Иван Стаднюк - Следопыты
В ЗЕМЛЯНКЕ КОМДИВА
Как-то вечером, через несколько дней после поимки диверсанта, командир дивизии вызвал к себе сержанта Платонова. Когда Платонов протиснулся в узкую дверь землянки, генерал поднялся из-за стола и, радушно улыбаясь, протянул разведчику руку.
— Значит, не удалось немцу перехитрить русского человека? — спросил генерал. © http://kompas.co.ua
Платонов, вытянувшись в струнку, молчал.
— Что молчите? Скромничаете?
Выдержав пристальный взгляд командира дивизии, сержант ответил:
— Обидно, товарищ генерал, что второму лазутчику удалось унести ноги.
— Согласен, — очень обидно. Но, думаю, что дело это поправимое.
— Как вас понимать, товарищ генерал?
— А понимать так: интересующий вас фашист, а с ним еще двое орудуют сейчас где-то в расположении тылов нашей дивизии. Об этом известно от пойманного вами «героя» с коровьими копытами. Оказывается, всех их сбрасывали с одного самолета.
Платонов приготовился выслушать задачу. Но генерал медлил и, казалось, собирался затянуть беседу. Сержант насторожился, стараясь уловить главное в разговоре. И здесь, как всегда, у Платонова сказывалась привычка разведчика — видеть и слышать все, но мысли приковывать к самому нужному. Однако сейчас все; о чем говорил генерал, казалось нужным и главным.
— Для поимки диверсантов меры уже приняты. Но пока никаких результатов. Придется, пожалуй, и следопытам этим делом заняться…
Генерал на минуту замолчал. Воспользовавшись паузой, Платонов промолвил:
— Хорошо бы, товарищ генерал, нам этого «копытного» допросить, каковы на вид его приятели. Тогда и по следам легче искать.
— Поздно. Пленный отправлен в тыл. Но самое интересное мы от него уже узнали, — продолжал генерал. — Из Германии прислано на наш фронт еще двенадцать только что подготовленных лазутчиков. Сейчас они размещены на хуторе Борок. Ждут заброски в наш тыл, тренируются в действиях на лесисто-болотистой местности. И еще одно: немецкая разведслужба узнала о наших следопытах. Враг принимает контрмеры. Свидетельство этого — копыта пойманного фрица.
Платонов слушал и внимательно смотрел в разостланную на столе карту, где среди лесных массивов был обозначен крохотный хутор Борок.
Перехватив взгляд сержанта, генерал сказал:
— Надо попробовать разгромить этот змеиный выводок, пока он не расползся. Но для этого нужно пробираться в расположение немцев.
— Разрешите готовить людей к операции? — спросил Платонов.
— Подождите, не торопитесь, — остановил сержанта комдив. — Там, в тылу у немцев, есть и другие дела, поважнее. Стало известно, что на участке немецкой обороны перед нашей дивизией гитлеровцы вот-вот введут или уже вводят свежие силы.
Генерал имел в виду показания того же пленного фашиста. Диверсант рассказал, что перед заброской в наш тыл по пути на аэродром, в населенном пункте Лубково, он встретился со знакомым унтер-офицером. Тот сообщил, что в районе Лубково остановилась на отдых прибывшая из Франции часть. На этой неделе она тронется к линии фронта.
Зная, что для перехода к передовым позициям немцам потребуется не меньше трех-четырех суток, так как они могут идти только ночью, а днем будут прятаться в лесу от советской авиации, командир дивизии рассчитывал, что нашим разведчикам удастся застать врага на дорогах, уточнить самый факт появления новых сил и примерно определить их численность.
— Теперь судите, — промолвил генерал. — Известно о диверсантах, орудующих в наших тылах. Известно, что в прифронтовой полосе врага готовится к заброске в наш тыл группа разведчиков. Наконец, известно, что враг подбрасывает свежие силы. Три задачи перед нами: выловить диверсантов, не допустить заброски новых лазутчиков, разведать силы врага. Следопытам работы будет немало. Ясно, что самая важная задача — последняя. Поэтому…
Телефонный звонок, которого комдив, казалось, давно ждал, не дал ему кончить свою мысль. Генерал взял трубку.
— Сейчас же выезжаю, — сказал он в микрофон.
Затем повернулся к Платонову:
— Пока нашу беседу прервем. Завтра в одиннадцать приходите ко мне со своими соображениями…
Платонов уходил из землянки командира дивизии с уже созревшим решением: «Если немцы подводят войска, значит, на прифронтовых дорогах есть следы. А следы расскажут обо всем. Теперь нужно продумать, как лучше проникнуть через линию фронта».
* * *
На следующий день, часов в десять утра, в землянку генерала вошел начальник дивизионной разведки майор Андреев. Окинув взглядом его высокую, сухощавую фигуру, комдив не удержался, чтобы не бросить излюбленную шутку:
— Все растешь, товарищ Андреев? На месте командиров полков я тебя на свой передний край не пускал бы: демаскируешь.
Хотя лицо начальника разведки было озабоченным, он ответил на шутку улыбкой и, лукаво прищурив глаза, намекая на полноту генерала, сказал:
— Кто ввысь растет, а кто вширь. Потом доложил:
— Найдены следы остальных трех диверсантов.
Развернув свою карту, майор указал на ней обозначенное синим кружком место:
— Здесь вчера вечером подобрали раненого водителя грузовой машины из нашей автороты. Состояние его тяжелое. Подробно беседовать с ним врачи не разрешают. Но по пути в медсанбат шофер успел сообщить, что вчера во второй половине дня, когда он возвращался с передовой, в машину попросилось трое военных. Один сел в кабину. На безлюдном участке дороги он внезапно ударил шофера по голове чем-то тяжелым. Больше водитель ничего не помнит.
— Машину увели, конечно? — спросил комдив.
— Да. Но ее уже разыскал по моему приказанию рядовой Шевченко — следопыт из отделения сержанта Платонова. Машина стояла в лесу в двух километрах от наших артиллерийских складов. Кстати, Платонов ушел выполнять какое-то ваше поручение и еще не возвратился.
— Платонов через час будет здесь. Машину нашли замаскированной?
— Так точно.
— Засаду возле нее оставили?
— Я думаю, что в этом нет надобности. Диверсанты привели машину в негодность и унесли аккумулятор. Значит, возвращаться к ней не собираются.
— Аккумулятор? — переспросил генерал. — Понятно. Несомненно, немцам понадобилось питание для рации.
— И я так решил, — сказал Андреев.
Командир дивизии на минуту устремил взгляд в карту, а затем спросил:
— Вы уверены, что эти диверсанты сброшены с того же самолета, что и разведчик, выслеженный Платоновым?
— Это подтвердил Шевченко. Он узнал следы диверсанта, выдавшего себя за связного командира роты Коваля. Следы затерялись на дороге.
— Что вы решили? — спросил генерал.
Андреев ждал этого вопроса, поэтому ответил без промедления:
— На всех объектах приказано усилить караулы. На контрольно-пропускных пунктах проверяют каждого человека. Усилена радиоразведка с использованием кода, найденного у пойманного диверсанта.
— Все?
— Нет. Прошу временно откомандировать из отделения сержанта Платонова рядового Шевченко для выслеживания диверсантов. Я думаю, что Платонов и без него справится с задачей, которою вы перед ним поставили. Также считаю целесообразным перевести следопытов из полковой разведки в дивизионную. Здесь их можно лучше использовать.
— Согласен. Действуйте. — коротко сказал генерал.
ПО ЗВЕРИНОЙ ТРОПЕ
Стояла теплая погода. Буйная зелень раскинулась по приильменским лесам. Отшумели вешние воды, и под горячими лучами солнца с каждым днем все больше обнажались тропы, дороги, просеки, поляны. Они чуть дымились от испарений, несших с собой запахи прелой листвы и подсыхающего мха. А на земле все больше появлялось молодой зеленой поросли.
Готовясь к разведке в тылу противника, сержант Платонов учитывал, что использовать болотистые участки для перехода линии фронта теперь будет труднее. Убедившись, что для советских разведчиков нет непроходимых мест, фашисты старались замкнуть свою оборону сплошной линией траншей и дзотов, проволочными заграждениями и минными полями. И сейчас Платонов старался обнаружить у противника еще не защищенный или слабо прикрытый участок.
На фланге и впереди боевых порядков одного из полков, в непролазной чаще леса, Платонов вместе с двумя разведчиками обнаружил небольшое озеро. По многим приметам Платонов определил, что даже в жару оно не пересыхает. Одной из таких примет явились несколько троп, ведущих от озера в разные стороны, в лесную глухомань. Человеку пройти в рост по таким тропам трудно: на пути встают заросли, ветки, переплетающиеся низко над тропой, хлещут в лицо.
Это звериные тропы. По ним четвероногие обитатели леса ходят на водопой.
Платонов вспомнил, как отец когда-то посвящал его в тайны охотничьего ремесла. Старый охотник учил сына так ходить по лесу, чтобы ни на минуту не терять ориентировки. Это называлось на языке охотников: «ходить на привязи». Если охотник сбивался с пути, говорили, что он «оторвался от привязи».
