Николай Скоморохов - Служение Отчизне
— Как вы думаете, Михаил Иванович, чем это закончится?
— Мое мнение: инфекцию надо уничтожить в самом зародыше, пока она не распространилась по всему организму.
Тема нашего разговора нашла свое продолжение в ближайшие месяцы. Терпение у немецкого народа лопнуло, и воскресным днем 13 августа 1961 года он отгородился от диверсий, шпионажа, контрабанды…
За несколько дней до этого к нам прибыл новый Главнокомандующий Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев. Для меня назначение Конева было радостным событием. За период работы в Прикарпатском военном округе мы хорошо оценили этого мужественного, высокотребовательного, заботливого военачальника.
С присущей ему энергией Иван Степанович взялся за выполнение многогранной и трудной работы на посту Главнокомандующего ГСВГ. Вскоре последовали мероприятия правительства ГДР, согласованные с правительствами стран Варшавского Договора, по установлению надежной охраны на границах республики и Западного Берлина. В ней приняли участие боевые дружины рабочего класса и воины Национальной народной армии. В течение первых суток решение правительства ГДР было претворено в жизнь. Его от всей души поддерживали все, кому были дороги интересы социалистического государства.
Воины ГСВГ в этот ответственный момент в жизни социалистического государства встали в единый строй ее защитников и не позволили империалистам посягнуть на суверенные права ГДР.
В эти дни в адрес Главнокомандующего Группой Советских войск в Германии Маршала Советского Союза И. С. Конева непрерывным потоком шли письма и телеграммы. К нему обращались рабочие промышленных предприятий, члены сельскохозяйственных кооперативов, представители интеллигенции, бойцы боевых дружин, воины Национальной народной армии Германской Демократической Республики. В своих письмах они говорили о сердечных узах дружбы, связывающих советский и немецкий народы, о полном одобрении заявлений государств — участников Варшавского Договора и мер, предпринятых правительством ГДР по установлению надежной охраны и эффективного контроля на границах республики, включая границу с Западным Берлином, о своей решимости упорным трудом приумножить мощь великого лагеря социализма и добиться прочного мира в Европе.
«Мы знаем, товарищ маршал, — писали работники одного из лейпцигских предприятий по ремонту полиграфического оборудования, — что в годы минувшей войны Советский Союз больше других государств пострадал от германского фашизма и понес огромные жертвы. А ныне Советский Союз под руководством своей славной Коммунистической партии вновь бескорыстно защищает интересы немецкого народа и мир для всего человечества.
Коллектив нашего предприятия целиком и полностью поддерживает заявление наших союзников по Варшавскому Договору».
Это и многие сотни других писем еще раз подтвердили правильность решения, принятого правительством ГДР. Оно отвечало мыслям и чаяниям их трудящихся.
Однако это решение взбесило недобитых фашистов и реваншистов, и они начали разного рода провокации.
За берлинской стеной — другой мир, где все время бряцают оружием, говорят о реванше, стремятся все разведать, разузнать. Строго по графику вдоль границы по несколько раз в сутки выходит «неизвестный» самолет-разведчик для ведения визуальной и радиотехнической разведки. Он начинает полет, как правило, с юга и аккуратно, с предельной точностью на удалении 10 — 15 километров описывает конфигурацию западной границы ГДР, все время своими невидимыми щупальцами ищет, где у нас находятся радиотехнические точки. Идет дальше на Балтику, к берегам Польши, Советского Союза и возвращается обратно. И мы вынуждены внимательно следить за полетами не в меру любопытных военных представителей НАТО, чтобы своевременно пресечь неблаговидные их намерения. Стоит хоть на минуту притупить бдительность, как может последовать вторжение в воздушное пространство.
Шли годы службы в ГДР. На смену отцам приходили дети, а затем — внуки.
Как-то на одном из аэродромов я встретил сына своего сослуживца, Героя Советского Союза Николая Семеновича Герасимова, испанского героя, героя Халхин-Гола. Олег пошел по стопам отца. Подобные факты не единичны. Сыновья обычно просятся в ту часть, где воевал или служил отец. Командование понимает и удовлетворяет просьбу молодого поколения. Некоторые воины потеряли отцов на поле брани в других странах, и они счастливы тем, что могут нести службу у могил отцов. Так было и с Николаем Яковлевичем Васиным. Прибыв в Группу Советских войск в Германии, он был направлен в подразделение, которое несет караульную службу на важных постах, в том числе и у памятника погибшим советским героям в Западном Берлине.
Через несколько дней Николай пришел в комсомольское бюро, стал на учет. Комсомольский секретарь, проверив его билет, переспросил:
— Значит, Васин?
— Васин, — подтвердил Николай.
— Отец живой?
— Нет, погиб на фронте.
— По-моему, на памятнике, который мы охраняем, есть и твоя фамилия. Не ручаюсь, но думаю, что не ошибаюсь.
— Отец?! Это он! — взволнованно сказал солдат. — Ведь в извещении о его гибели говорилось, что он пал смертью героя в Берлине.
Николай не помнил, но всей душой любил отца. Мать ему много говорила о нем: простом, рассудительном человеке. Мальчику исполнился год, когда отец в последний раз взглянул за околицей на свое родное село, на жену с маленьким Колькой на руках и размашисто зашагал на станцию.
Это было в 1941 году, через несколько дней после начала войны…
И вот старшина объявил, что завтра рядовой Васин будет стоять на посту у памятника в Тиргартене. Солдат не мог дождаться минуты, когда прочитает заветную надпись на колонне памятника.
Пост он принял вечером, осмотрелся: шесть массивных четырехгранных колонн соединены полукругом гранитного карниза. В центре колоннады на пьедестале возвышается фигура советского солдата, отлитая в бронзе. Взгляд его устремлен вдаль, справа и слева от боковых колонн на гранитных возвышениях застыли грозные «тридцатьчетверки». Рядом тяжелые орудия, а за ними подняли кудрявые головы русские красавицы березки, как бы напоминая о далекой родной земле. Но Николай ходил от колонны к колонне, читая надписи «Вечная слава героям — танкистам Красной Армии, павшим при взятии города Берлина» и фамилии. На третьей колонне в середине списка он прочитал: «Ефрейтор Васин». Трудно передать, что творилось тогда в душе солдата, какую бурю чувств пережил он!
Как рада будет известию мать! И еще одним чувством, большим и сильным, было переполнено все его существо: понял солдат, что он не просто стоит в карауле у памятника, он охраняет самое дорогое для миллионов людей — светлую память о тех, кто избавил мир от страшного врага…
Однажды мне пришлось принимать сына, прибывшего почтить память отца, Героя Советского Союза подполковника Пантелеева, похороненного на центральной площади одного из городов в ГДР. Руководители района, узнав об этом, решили встретиться с ним.
Перед немецкими друзьями выступил Пантелеев младший, сержант по званию, служивший в танковой части. Он говорил минут 15. Жаль, что его отец не дожил до этого времени. Выступление сына произвело огромное впечатление на всех. Я был рад, что у нас такие политически зрелые солдаты. Такие люди не свернут с дороги, не изменят идеалам, за которые отдали свои жизни отцы и деды…
В любом деле, где трудно, где нужны смелость и отвага, самопожертвование, — на помощь приходит советский воин. И не случайно молодежь Германской Демократической Республики тянется к нашим солдатам, ценя в них простоту, щедрость души, стойкость, мужество, благородство и, конечно, высокую нравственность, которые они унаследовали от героев минувшей войны.
Эти высокие нравственные качества запечатлены нашим выдающимся ваятелем Евгением Вучетичем в монументе советскому солдату в Трептов-парке. Образ этот собирательный, но скульптор создавал его под влиянием факта, имевшего место на 1-м Украинском фронте, которым командовал Иван Степанович Конев.
…Очевидцы рассказывали, что в конце апреля в Берлине, на его юго-западной окраине, в момент самого большого накала боя на нейтральной полосе ближе к зданию, где засели немцы, из обломков выползла немецкая белокурая девочка. Плач ребенка, заглушаемый свистом пуль, еле доносился до наших солдат. Они на мгновение прекратили огонь, но девочка не двигалась. Тогда один из воинов, крикнув: «Ребята, прикройте!», пополз спасать девочку.
Немцы увидели его, но вместо того, чтобы прекратить огонь, наоборот, усилили его. Шла минута, вторая, третья. Остается десять, восемь, пять метров, а немцы все больше и больше сосредоточивают огонь по смельчаку. Спасая девочку и солдата, наши воины вызывают огонь на себя и гранатами забрасывают гитлеровцев. Солдат забирает девочку и, прикрывая собой ребенка, ползет к своим. Его подвиг и увековечен в Трептов-парке.
