Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
– Молот… просыпайся, пора на смену, – похлопывая его по плечу, сказал я.
Вскочив и спросонья пробормотав что-то нечленораздельное, Молот принялся натягивать бронежилет.
Выйдя на крыльцо, я решил закурить. Предвкушая свой долгожданный сон, я неспешно затягивался горьким дымом от промокшей сигареты. Закончив, я зашёл в здание, облокотившись на сцену и сжимая в руках автомат, безмятежно, словно младенец, спал Молот. Постояв ещё с минуту, затем развернувшись, я вышел на улицу, вкушая ноздрями свежесть утреннего воздуха и лишней смены на часах.
* * *
Прогуливаясь по внутреннему дворику, я услышал как за городом прозвучали два залпа из дальнобойной артиллерии «укров». Что есть силы я бросился в здание. Спустя мгновение за внутренним двором, где находился частный сектор, раздались взрывы. Некоторые из бойцов, проснувшись от шума, продолжали лежать, ожидая, будет ли объявлена тревога – настолько всем уже приелось чувство страха, что срывать утренний сон из-за таких пустяков как несколько взрывов никто не хотел.
За всё время своего пребывания я никогда не видел, чтобы украинская артиллерия работала так точно. Первыми двумя снарядами они накрыли частный дом, в котором ночевали командир отряда «лето» и его заместитель. Заместитель погиб сразу, а вот командира отвезли в больницу.
После нескольких залпов, обстрел прекратился. Мы так и не поняли – была ли эта дьявольская удача «укров» или работал корректировщик.
* * *
Утром «укры» предприняли новую попытку выбить нас из города. С помощью тяжёлой техники, в сопровождении пехоты, они вновь решили подойти к нашей позиции. Как и положено, после артиллерийской подготовки, зарычали вражеские танки. Первыми открыли огонь наши секреты. Стреляли из всех видов оружия, но в основном из стрелкового. Несмотря на то, что танки и «БМП», двигались по главной улице, выстрелы были слышны повсюду. С одной стороны это создавало плотность огня, но с другой – создавалась видимость нашего окружения. Приходилось рассредоточиваться по всем направлениям, а это отвлекало силы от главного направления. Меня и Лёву отослали на задний угол.
– Вот зачем они палят почём зря?
– Потому что их ночью в жилых домах разместили, они ночью на кроватях спали, а не как мы – на полу, вот теперь им пострелять захотелось.
– Как ты думаешь, со «шмеля» «БМП» обезвредить можно?
– Не знаю, Ром говорил, что видел, как парень по танку из «шмеля» отработал, и танк задымился, но он стоял.
– Я думаю – это бессмысленно, стрелять из «шмеля» по проезжающему танку, так что придётся кому-то его сначала остановить. Лёва, хочешь получить медаль?
– Сосна уже получил! Тоже всё хотел танк подбить, ему говорили: «Отходим!» – а он всё бегал по огородам и «бэху» искал… добегался.
– А ты знаешь, я немного ему завидую. Лежит сейчас себе в больнице, будет девкам потом шрамами хвастаться.
– Ты что, опять с Королём разговаривал? Что у тебя с настроением?
– Короля утром привезли, как заяц, в клубе сидит, его теперь оттуда не выманишь. Я ему говорю: «Выйди, посмотри, как по нам артиллерия работает», – а он молчит, нож вот мне подарил…
– Шо, к смерти готовится? Откуда такая щедрость…
Танки стали пробивать сектор обстрела через преграждавшие постройки. Били нещадно – фугасами. Под обстрел попал детский садик, они пытались через его стены обстреливать наш «ДК». Но после двух попаданий им стало ясно, что кирпичную кладку, основательно сложенную советскими строителями, сходу не разнесёшь. Поэтому, разворотив угол верхнего этажа, они оставили попытку пробить несколько комнат и стали обходить нас по полю.
Находившийся возле нас Серж безуспешно пытался скорректировать огонь наших миномётчиков, которые стояли за терриконом.
– Мебельщик, дай ближе, метров на сто, они уже почти к нам подошли… – раздосадованный, повернувшись к нам, он сказал. – Аппарат абонента! Ну, как тут воевать, если «укры» мобильники глушат! Без раций это всё х…
Через несколько минут над нами засвистели заряды от «РПГ» – это наши «СПГшники» били навесом, пытаясь хоть чем-то нам помочь.
– Мебельщик, Мебельщик, танки возле нас накрывай, «ДК», – кричал Серж в динамик телефона, наконец-то дозвонившийся до миномётчиков. – А теперь, ребята, меняйте позицию, больше сидеть вам здесь нет смысла…
Когда мы пробегали мимо Силача, тот, увидев у меня «РПГ» за спиной, остановил нас.
– Стойте, бегите к секрету, их там снайпер кошмарит…
– А мы то тут причём? – воскликнул я.
– Ничего не знаю! Ребята просили прислать что-нибудь тяжёлое…
– Тяжёлое? Это наверное «Утёс» …
– Хватит! Бегите уже! – оборвал меня Силач.
Пробежав до середины улицы, мы увидели, как Кота из подразделения «лето» чуть не прошила очередь из пулемёта, выпущенная из» БМП-2», которая стояла на перекрёстке. Кот проскочил на мгновенье раньше чем пули, которые отрывая штукатурку от стен, легли у него за спиной, поднимая густые облака пыли.
–Ну что, Лёва, побежали…
И мы пустились, что есть мочи, пересекая опасную улицу.
– Ну, что там у вас? – спросил Лёва у сидевших бойцов в секрете, когда мы добрались до них.
– Так мы с оптикой прислать просили…
– Занят наш снайпер, Пух сейчас «бэху» кошмарит…
– Ну, тогда, ребята, выпрыгивайте из ямы. Ориентир вам – вон Тополёк, за ним частный дом, оттуда гад этот бьёт, головы поднять не даёт.
– А как же мы выпрыгнем-то? – удивлённо спросил Лёва.
– Как-нибудь, – рассмеявшись, ответил боец.
– Ну что Лёва, как обычно… если меня шлёпнут, говори что «РПГ» накрылся, чтобы потом лезть за ним не заставили.
Выпрыгнув из окопа, я нырнул в кусты. Второй раз проверять снайперов на точность мне не хотелось. Вскинув гранатомет на плечо и прицелившись, я сделал выстрел и, не посмотрев, куда лёг заряд, нырнул в окоп.
– Ну, что там, куда попал?
– Куда-нибудь да попал…
Пожилой боец, кряхтя и что-то бормоча себе под нос, полез смотреть на результат.
– Крыша горит. По чердаку бил?
– А куда ещё? Не в стены же.
Мы прождали минут десять и после того, как обстрел прекратился, покинули секрет.
На углу оставалось несколько бойцов, которые продолжали отстреливаться по наступающей технике. Тополь расстреливал последнюю «улитку». На втором «АГСе» Академик, соединив две ленты вместе, строчил автоматическим огнём, а гильзы, словно плоды абрикосового дерева, падая, застилали всё крыльцо.
Выскочивший из здания Градус, протянул мне гранату, облепленную пластитом, и тихо шепнул:
– Присмотри, чтобы не спёрли, – вскинув «шмель» на плечо, он пригнувшись, побежал через огороды.
Ожидая огня наших миномётчиков, я забежал в коридор «ДК». На первом этаже возле разбитых окон сидели Док и Жёлудь. Они спокойно вели беседу, как будто бы находились в уютном кафе.
Присев на один из стульев, и отдышавшись, я положил на пол автомат и пустой ствол «РПГ-7».
– Сейчас наши накрывать будут, ушли бы в зал.
– Ты из какого города? – улыбаясь, спросил у меня Док.
– Волгоград.
– Проездом был, «Мать Родина» впечатлила, а дети у тебя есть?
– Надеюсь, что нет.
– Как это?
– Много девушек было, о судьбе которых я не имею ни малейшего представления, так же как и они обо мне – город у нас большой.
– А ждёт тебя кто?
– Нет, сюда с чистой совестью поехал. А у тебя, Док, жена есть?
– Я не был женат. Встречался долгое время с женщиной, а после расставания не нашёл ей достойную замену.
– А по мне, так лучше синица в руке, чем журавль в небе, – откинувшись на спинку стула и закуривая, добавил я.
– Ну да, а потом после таких синиц ты не знаешь, есть ли у тебя дети, – засмеявшись, присоединился к разговору Жёлудь.
– Ну, не виноват я, что у меня сердце большое, словно у телёнка, и я одновременно могу любить нескольких женщин…
– Шершень, угостить тебя спиртом? У меня есть – медицинский.
– Нет. И не хочу! А вообще я очень рад, что здесь сухой закон и Мотор жёстко следит за этим. У меня в городе у большинства смысл жизни – это ждать пятницы, чтобы потом в алкогольном припадке забываться до понедельника, а потом всё сначала. Если я в компаниях, в которых уважают алкоголь, скажу, что я не пью, первый вопрос будет: «Ты что, заболел?». То есть для них человек может добровольно отказаться от алкоголя только из-за болезни. Их спаивают, а они рады стараться! А кто не пьёт, тот курит.
– Правильно, здесь пить смерти подобно, это сказки для дураков, что пьяному везёт. У меня много раз бывало, ещё чуть-чуть и смерть, был бы не в твёрдом уме и не при трезвой реакции, – оживившись, констатировал Жёлудь.
– Уезжал бы ты отсюда, нашёл бы любимую девушку себе, детей завёл, растил бы их как положено – в трезвости.
– У себя в городе я детей в трезвости не воспитаю…
– Это почему же? – спросил Док.
– Дети поддаются воспитанию до двенадцати лет, а после авторитетом для них будут являться сверстники в их компании, а родители будут лишь демагогами. Единственная возможность повлиять на своего отпрыска в юношестве – это подобрать ему такую компанию, которая будет подходить твоим интересам. Так сказать, через третьих лиц влиять на ребёнка. Но сейчас девочки вступают в половые отношения с 13 лет, а пить и курить начинают ещё раньше. Где же я хорошую компанию найду? – спросил я у Дока.
