Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта
Уже рядом с нами положили «АГС», а Сосну почти подвели к крыльцу здания, а я всё никак не мог пошевелиться. Всё проплывало, как будто во сне, когда твой товарищ, с которым тебе приходилось делить последний кусок хлеба, теперь безропотно склонил голову перед беспристрастной судьбой.
Когда Сосну положили на крыльцо, я поначалу не слышал мата Лёвы, который что-то кричал мне. Где-то на окраине города стала работать артиллерия, а на соседней улице, через несколько домов, воодушевившись крупнокалиберной поддержкой, заработал ствол «тридцатки». Всё смешалось и отошло на второй план, теперь я слышал только хрип Сосны, который пытаясь облокотиться на железную дверь, соскальзывая, падал обратно на холодный пол крыльца, оставляя на нём отпечатки своих волос, смешанных с кровью.
– Шершень, посмотри, посмотри… – тяжело хрипя, звал меня он.
– На что, на что…– подбежав к нему, спросил я.
– Посмотри… на яйца, мне яйца задело. Дурак, какой же я дурак… – снова откинувшись на пол, повторял он.
Откинув пластину бронежилета, я стал расстегивать ремень на штанах, кровь хлестала ручьём, и мои намокшие пальцы то и дело соскальзывали с металлической бляшки.
– Вы что тут устроили? – крикнул нам подбежавший Док. – Что ты его слушаешь! Не видишь у него шок. Подготовь жгут!
Всегда молчаливый и не вступающий ни в один спор, Док теперь хладнокровно и чётко руководил мной, казалось, его решительность передалась и мне, я снова совладав с собой, стал быстро выполнять его приказы. Док, распоров штанину Сосны до самого кармана, уже обрабатывал раны.
– Перестаньте меня спасать!! Я не буду жить кастратом! Вы меня слышите!? – не унимался Сосна.
– Придерживай ватный тампон, я перетяну артерию.
Свободной рукой я откинул нижнюю пластину бронежилета, один из осколков вошёл во внутреннюю часть бедра всего в двух сантиметрах от того места, без которого Сосна не хотел жить.
– Да всё нормально, слышишь? Ещё на свадьбе твоей погуляем!
– Ты поедешь со мной, Шершень… слышишь? Ты будешь сопровождать меня в больницу, я заберу тебя отсюда…
– А что это вы здесь прохлаждаетесь? Не получится! Я вам боеприпасы привёз, сейчас будем «укров» кошмарить! – бодро воскликнул появившийся Моторола.
– А, товарищ командир, видите, как получилось, – виновато произнёс Сосна.
Наблюдая за Моторолой, я никогда не видел замешательства на его лице, казалось, он всегда был готов к любым обстоятельствам. Его способность стоять до конца при любом раскладе, воодушевляла меня как бойца, но тем самым пугала как человека. Такой как Моторола без приказа не отступит, если потребуется сам станет: первым, вторым или третьим номером…
* * *
Стемнело, «укры» прекратили попытки выбить нас из крохотного клочка земли, на котором мы закрепились. Они отступили, а их артиллерия, редкими залпами всё ещё пыталась нанести нам хоть какой-то урон, пытаясь отомстить за их провалившуюся контратаку.
Приехавший из госпиталя Матрос, стал готовиться к ночной вылазке.
– Может передумаешь? Завтра утром ещё ребята приедут, подготовимся получше, – сказал я Матросу, собираясь на ночную смену.
– Понимаешь, вы сегодня сказали… а завтра другой приказ будет. И вы уйдёте.
– А я сегодня пойду, я чувствую, что он живой, мне хоть сто человек скажут, что его нет, а я чувствую, что он живой!
– Как же так получилось?
– Как обычно… из-за безалаберности и нехватки средств связи. Прошли мы несколько улиц, а с нами командование связывается: «Возвращайтесь назад, берите транспорт с тяжёлым вооружением и поезжайте-ка за мост!», – там, мол, наши уже стоят. Ну, мы самых лучших бойцов собрали, почти все противотанковые средства погрузили в «Ниву» и мчимся сломя голову за мост. А там нас тормозит «БМПшка» и наводит ствол на нашу машину. Подходят пару бойцов, мол: «Кто такие?!». Шарнир за рулём, молодец – сориентировался, что это «укры», и давай им на украинской мове чесать, мол: «Мы украинские разведчики заблудились, к своим пробираемся». Пока суть да дело, вышли из машины, закурили, один из них подходит ко мне и говорит: «Отдай пулемёт», – а я ему: «А, ты, мне его давал?». И когда они нас собирались уже отпускать, из-за автобусной остановки выглядывает бородатое чудо из отряда «Лето», вскидывает на плечо «муху» и стреляет по нашей «Ниве». Машину в клочья, меня осколками посекло, и на мгновенье я потерял сознание. Когда очнулся, Шарнир с Сержем контуженые на земле лежат. Рэмбо осколком голову, как бритвой, отсекло, а брат мой без сознания лежит. Смотрю, банда «лето» наутёк. «Укры», очухавшись, наших уже взять пытаются, я в них гранату кинул, Шарнир и Серж смогли отойти, и я огородами ушёл, хорошо ещё пару гранат было. Вот в больнице подлатали, я и убежал, а чего там лежать, правда, опухоль на руке растёт, ну ничего, я их и одной рукой…
Матрос не пошёл ночью вызволять своего брата, ближе к полуночи у него поднялся сильный жар, в бреду он собирал команду, доктор уговорами попросил его прилечь и подождать, пока соберётся группа, а затем, предварительно связав его, Матроса отвезли в больницу.
* * *
К нам на помощь прибыло пять человек во главе с Силачом, который сквозь угрозы и ненормативную лексику, стал составлять караул на ночь.
Мотор, подойдя к «АГСу», спросил:
– Кто у вас на нём старший?
– Тополь, но он сейчас спит, утром в караул заступать.
– А ты кто?
– Я – первый номер.
– Тогда берите «АГС» и пошли, – сказал Мотор, указав рукой своему спутнику.
Пройдя несколько улиц, мы остановились, Моторола, перекинувшись парой слов со своим спутником, приказал мне:
– Выставляй дистанцию на километр, и накрывай вон тот сектор, – указал он рукой.
На крышке ствольной коробки «АГСа», была нанесена шкала дальности. Если выставлять длину по ней, то погрешность при накрытии могла доходить до двух метров. Но в ночных условиях, при свете луны, она была полностью бесполезна. Поэтому я выставил дальность на глаз, как меня учил Тополь. Если поднять ствол «АГСа» вверх до упора, длина полёта заряда будет составлять примерно километр, а если ещё поднять ножки станка, то можно достичь длины при накрытии 1200-1300 метров.
– Ну что, готов? Открывай огонь, – приказал Мотор.
Перед тем как нажать на кнопку спуска, я поднял голову вверх: над нами, широко раскинув свои ветви, росли деревья акации. Опешив, я смущённо воскликнул:
– Мотор, над нами же ветки, заряды сдетанируют, я инструкцию читал, там запрещено…
– Главное, боец, в нашем деле не ссать, – перебив меня, улыбаясь, сказал Моторола.
Чуть зажмурившись, я сделал одиночный выстрел, а затем на автоматическом огне выпустил всю улитку. «И для кого пишут всю эту технику безопасности? Наверное, чтобы было кого потом наказывать».
Вдалеке послышались разрывы от зарядов, а затем прогремел небольшой взрыв.
– Попали! – потирая руки, произнёс Моторола. – Главное не давать им расслабляться. А теперь тикаем.
Возле угла здания появился боец из отряда «лето», пожилой мужчина плотного телосложения, с округлыми плечами и очень большими ладонями. Подойдя ко мне, он закурил, мы разговорились, оказалось, у того была бессонница.
– Понимаешь, охотник я, рыбак заядлый – хобби это моё. Сейчас впору готовиться к сезону, а я здесь. Год назад я прибор ночного виденья приобрёл, вот уж никогда не думал, что придётся на людей с ним охотится.
– Разреши взглянуть?
– Смотри, если снайперов не боишься.
Взяв в руки «ночник», я прильнул к окуляру. В кромешной темноте очертания кустов и деревьев были хорошо видны. Ещё лучше было видно наших бойцов, которые находились в секрете. Судя по их движениям, один из них рассказывал истории, бурно жестикулируя руками.
Наша оборона была ещё в более плачевном состоянии, чем атака. «Сюда бы пару групп с хорошим оборудованием, снимай часовых и бери всех бойцов тёпленькими», – думал я, наблюдая через прицел.
Успешный исход любых сражений в новейших конфликтах будет зависеть от того, насколько передовыми средствами будут экипированы подразделения. Прошло то время, когда исход битвы решали такие качества как: храбрость, отвага и способность бойцов стоять до конца. В новом времени будет побеждать хитрость и оснащённость. Оператор, управляющий техникой из защищенного бункера, не будет чувствовать ни страха, ни холода, ни волнения за свою, впоследствии, искалеченную жизнь. Все эти факторы не будут влиять на поставленные боевые задачи. Горе той стране, которая пожелает сэкономить на переоснащении своих вооружённых сил.
Моя ночная смена подходила к концу и я отправился на здание – будить Молота, который по составленному Силачём расписанию, должен был сменить меня на часах.
– Молот… просыпайся, пора на смену, – похлопывая его по плечу, сказал я.
Вскочив и спросонья пробормотав что-то нечленораздельное, Молот принялся натягивать бронежилет.
