Альваро Прендес - Военный летчик: Воспоминания
Из своей кабипы нижу другие самолеты, идущие в боевом порядке. Из выхлопных труб их двигателей вырывается черный дым - признак того, что самолеты тоже набирают скорость.
На четвертом, последнем вираже, до входа в пикирование для атаки, отпускаю ручку от себя. Через левое крыло вхожу в пикирование. Почти вертикально иду вниз. Невидимая сила поднимает меня с кресла. Почти 18 тысяч фунтов металла несутся к земле.
Впереди возникает цель, которая с этой высоты похожа на маленькую фотографию, стремительно увеличивающуюся в размерах по мере того, как я теряю высоту.
Рев мотора переходит в вой, когда скорость начинает нарастать. Окружность моего прицела закрывает цель, и его красная точка теперь уже в центре базы. Сотни человеческих жизней будут уничтожены, стоит только нажать на красную кнопку сброса бомб. Я уже чувствую, как мой палец прикасается к ней.
Да, но моя совесть… Сжимаю ручку высоты и беру ее на себя. Энергичным движением перевожу красную точку прицела с цели в направлении моря.
Нажимаю маленькую красную кнопку сброса бомб, расположенную под большим пальцем на рычаге управления. Обе бомбы отрываются одновременно. Они должны упасть и падают туда, куда направлена красная точка моего прицела, - в море. Мой самолет достиг минимальной высоты для выхода из пикирования. С головокружительной скоростью приближается море.
Напрягая силы, беру ручку на себя. Левой рукой даю полный газ. Двигатель, взревев, набирает максимальную мощность.
Кровь отливает от головы, взгляд затуманивается.
Машина идет почти вертикально вверх, как бы подвешенная к сверкающей дуге винта, вращающегося со скоростью 2500 оборотов в минуту. Перегрузки вдавливают меня в кресло.
Чуть выше меня прямо по курсу идет самолет, который атаковал первым. Кажется, он делает разворот. На высоте 4500 футов постепенно перевожу свой самолеч в горизонтальный полет. Двигатель работает на пределе возможностей.
– Эскадрилья, я - 478-й! Атакуем пулеметным огнем. - Голос командира эскадрильи старшего лейтенанта Косио Сото раздается в наушниках моего летного шлема. Вижу перед собой огромное брюхо самолета серого цвета с грязными от масла рядами заклепок. В этот момент он похож на акулу, которая стремительно бросается вниз.
Ожидая своей очереди, смотрю, как атакующий камнем несется к земле. Он удаляется, все уменьшаясь.
Как блестящие медные четки, рассыпавшиеся с лопнувшей нитки, летят вслед за самолетом гильзы от его восьми тяжелых пулеметов, ведущих огонь длинными очередями. Это дополняет новыми красками сказочную картину. В тот самый момент, когда кажется, что самолет вот-вот врежется, он вновь взмывает вверх.
Настает мой черед… Я нахожусь в исходном положении на нужной высоте и внезапно, как и мой предшественник, срываюсь вниз. Подсветку прицела я включил на максимальную яркость, чтобы не допустить фатальной ошибки, когда открою огонь по целям, находящимся внизу. Заставляю красную точку моего прицела пробежать дальше за пределы островка, всего на несколько сот метров. Нажимаю на красный спусковой крючок под указательным пальцем на ручке управления.
От рычания восьми тяжелых пулеметов весь корпус самолета дрожит. Чувствую запах пороха и вижу целую завесу отлетающих назад гильз.
Замечаю свои первые «попадания». Они образуют белый каскад пены в море в трехстах метрах от базы. Чтобы быстрее покончить с этим, продолжаю непрерывно нажимать на гашетку. Когда снова набираю высоту, то замечаю, что снизу в направлении самолета протянулось несколько трасс пуль. Это открыли огонь защитники базы. В море видны следы моих выстрелов. Они, словно буруны, поднятые быстроходными катерами, тянутся через всю бухту, теряясь у берегов, покрытых пышной растительностью.
Несмотря па сверхдлинные очереди, у меня все еще остались боеприпасы. Чувство глубокого отчаяния охватывает меня. Необходимо освободиться от боезапаса в как можно скорее взять курс на свой аэродром.
Я очень волнуюсь, потому что знаю - результаты моего бомбометания и пулеметного обстрела, возможно, замечены с транспортного самолета, который должен находиться на большой высоте для наблюдения за операцией. Кроме того, в городе есть люди, преданные режиму, которые могут стать свидетелями столь «плохой стрельбы», непростительной для хорошо подготовленного летчика.
Тянутся самые длинные минуты в моей жизни. Наконец, уже на последнем заходе, когда я нажимаю на гашетку, лишь один пулемет выпускает короткую очередь, а затем так же, как и остальные, умолкает.
– Говорит 3-й! Возвращаюсь на базу. Боезапас израсходован.
И только теперь я чувствую внутреннее удовлетворение. Сотни человеческих жизней спасены. Я вздрагиваю, представив себе тот огромный потенциал смерти, который был с нами - 8 бомб и 32 тяжелых пулемета. Этого вполне достаточно, чтобы стереть с лица земли все, что есть на базе, и часть города!… Однако сердце мое сжалось… Холодные, потные руки дрожат на рычагах управления. Что же теперь будет? Раскроется ли все это?
Интуиция подсказывает мне, что нужно изменить курс и не возвращаться. Но какая-то неодолимая сила заставляет меня идти, не сворачивая с курса. И вдруг, не знаю почему, мне вспоминаются детские годы.
Штаб Южного военно-морского района. 3 часа дня
Повар и его помощники ухитряются приготовить завтрак под непрекращающимся обстрелом, среди неразберихи и паники, вызванной ожиданием бомбежки с воздуха. Напряжение в штабе Южного военно-морского района нарастает. Все поминутно поглядывают на небо… И вдруг слышится тонкой звенящий звук, как будто пришедший вместе с холодным моросящим дождем. Звук нарастает, превращаясь в жесткий, металлический гул. На высоте около 5 тысяч футов самолет стал выходить из пике, и в тот же момент от его в масляных полосах тела отрывается бомба. Следом заходит на цель второй «Тандерболт», за ним - третий… Самолеты заходят на второй круг, и в это время засевшие в штабе восставшие открывают по ним огонь из всего имеющегося оружия.
У восставших возникает ощущение, что здание штаба проваливается в тартарары. Кругом рвутся бомбы. Пожалуй, кое-кто может подумать, что пришел его последний час. Некоторые, не выдержав, начинают покидать штаб. Оставшийся за руководителя восставших моряк Каланьяс неожиданно приказывает выпустить из тюремных камер всех батистовских приспешников. Это происходит в 16 часов 45 минут.
Поражение кажется неминуемым, и вскоре сами восставшие попадают в тюрьму, откуда перед этим выпустили батистовцев. Среди восставших 82 моряка и 20 гражданских лиц.
Выпущенный из тюрьмы полковник Комесаньяс вновь берет власть в свои руки. Другие освобожденные офицеры также сразу же приступают к исполнению прежних обязанностей. Батистовцы празднуют победу, начав жестокую расправу над восставшими. Правда, в самом Сьенфуэгосе обстановка не меняется: восставшие еще удерживают важные опорные пункты. Между тем правительственные войска получают подкрепление из Санта-Клары, что дает возможность заблокировать все входы и выходы из города. Из столицы прибывают новые отборные части, и среди них - артиллерия и танки.
Руководители восстания Камачо, Мерино, Арагонес, Акоста, Колл и Джова пытаются на катере пересечь залив, чтобы затем перебраться в горы Эскамбрая, но вынуждены вернуться в Сьенфуэгос, так как отказал мотор. Им удается укрыться на опустевшем рыбном рынке, на самом берегу. На следующий день, 6 сентября, под вечер, карательный отряд батистовцев проникает в этот район города, но рыбный рынок не вызывает у них подозрений, и каратели уходят. В последующие дни благодаря мерам, принятым товарищами из Движения 26 июля, все руководители восстания в Сьенфуэгосе вывезены из мест, где они скрывались.
– Лейтенант Альваро Прендес, явиться к командующему военно-воздушными силами… Внимание! Повторяю…
Голос из громкоговорителей разносится по всему городку Колумбия. Мне кажется, что он заполняет каждый уголок не только самого городка, но и аэродрома… Я ждал этого вызова…
Иду к полковнику Табернилье. Мучительная тревога сдавливает сердце, я даже дышу с трудом… Полковник отрывает взгляд от бумаг, лежащих перед ним на столе, и смотрит на меня колючим взглядом. Его огромное красное лицо выражает гнев и удивление одновременно. Я стою перед ним по стойке «смирно».
В одном из кресел в кабинете сидит развалившись полковник Катасус, друг и доверенное лицо семьи Табернилья. Тут же присутствуют еще несколько офицеров, на которых я не смотрю.
– Прендес, я вызвал тебя потому, что после твоего возвращения с бомбардировки штаба Южного военно-морского округа на бомбодержателях самолета не были обнаружены тросики с контрящими чеками… Ты прекрасно знаешь, что бомба, сброшенная с тросиком, не взрывается. Ты бросил их впустую, не поразив цели. Что ты скажешь?…
![Кирилл Мерецков - На службе народу [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/41513/41513.jpg)
