Борис Крамаренко - Пути-дороги
Андрей, как зачарованный, смотрел на приплясывающего под турецким офицером арабского скакуна.
Взв–о–од! Шашки вон! Пики к бою! — подал вполголоса команду хорунжий, выскакивая на лужайку. Его шашка сверкнула в лучах вечернего солнца.
Казачья лава без крика наметом помчалась на турок. — Увидя казаков, турки, повернув лошадей, во весь дух поскакали к селению.
Сзади всех мчался всадник на вороном коке, на ходу
снимая офицерский карабин. Откинувшись назад, он в упор выстрелил в настигающего его хорунжего. Тот подался набок и тяжело упал с лошади.
Андрей несся следом за хорунжим. Догнав турецкого офицера, он полоснул его шашкой по голове. Офицер взмахнул руками и свалился на землю. Обе лошади скакали рядом. Андрей перегнулся и схватил араба за повод:
— Ну, стой, стой, Васька!
Затем спрыгнул на землю, быстро перерезал кинжалом подпруги богато расшитого турецкого седла и сбросил его на землю. Расседлав Вороного, он накинул свое седло на боязливо косящегося араба и, быстро затянув подпруги, вскочил в седло. Араб взвился на дыбы. Кое–как успокоив его, Андрей дал ему повод, и конь карьером помчался к селению. Андрей выскочил на холм и увидел, что из селения, развертываясь в галопе, показался турецкий эскадрон. Казаки тоже заметили спешащих на помощь своим турок, повернули коней, но было уже поздно. Раздался оглушительный вопль идущей в атаку турецкой конницы:
— Ала–а–а-а! Аа–а–а-а! — звенело у Андрея в ушах, холодя в жилах кровь. Услышав знакомый крик, араб злобно рвался вперед, навстречу катящейся лавине.
Еще одно мгновение — и эскадрон настиг казаков. Андрей с ужасом увидел, как покатились казачьи головы под ударами кривых турецких сабель. Изо всех сил крутнул он жеребца и, пригибаясь к гриве, поскакал по дороге к лесу.
На полпути от того места, где казаки впервые увидели турок, араб, испуганно захрапев, прыгнул в сторону. Еле удержавшись в седле, Андрей увидел на траве труп зарубленного им турецкого офицера, а невдалеке от него лежал ничком хорунжий Кравченко.
Соскочив с седла, Андрей подошел к хорунжему. Тот тихо стонал. Андрей несколько секунд стоял над ним в раздумье, потом, решительно схватив его на руки, хотел взвалить на седло, но араб, натянув повод, испуганно взметнулся на дыбы, всхрапывая при виде залитого кровью человека.
Андрей снова положил хорунжего на траву и стал успокаивать лошадь. Наконец ему удалось взвалить Кравченко на седло. Вскочив сам, он глянул мельком в сторону боя. На земле валялись трупы казаков и турок, а между ними с громким ржанием носились осиротелые кони. Группа казаков, нахлестывая нагайками лошадей, уходила от погони.
Турки отстали. Среди мчащихся ему навстречу казаков Андрей увидел Дергача, братьев Бердниковых и других каневчан. Привстав на стременах и осторожно придерживая хорунжего, он замахал им папахой.
Дергач, задыхаясь от быстрой езды и непрошедшего еще испуга, взволнованно крикнул!
— Тикай, Андрей! Чего ты стоишь?..
— Не могу я, Ваня, галопом… Не выдержит он…
Проносившиеся мимо казаки кричали:
— Бросай его, Семенной! Чего с мертвяком возишься?
Турки, прекратив преследование, открыли стрельбу.
Пули с визгом летели над головами…
— Езжай, Ваня, а я следом за вами поеду. На таком коне меня не догонят.
— Да на что он тебе, мертвый, сдался?.. — Дергач не успел договорить, послышался взрыв, и справа от них яростно взлетел к небу огромный фонтан земли.
В просторной палатке за походным складным столом расположился командир 2‑го Запорожского казачьего полка. Его лысеющая голова, склоненная над разостланной картой, слабо освещалась стоящим на столе фонарем.
Сбоку на складном табурете сидел, опустив голову, есаул Бут. У входа стоял навытяжку, с забинтованной головой, младший урядник второго взвода Лука Чеснок.
— Итак, ты утверждаешь, что хорунжий убит? — спросил полковник.
— Так точно, ваше высокородие. Его турецкий офицер из карабина застрелил.
— Почему же вы, скоты этакие, не привезли его тела?
— Так что, ваше высокородие. Семенной остался, чтоб его в лагерь везти.
Николай от неожиданности вскочил с табуретки:
— Семенной жив?
Полковник Недовольно поморщился:
— Садитесь, есаул. Что с вами?
Чеснок, удивленно взглянув на Бута, продолжал:
— Так что, ваше высокородие, не успели мы сотни шагов от Семенного отъехать, как его снарядом смело. Дергач своими глазами видел.
Николай облегченно вздохнул. Полковник нахмурил белесые брови:
— Раненые есть?
— Так точно! Двое… Всего десять человек ушло, я одиннадцатый… Остальные из взвода на месте полегли.
— Иди!
Урядник четко повернулся на каблуках и вышел из палатки.
— Ну-с, господин есаул, что вы скажете? — Полковник вытащил золотой портсигар, стал нервно закуривать. — За два месяца полк потерял в боях одну треть людского и конского состава. Не успели получить пополнения — и опять теряем целые взводы. Я вам говорил, что нельзя поручать мальчишке такое задание.
Уловив в голосе полковника упрек, есаул еще ниже опустил голову.
— Завтра на рассвете возьмите сотню и отправьтесь сами. Задача — та же.
Николай поспешно встал, приложив кончики пальцев к каракулевой папахе:
— Слушаюсь, господин полковник!
Весть о гибели большей части второго взвода быстро облетела третью сотню, а затем и весь полк. Несмотря на поздний час, взволнованные известием казаки собирались группами и горячо обсуждали последнюю стычку.
Около старого казака, за малый рост прозванного Колонком,* сбились тесным кругом десятка три молодых казаков третьей сотни.
____________________________________
* Полевой зверек.
Колонок сидел невдалеке от коновязи, на старом пне, разглаживал черную окладистую бороду и говорил сам с собой:
— Это что ж такое делается? Когда ж, хлопцы, этому конец будет? Я вот Садковской станицы… Двадцать казаков в этот полк наших пришло. Еще года нету с тех пор, а в живых один я остался.
— Эго, дядя Игнат, тебя турки не заметили, а то беспременно бы убили.
Казаки невесело засмеялись. Колонок, делая вид, что не расслышал шутки, продолжал:
— Ну, а ежели вас спросить, из–за какого рожна мы
с турками воюем?..
Из толпы послышался неуверенный голос:
— Есаула поди спрашивай… он тебе расскажет!
Колонок, поискав взглядом говорившего и не найдя, —
спросил:
— Есаула, говоришь? Есаулу можно воевать, ежели у его отца два хутора да паровая мельница. Война кончится, глядишь, — в войсковые старшины* произведут.
___________________________________
*Подполковник
— В нашей станице у девяти человек паи забрали.
Колонок на этот раз увидел говорившего. Это был высокий худой казак из Каневской станицы.
— А у кого же паи–то ваши теперь?
— У Бута, — хмуро проговорил худой.
Колонок оживился:
— Вот оно и выходит, что пока мы гут воюем, папенька есаула нашу землю к рукам прибирает.
Колонок взглянул на казаков, увидел, что к нему пробирается урядник их сотни, заменяющий убитого вахмистра. Казаки неохотно сторонились. Урядник добрался наконец до вскочившего перед ним Колонка и шипящим от злости голосом спросил:
— Ты что тут басни рассказываешь?
Колонок загадочно улыбнулся.
— Так точно, господин старший урядник, басни вот им рассказывал, — он мотнул в сторону казаков головой. — О том, как мы турок били.
— Вот доложу командиру сотни — он тебе… таких турок даст! I
Урядник сделал выразительный жест кулаком и, обращаясь к казакам, крикнул:
— Марш спать!
Казаки нехотя стали расходиться.
Сотня походной колонной медленно продвигалась к месту вчерашнего боя. Впереди сотни в черной лохматой бурке, чуть сутулясь, покачивался в седле есаул Бут.
Придя от полковника, он всю ночь писал письма. Зарею, когда сотня ожидала его выхода, он дописывал последнее письмо — извещение станичному атаману о смерти казаков его юрта. В списке на первом месте мелким почерком было выведено: «Казак второго взвода Андрей Семенной».
Охраняя колонну, тихо крались в кустарнике дозоры. Вдруг Дергач, ехавший головным, остановился, притаясь за молодым орешником: впереди показался всадник. Второй дозорный, держа винтовку в руках, подъехал к Дергачу.
— Что, Иван, турок? — шепотом спросил он, всматриваясь вдаль.
— Должно, дозорный ихний, — так же тихо ответил Дергач. — Езжай, Мишка, к командиру сотни.
Тот рысью поехал назад. Дергач, прикрываясь от солнца ладонью, долго всматривался в мелькающею в кустарнике всадника… Недоумение на его лице сменилось вдруг такой радостной улыбкой, что подъехавший к нему Бут насмешливо спросил:
— Знакомого турка, что ли, увидел?
