Петр Лебеденко - Навстречу ветрам
Лиза…
Девушка остановилась, взглянула на него и зябко, словно ей сразу стало невыносимо холодно, вздрогнула.
Это ты? — спросила она.
Игнат молчал. Острая жалость охватила его душу, ему хотелось подойти к ней, обнять эти худые плечи, согреть их своим теплом.
Лиза… — прошептал он и сам не услышал своего шепота.
Тогда она ответила на свой вопрос:
Это ты, Игнат.
Лиза протянула к нему руки и повторила чуть слышно:
Это ты, Игнат…
Уже много времени прошло со дня той встречи, но Игнат до сих пор помнил все, что тогда произошло. Он взял ее руки в свои. Прижать эти руки к глазам, к губам, забыть все, что когда-то было плохого, и закричать от счастья: «Лиза!»
Но вдруг он быстро отстранился от девушки, попятился назад. Забыть? Забыть все, что было плохого? Она ведь сама тогда грубо оттолкнула его от себя: простой каменщик Игнат Морев не мог дать ей такую жизнь, какую она желала. Она так и сказала тогда: «У нас разные взгляды на жизнь, разные цели». Да, Лизе нужен был блеск, слава летчика, которая освещала бы и ее, Лизу. А он, Игнат Морев, был каменщиком, в сером фартуке и с мастерком в руке… Нет, разве можно забыть прошлое, которое оставило такой глубокий след?!
Игнат ушел. Сердце его билось сильно. Каждый шаг, отдаляющий его от Лизы, был страданием. Ему казалось, что он уходит от самого себя, все дальше и дальше, а куда — и сам не знает. Уже дойдя до переулка, Игнат не выдержал и оглянулся. Лиза стояла на том же месте, она не обернулась, словно застыла в своем большом горе, и только тихо покачивала головой.
Что ж ты молчишь, Игнат? — спросил Федотов. — Нет, что ли, таких друзей, которым бы доверил? Сколько лет жил рядом с такими же, как сам, а вот теперь копаешься в душе… Плохо, значит, знали друг друга… О Колосовой не думаешь?
Игнат с нескрываемым удивлением взглянул на Федотова: он что, провидец? Откуда знает?
Вслух сказал:
Может быть, думаю и о Колосовой.
Что ж, девушка она неплохая. И зря ты, по-моему, до сих пор в ней сомневался…
2Игнат постучал в окно и долго стоял, прислушиваясь. Минуты две-три никто не отвечал, наконец приподнялась занавеска, и Игнат увидел заросшее седой щетиной лицо старика. Он не сразу узнал отца Лизы, настолько тот постарел и похудел. Старик, кажется, тоже не узнал Игната. Он долго смотрел в окно, потом обернулся и сказал в глубь комнаты:
Лиза, наверно, к тебе. Пойди открой.
Открыв калитку и увидев Игната, Лиза побледнела и прижала к груди руки, стараясь сдержать волнение. Девушка посторонилась, пропустила Игната во двор и уже после этого сказала:
Заходи, Игнат.
Он остановился рядом с ней, осторожно взял ее руку и, глядя в ее лицо, тихо проговорил:
Здравствуй, Лиза.
Здравствуй, Игнат… — Голос у нее был слабый, будто после болезни, и немного дрожал. — Ты пришел ко мне?
Он молча кивнул головой.
Лиза повела его в садик, опустилась на скамью. Игнат сел рядом.
Зачем пришел? — спросила она.
Так просто, проведать… Поговорить о том о сем…
Ну что ж, говори. — Лиза сидела прямая, строгая, бледная. — Говори о том о сем, но пришел-то ты не для этого.
Он удивленно взглянул на девушку:
А для чего?
Для чего? Пришел, чтобы сделать мне больно. Напомнить о прошлом. Может быть, сейчас скажешь: «Вот, видишь, Лиза, как бывает в жизни: предлагал я тебе когда-то свое сердце, а ты погналась за славой, оттолкнула меня. Теперь-то, наверно, жалеешь, да поздно. А была бы счастливой, Лиза, и не страдала бы сейчас от одиночества…»
Страдаешь? — чуть слышно спросил Игнат.
Нет, нисколько… Мне и так хорошо.
Хорошо? — Он повернулся к ней, притронулся пальцем к морщинке у глаза. — А это?
Это оттого, что хорошо. Ты рад за меня?
Игнат долго молчал, будто раздумывая, что ответить. Наконец сказал:
Я рад, что ты страдала от одиночества. Это делает человека лучше… Ты тоже стала лучше…
Спасибо. Больше ничего не скажешь?
Скажу. Мне нужна твоя помощь.
Помощь? — Лиза встрепенулась, лицо ее оживилось, даже морщинка у глаза на миг разгладилась.
Тише, Лиза.
Игнат осмотрелся, но Лиза успокоила:
Никого нет, говори.
Ты думала о том, что сейчас никто не должен быть в стороне от…
Всегда думала, — горячо перебила она, — Всегда, Игнат. Каждый день, каждый час. Я не раз искала тебя. Не для того, чтобы повидаться и… — Лиза на несколько секунд умолкла, смутившись от того, что невольно выдала свои мысли. Потом продолжала: — Я хотела что-то делать, Игнат, так же, как вы… Веришь?
Если бы не верил, не пришел бы, — просто ответил Игнат. — Ты ведь комсомолка.
Спасибо тебе… Бледнолицый.
За сколько времени она впервые назвала его так! Далеким прошлым, тихими летними вечерами, веселым детством повеяло от этого слова, будто оно прилетело сюда из счастливого вчера, как свежий морской ветерок…
Ночь плыла над морем, темная, южная ночь. Волны лениво жались к берегу, невидимые, почти неслышные. Едва заметным силуэтом вдали покачивалась старая баржа. У мола приглушенно стучал дизель сторожевого катера с топовым фонарем на мачте. Желтый огонек качался во мгле, как одинокая звездочка, заблудившаяся в неуютном небе. Ржавая лапа якоря была в темноте похожа на огромную руку, скрюченную судорогой. Над обрывом в ветках тополя постанывала какая-то ночная птица, словно жалуясь на свое одиночество. Будто на цыпочках кралась вдоль берега робкая тишина, невидимыми лапками всплескивая теплую воду.
Здесь, — прошептал Игнат и неслышно выпрыгнул из лодки.
Он подал Лизе руку, помог ей сойти на берег и длинной веревкой привязал лодку к якорю. Потом прислушался. Мотор сторожевого катера умолк, но через несколько секунд послышался снова. Огонек фонаря качнулся и начал описывать дугу: катер отчалил от мола и медленно разворачивался к выходу из бухты. Игнат за руку увлек Лизу к обрыву. Они легли рядом на теплый песок и долго молчали, наблюдая за тусклой звездочкой, чертившей полукруг в темном небе. Вдруг ярко вспыхнул луч прожектора, вырвал из темноты широкую дорогу с загоревшимися брызгами на плавных волнах и медленно пополз к левому берегу бухты. Все ближе, ближе к обрыву… Вот уже свет лизнул верхушку тополя. Ночная птица вскрикнула, хлопнула крыльями и исчезла в ночи. Игнат обхватил рукой голову Лизы и прижал ее к земле. А луч прожектора, скользнув по берегу, снова лег на волны и, удаляясь, бледнел, пока не скрылся за мысом…
Лопату, Лиза!
Игнат вскочил, отсчитал от якоря десять шагов и ладонью начал ощупывать землю. У самого обрыва он почувствовал под рукой впадину. Это была полузасыпанная нора, о которой говорил Федотов. Значит, здесь. Игнат оглянулся, тихо позвал:
Лиза!
Вот лопата, Игнат.
Девушка присела рядом с Игнатом и передала ему лопату.
Ты только осторожнее, слышишь?
Они без взрывателей, — ответил Игнат. — Взрыватели тоже где-то здесь, в деревянном ящичке.
Расстегнув ворот рубашки, он принялся копать землю.
Лиза руками отгребала ее в сторону, и Игнат слышал ее прерывистое дыхание.
Вначале они извлекли из норы ящичек со взрывателями, потом две небольшие мины, завернутые в кусок толя. Игнат разорвал толь, чуть вздрагивающей рукой ощупал холодное тело мины. Вскрывая ящик со взрывателями, сказал:
Отойди подальше. На всякий случай…
Девушка упрямо качнула головой:
Нет. Я помогу.
Он взял одну мину, прижал ее к груди и повторил:
Отойди. — Голос его был строгим, в нем слышалось приказание. — Я позову тебя потом.
Лиза почти неслышно отошла от Игната, опустилась на песок у якоря. Она обхватила его рукой и долго сидела, прислушиваясь к тишине. Ей казалось: она видит лицо Игната, слегка побледневшее, напряженное, с выступившими капельками пота на лбу. Вот звякнул металл. Лиза вздрогнула, прижалась к земле. Сердце застучало громко и часто, как после быстрого бега. Девушка подумала: «А как же Бледнолицый? Неужели не боится?» Опять чуть слышно звякнул металл, и Лиза снова невольно вздрогнула. Ей не приходила в голову мысль о том, что если мина взорвется, то расстояние в девять шагов не спасет ее от гибели. Она думала только об Игнате. Он был ведь рядом, совсем рядом, ее старый товарищ, которого она нашла после долгой тяжелой разлук и. Еще тогда, когда Лиза так легкомысленно оттолкнула Игната, когда он ушел от нее, девушка поняла: она любит его, больше ей никого не надо. Часто, очень часто она думала: «Что же я наделала? Зачем играла со своим счастьем? Ведь он любит меня хорошей, чистой любовью! Все отдала бы, чтобы вернуть прошлое, но как его вернуть? Ушел Бледнолицый — и, кажется, ушла жизнь». Вот теперь они снова встретились, может быть, и нет в его душе того тепла, которое так согрело ее, но она счастлива, что может видеть Игната, быть с ним рядом, смотреть в честные, умные глаза своего друга. Лиза пойдет с ним теперь куда угодно, хоть на смерть, но только с ним… Нет, она не скажет ему, как много пережито за эти годы, не скажет, что давно поняла свою ошибку и готова искупить ее чем угодно. Зачем об этом говорить? Разве поверит Игнат после того, как она оскорбила его? Да и не нужно это сейчас, в такое грозное время. Только бы идти с ним рядом, только бы снова не потерять его…
