Константин Черкассов - Генерал Кононов. Том II
За гробами первым, выделяясь своим большим ростом — в высокой донской папахе — шел командир 1-й Казачьей дивизии ген. — лейтенант Хельмут фон Панвиц. За ним Кононов, Вагнер, Шульц и другие старшие офицеры дивизии. Затем — весь полк.
Над не засыпанными еще могилами Кононов произнес речь, которую трудно сейчас пересказать, но она потрясла наши души так же, как и те залпы артиллерийских и ружейных салютов, произведенные в честь и память ушедших от нас наших боевых друзей.
С обнаженными головами казаки подходили к не засыпанным еще могилам и бросали в них горсти чужой, не казачьей земли.
После совершенного похода в Боснию Кононов был награжден немецким Железным крестом II класса, а месяцем позже — Рыцарским крестом Хорватской республики.
* * *После гибели есаула Мудрова дивизионом временно командовал сотник Бондаренко (командир 4-й сотни), но в середине января 1944 г. дивизион принял прибывший к нам в полк майор П.
В начале февраля командир 2-й бригады подполковник Шульц, посетив наш дивизион, остался очень доволен, проведенным нашей сотней показным тактическим занятием на тему: «Отдельно действующая конная сотня в наступлении».
В том же феврале в дивизионе были созданы под-офицерские курсы, на которых многие урядники и вахмистры получили основательные знания.
В Комарево только один раз титовцы сделали на нас нападение, довольно большими силами, однако, результат этого нападения оказался для них очень плачевным: — полным разгромом их бригады.
Дело в том, что как раз в тот вечер, когда они шли, чтобы напасть на нас и разбить наш дивизион, разведка 2-го дивизиона захватила в плен одного титовца. Последний оказался из штаба бригады и сообщил, что этой ночью на Комарево будет сделано нападение их бригадой.
Пленного направили к Кононову. Последний сказал ему, что если он врет и нападения на нас не будет, то он прикажет его расстрелять. Пленный поклялся, что не врет и, что наступление обязательно будет если, конечно, командование их бригады не отменит приказа.
Кононов приказал командиру 2-го дивизиона есаулу Борисову немедленно выступить и разгромить тыл титовской бригады.
В то время, когда титовская бригада, оставив небольшие силы для охраны своих тыловых органов, шла на наш дивизион, Борисов, окружив расположение титовских тылов, напал на них и в течение получаса дело было закончено и от бригадных тылов осталось одно воспоминание.
Много военного снаряжения, оружия, боеприпасов, продовольствия и около 400 человек пленных оказались трофеями нашего 2-го дивизиона.
Разгромив тыл титовской бригады, Борисов, сделав засаду, стал поджидать возвращения титовцев. После того, как нападение на нас было отбито, и они, оставив множество убитых и раненых, стали отходить, мы немедленно начали преследование.
Титовцы попали в засаду 2-го дивизиона, произошла страшная паника среди них. Мы наседали на них сзади и их бригада оказалась в казачьем кольце.
В течение часа все было кончено. Титовская бригада была разбита в пух и прах.
Уже стало светать, когда мы подходили к Петрине. По обе стороны длинного трофейного обоза и колонны пленных гарцевали казачьи конники.
На окраине Петрини нас встретил Кононов. «Ну как, сыночки, дали прикурить этим ребятам?!» — весело улыбаясь и сверкнув глазами спросил он нас. «Дали, Батько, дали… пусть знают, как портить нам сон» — с уверенностью и гордостью отвечали смеясь казаки.
* * *В середине февраля 1944 г. в 1-ю Казачью дивизию приехали гости — старые казачьи генералы — эмигранты (Атаман Донского Войска — генерал-лейтенант Татаркин. Атаман Астраханского Войска — генерал-лейтенант Ляхов и легендарный герой, прославившийся в борьбе против большевиков в 1918–1920 г.г. — Кубанский генерал Шкуро). В то время, эти казачьи генералы не имели никаких воинских должностей и никак не были причастны к казачьим частям, организованным на немецкой стороне из казаков Советского Союза, но немцы, преследуя свои цели, разрешили им надеть русскую (не советскую) генеральскую форму и посещать казачьи части в качестве почетных гостей, вероятно полагая, что подобной демонстрацией им (немцам) удастся внушить казакам, что они борются на немецкой стороне за свои казачьи интересы.
Конечно, это была большая наивность со стороны немцев: кроме того, что казаки из Советского Союза были достаточно грамотны и искушены в политике, чтобы разобраться в немецкой незадачливой хитрости, для подавляющего большинства людей из Советского Союза старые казачьи генералы-эмигранты, не могли быть авторитетом.
Как уже было сказано выше, в Главном Управлении Казачьих Войск за спиной казачьих генералов сидел представитель министерства Розенберга — доктор Химпель. Фактически, этот немец был главой Управления, созданного немцами с расчетом возможно более успешно использовать казаков в интересах Германии. Доктор Химпель не приказывал ген. Краснову, он только любезно советовал, однако, его советы нельзя было не исполнять, и все не одобренные им дела не имели никакого хода.
Конечно, не только казачьи офицеры, но и вся казачья масса, прекрасно понимала эту едва ли прикрытую фиговым листком немецкую авантюру, но казачество, как и другие народы СССР, оказавшись на немецкой стороне, ради борьбы против Сталина, попав в безвыходное положение, вынуждены были терпеть эту немецкую авантюру пребывая в надежде и вере, что рано или поздно немцам наступит крах и они (немцы) будут вынуждены отдать карты в руки Освободительного Движения Народов России.
Посещение 1-й казачьей дивизии старыми казачьими генералами, было инициативой Главного Управления Казачьих Войск, с ними же в качестве наблюдателя прибыл и главный «опекун» этой организации — доктор Химпель.
Естественно, что последний очень интересовался поведением новых казачьих вождей, да еще таких строптивых, как Кононов, о котором он много слышал.
Кононов, оповещенный о приезде гостей в его полк, хотя и понимал с какой целью доктор Химпель привезет «почетных гостей», однако, в силу существующего испокон веков в казачестве обычая — уважать старших и казачьего врожденного гостеприимства немедленно распорядился, чтобы все было готово для встречи гостей.
«Нужно, сыночки, стариков встретить с почетом. Они — наши казачьи генералы и наша святая обязанность оказать им почет и уважение. Так испокон веков у нас, казаков, ведется» — сказал своим молодым офицерам Кононов.
«Батько, да они, эти атаманы, Россию прокутили, а мы их теперь с почетом принимать будем?!» — беззлобно смеясь, сказал один из приближенных молодых офицеров Кононова.
«Россию прокутили не казаки и не казачьи атаманы, а те, кому они подчинялись. Этим казачьим атаманам в гражданскую войну пришлось не кутить, а вместе с казачеством подставлять свои головы под пули, за грехи тех, кто поистине прокутил царскую Россию.
Теперь поздно об этом говорить, сыночки. К нам в гости едут боевые казачьи генералы, они в свое время так же, как мы с вами теперь, громили большевиков, где попало. А особенно Батько Шкуро» — ответил Кононов.
«А может быть… кто их знает…» соглашающе заговорили некоторые.
«Да ладно уж, если Батько хочет, будем принимать стариков с почетом!» — весело улыбаясь сказал за всех начальник штаба полка есаул Сидоров.
Люди из СССР и особенно молодое поколение, выросшее после гражданской войны, как правило, всю вину за водворение коммунизма в России возлагали на правящий слой старой России, доведшей Отечество до революции своими безумными действиями.
По их абсолютному убеждению русская аристократия, будучи таким правящим слоем, наплевательски относилась к развитию государства и, ведя паразитический образ жизни, исключительно только и занималась всевозможными увеселениями — балами, банкетами, кутежами.
«Прокутили голубчики Россию, а потом сбежали за границу» — со злобой и ненавистью, вспоминая ранее господствовавший слой, поговаривал, маясь в сталинском ярме, русский народ. Молодые Кононовские офицеры, не зная того истинного положения в каковом оказалось казачество в гражданскую войну, причисляли и старых казачьих вождей к «кутилам», тогда как это было совершенно неправильно.
Утром 2-го февраля в 5-й Донской полк прибыли гости. Их сопровождали командир 2-й бригады 1-й казачьей дивизии подполковник Шульц к другие немецкие и казачьи офицеры, а также и доктор Химпель. Командир полка с командирами дивизионов встретил гостей.
После обхода почетного караула от полка, обменялись приветственными речами.
Донской атаман ген. Татаркин производил особое впечатление. Его смуглое, с татарским обликом, лицо (совершенно соответствовавшее его фамилии) со спокойным и твердым взглядом, внушало уважение. Он внимательно выслушивал и так же спокойно отвечал. В его речи чувствовались уверенность, твердость и ясность ума.
