспышки дульного пламени, наверное, раньше, чем световые пятна успели отпечататься на его сетчатке глаз. И слава богу – «бабочка» дульного пламени оказалась несимметричной. В противном случае это было бы последнее, что увидел капитан госбезопасности в своей жизни.
А так вжикнули над головой пули, срезая ветки, с глухим характерным звуком впились в стволы деревьев. Анатолий Воронцов не стал отвечать огнем на огонь: все равно шанс прицельного выстрела во тьме, да еще и в лесу, когда каждая ветка может отклонить пулю, ничтожен.
Ничего, иногда отсутствие стрельбы за спиной действует на нервы сильнее, чем бестолковая пальба и крики. Особенно – на профессионалов. Да и несколько лишних метров дистанции, выигранные в этом смертоносном спринте, тоже в итоге повлияют на исход погони.
И вот он – исход. Небольшой полянке в лесу суждено стать полем боя для двоих непримиримых врагов.
