Пётр Андреев - Повесть о моем друге
— А случилось то, — не задумываясь, ответил Сергей, — что ампер за ролик залез, вот мы его и ищем.
— Может, вам на помощь главного инженера вызвать? — участливо спросил директор, не поняв толком слова Сергея.
— Ничего, сами справимся.
И действительно, повреждение через несколько минут было устранено. На этом бы все и закончилось, если б довольный директор не стал расхваливать Сергея в проходной. А там были не только постовые и пожарники, но — на беду — и электрики.
— Смотрите, какой способный у нас парень, этот Антонов. Такой молодой, а сам без помощи инженера нашел ампер, который спрятался за ролик.
На следующий день вся станция гудела от восторга — как здорово Антонов подшутил над нашим директором. А еще через день директора, как технически неграмотного, сняли с работы, а Сергею влепили в горкоме выговор по комсомольской линии за «трюкачество и необъективную информацию руководства».
Вечером в тот же день по своему почину мы ходили на квартиру к нашему бывшему директору, тихие и пристыженные, хором извиняться «за то, что так все случилось», и написали в горком партии коллективное письмо с просьбой не обижать его. Может, вняли нашей просьбе, а может, по какой другой причине его вскоре назначили председателем то ли меховой, то ли кепочной артели.
Наш паровоз, вперед лети…
1
Раздумывая сейчас о нашем столь раннем взрослении, я вспоминаю международную обстановку тех лет: молодая Республика Советов была окружена врагами со всех сторон — в Польше правили пилсудчики, в Венгрии и Румынии у власти стояли профашистские режимы; в Литве, Латвии и Эстонии вовсю действовала белогвардейская агентура, перекупленная на корню разведками западных стран, в Финляндии открыто бряцал оружием пресловутый Маннергейм… И за всем этим виделась с каждым годом все явственнее и явственнее угроза гитлеризма — фюрер нацистов сел в рейхсканцелярию, подчинив себе безвольного старика, маршала Гинденбурга, который оказался президентом де-юре, когда де-факто Германией правил Гитлер. Если кое-кто на Западе маскировал антисоветизм разного рода лозунгами, то нацисты открыто провозгласили свою цель — «Дранг нах Остен», борьба с коммунизмом не на жизнь, а на смерть. Лучшие сыны немецкого народа во главе с Эрнстом Тельманом были брошены в гестаповские застенки, над Германией опустилась зловещая «коричневая» ночь…
На восточных рубежах нашей Родины положение было не менее угрожающим: военно-фашистская машина Японии не скрывала своих агрессивных устремлений против советского Дальнего Востока, китайские великодержавные шовинисты от провокаций на границах перешли к открытой борьбе против прогрессивных сил как внутри страны, так и вовне: чанкайшисты изменили заветам Сунь Ят-сена, став агентурой мирового империализма.
Чтобы противостоять этой объединенной силе врагов, надо было в кратчайший срок превратить нашу страну из аграрной, отсталой в промышленном отношении в державу самой современной техники.
Вдумайся только, молодой читатель, трактор для нас казался диковиной; только-только появились первые радиоприемники и фотоаппараты, которые сейчас представлены в таком громадном разнообразии, были неведомы нам холодильники, телевизоры, магнитофоны, стиральные машины — то есть все то, что стало сейчас привычным бытом…
А ведь начинали мы на пустом практически месте!
Несколько лет назад мне пришлось побывать в громадном, благоустроенном, красивейшем городе Магнитогорске в то время, когда там находилась партийно-правительственная делегация Германской Демократической Республики. Товарищ Эрих Хонеккер ходил по городу изумленный, с гордой и доброй улыбкой.
— Кажется, на месте этого Дворца культуры, — говорил он, — стоял тот барак, где мы жили в начале тридцатых… А здесь, где разбит парк, находилась «столовка» — жидкие щи и каша, вот и вся пища наша, — вспоминал он. — И все-таки какое огромное счастье работать на первой в мире родине социализма.
Товарищ Хонеккер был отправлен ЦК Компартии Германии в Советский Союз нелегально вместе с группой руководителей немецкого комсомола в партийную школу. А когда начался почин молодежи — отдать все силы первой пятилетке, помочь Родине ударным трудом — немецкие комсомольцы, как и комсомольцы из других стран мира, вместе с десятками тысяч русских, украинцев, белорусов, грузин, казахов, армян, азербайджанцев, туркмен, узбеков, таджиков — словом, со всеми представителями братских республик отправились на стройки пятилетки.
В Магнитогорске я спросил товарища Хонеккера после того, как ему было торжественно присвоено звание почетного гражданина города:
— А что вы делали на стройке, на каком участке работали?
— Копал, — ответил он, — возил тачку, валил лес. И был счастлив тем, что вношу свой посильный вклад в великое дело строительства социализма…
Хочу привести документы, относящиеся к трудовому подвигу нашей молодежи в те теперь уже далекие, но по-прежнему дорогие моему сердцу времена…
«Если бы молодого забойщика Стаханова, имя которого известно сейчас всему Союзу, — писала «Комсомольская правда», — спросили, как он готовился к Международному юношескому дню, он мог бы молча указать на горы выданного им из забоя угля. В канун праздника он вышел из шахты, установив новый всесоюзный рекорд. За шесть часов он вырубил 102 тонны…»
…Прошло всего десять дней, как на шахте «Центральная — Ирмино» был поставлен первый рекорд — 102 тонны. Через два дня рекорд был перекрыт. Мы знали уже теперь не только Стаханова, но и Позднякова, Савченко, Терехина, Концедалова, Оладко, Исаченко и многих, многих других — движение стахановцев ширилось по всей стране.
На нашей электростанции вопрос производительности труда был вопросом актуальнейшим: энергия, поглощавшаяся новостройками нашего города, позволяла Сергею и его товарищам чувствовать ритм нового, ритм наступления трудом.
Поэтому литые формулировки нашей комсомольской газеты были для каждого из нас словно бы ежедневной производственной летучкой.
На XI пленуме ЦК ВЛКСМ товарищ Косарев говорил, что комсомол по-прежнему остается школой государственной деятельности, а коммунистическое воспитание молодежи не затрудняет, а облегчает решение задач производственной работы комсомола.
…А как мы радовались каждому новому эпизоду всенародного трудового героизма! Мы равнялись на тех, кто шел впереди!
Ореолом героизма и романтики было окружено имя другого замечательного шахтера из Донбасса. Всю нашу комсомолию мгновенно облетела весть о мировом рекорде Никиты Изотова. Он работал на пласте «Десятка» шахты «Кочегарка», мощностью в полтора метра при средней крепости угля. Несмотря на то что из-за неполадок половину времени Никита Изотов работал обушком, он вырубил за 6 часов 240 тонн угля.
«Комсомолка» ввела тогда боевую рубрику — «От соревнования одиночек — к соревнованию масс!»
Вот некоторые «молнии», публиковавшиеся на страницах газеты:
Рекордсмены-одиночки
— Наша шахта гордится несколькими комсомольцами — рекордсменами угледобычи. Бурильщик Маска заменяет сейчас четырех бурильщиков. Вровень с ним работает и бурильщик Рябцов. Их достижения мы хорошо популяризировали в шахте: везде висят их портреты, сообщены цифры их выработки и заработка. Но массового производственного подъема комсомольцев и молодежи мы еще не достигли. Эти наши рекордсмены — пока одиночки.
Секретарь комсомольского комитета шахты им. КироваПозаботились о стахановцах
— Почти на каждой шахте нашего района имеются молодые стахановцы. Мы позаботились о них, достав для Концедалова, Позднякова, Маски и Салько хорошие меблированные квартиры. К Концедалову и Позднякову прикреплены специальные лошади.
(При теперешней нашей технике молодым шахтерам, видимо, нелегко понять, как много значил тогда, в пору нашей юности, этот «конский» вопрос. Работали вручную; тех гигантских углеотвалочных комбайнов не было и в помине!)
…Однако на примере отдельных героев-рекордсменов угледобычи нам еще не удалось воспитать всю остальную массу молодежи. Кроме митингов и массовок по шахтам, а кое-где вечеров молодежи, мы еще ничего не успели сделать. Естественно, что из 12 комсомольских участков и 15 комсомольских бригад в районе нет ни одной стахановской, ибо, правду сказать, мы пока держим курс лишь на рекордсменов.
Заведующий угольным отделом Кадиевского горкома ЛКСМУОТ РЕДАКЦИИ.
Сообщения наших корреспондентов и заявления секретарей комсомольских комитетов кадиевских шахт, публикуемые выше, свидетельствуют о том, что даже на родине стахановского движения — в Кадиевке — еще продолжается однобокая погоня за рекордами вместо энергичного развертывания массового соревнования.
