Гай Гибсон - Впереди вражеский берег
И здесь я встретил человека, которого не стану описывать детально, потому что знаю — он этого не любит. Я назову его Джефф, хотя, разумеется, это не настоящее его имя[14]. Он был ученым, известным авиаконструктором. Джефф не был ни слишком молодым, ни слишком старым. Это был тихий, серьезный человек, который много и упорно работал. Он был одной из тех ключевых фигур, о которых можно будет рассказать лишь после войны. Джефф внимательно осмотрел нас и лишь потом сказал:
«Рад видеть вас. Но, полагаю, вы не знаете, зачем приехали».
«Ни малейшего представления. Начальник штаба группы сказал, что вы сообщите мне все необходимое».
У него брови поползли вверх.
«Значит, вы не представляете свою цель?»
«Ни сном, ни духом».
«Это неудобно, слишком неудобно».
«Но начальник штаба…»
«Я знаю. Но лишь несколько человек знают всё. Их имена внесены в этот список», — он помахал листом бумаги. Как я мог заметить, список был более чем коротким.
«Это чертовски глупо», — заметил Матт.
«Я знаю, но ничем не могу помочь. Я расскажу вам все, что могу. Надеюсь, командир группы сообщит все остальное, когда вы вернетесь».
Я сказал, что он совершено прав, и, заинтригованный, приготовился слушать. Джефф продолжил:
«На вражеской территории имеются несколько объектов, исключительно уязвимых для атак с воздуха; они имеют исключительное военное значение. Однако, чтобы их уничтожить, требуется сбросить прямо на них большое количество взрывчатки. Вы знаете, о чем я говорю. Например, виадуки, бункера подводных лодок, крупные корабли и тому подобное. Я долго изучал эту проблему, но всегда сложности оставались большими, слишком большими. Прежде всего, не было самолета, имеющего достаточную грузоподъемность и высокую скорость. Затем появился „Ланкастер“, и эта проблема была решена. Затем проблема самой взрывчатки. Ее можно поместить или в очень большую бомбу, или в очень большую мину. Но ее требуется еще и сбросить достаточно точно — отклонение не должно превышать нескольких метров. Тут возникают 3 сложности. Чтобы добиться такой точности, атаку следует проводить с очень малой высоты, то есть менее 300 футов. Но у больших бомб имеется дурная привычка взрываться при падении, а к чему это может привести — вы себе легко представите. Если увеличить высоту, снизится точность, и работа будет провалена. Получается заколдованный круг. Две другие проблемы вам прекрасно известны. Это зенитки и аэростаты заграждения, которые на малых высотах особенно опасны. И последнее — полет на малой высоте над водой».
«Над водой?» — переспросил я.
«Да, над водой, ночью или рано утром, когда водная поверхность будет гладкой, как зеркало, но в то же время над ней стоит довольно густой туман».
Я начал прикидывать возможные цели. «Тирпиц»? Бункера подводных лодок? Однако Джефф продолжил:
«У нас есть еще месяц или два, чтобы преодолеть эти трудности, поэтому нам придется хорошо потрудиться. Мы с Маттом работаем над новой миной. Идея очень проста, но я пока не буду о ней говорить. Идите, я вам покажу».
Свет в лаборатории погас, и засветился небольшой экран, на котором задергалось изображение, снятое любительской камерой. Титры были угрожающие: «Совершенно секретные испытания, опыт № 1». Затем показался самолет, который стремительно спускался к воде, летя над какой-то речкой. Когда он оказался на высоте 200 футов, от него отделился странный цилиндрический объект и медленно полетел к воде. Я был удивлен. Сначала мне подумалось, что сейчас самолет взрывом разнесет на куски. Но последовал лишь огромный всплеск, а затем стало понятно, как работает то устройство. Но я не имею права об этом рассказывать. Самолет плавно ушел в сторону. Затем последовали съемки еще нескольких испытаний. Джефф и Матт давали кое-какие пояснения, но мне показалось, что все работало отлично. Затем экран снова стал белым, и в помещении зажегся свет. Джефф сказал:
«Вы видите, специальная мина может справиться с этими проблемами, и она работает. Но ведь это лишь модель в четверть натуральной величины. Я опасаюсь, что мы столкнемся с массой трудностей, когда перейдем к настоящим минам».
«А изготовлена хоть одна настоящая?» — перебил я.
«Пока еще нет. Первая будет готова примерно через неделю, одновременно будет модернизирован „Ланкастер“, чтобы нести ее. Фирме „Авро“ предстоит огромный объем работ по переделке самолетов. Я полагаю, они работают круглыми сутками. Ну, а теперь я хочу узнать кое-что у вас. Вы сможете выдержать требуемый режим полета? Это означает скорость 240 миль в час и высота 150 футов над водой после пикирования с высоты 2000 футов. При этом бомбу следует сбросить с точностью в несколько ярдов».
Я сказал, что это немножко сложно, но попробовать стоит. Я сообщу ему, как только что-то прояснится. Затем я двинулся назад — из этого странного домика на открытый воздух. Матт подбросил меня на станцию, и через 4 часа я вернулся в Скэмптон.
Парни находились в воздухе, поэтому я забрал Ниггера и пошел прогуляться и подумать. Прогулка — самый лучший способ обдумывать сложную проблему, но чем дольше мы гуляли, тем больше мне казалось, что проблема неразрешима. Зато Ниггер был совершенно счастлив. Он гонялся за кроликами.
На следующий день я устроил еще одно совещание. Я рассказал парням о требованиях, предъявляемых к меткости и режиму полета, но не сказал ни слова об оружии, которое видел. А затем начались споры. Первым выступил Динги.
«Первый большой капкан — нам придется практиковаться в полетах при луне. Я полагаю, будет лунный свет или сумерки?»
Я сказал, что тоже так считаю.
«Хорошо, тогда напомню тебе особенности этой страны. Здесь луна всегда тусклая, а вдобавок почти всегда плохая погода, поэтому мы не получим хорошей практики. Нам требуется изобрести какой-то имитатор ночных полетов».
«А разве начальник штаба не говорил вам о полетах с затемненными стеклами кабины?» — спросил Генри.
«Да, я пробовал это, но получается не слишком хорошо. Ты не видишь приборов. Но я слышал, что вспомогательная авиация изобрела способ имитации ночного полета. Стекла кабины красятся в синий цвет, а весь экипаж надевает желтые очки. Это дополнительные цвета или что-то в таком роде. Но в результате создается эффект лунного освещения, тогда как снаружи — солнечный день».
«Это звучит любопытно. Пойди и переговори с начальником штаба группы. Может, нам удастся тоже раздобыть это?»
Он выскочил на несколько минут, а потом вернулся.
«Переговорил. Эту штуку используют на базе Форд. Он говорит, что мы немедленно получим приоритет, и нам сразу пригонят три самолета, как только будут найдены экипажи. Он нам перезвонит, когда все будет улажено».
Затем Джек Легго снова коснулся проблем навигации. Как выбирать маршруты? Можно ли пользоваться каналами и озерами, что значительно облегчит работу штурманов. Можно ли брать дополнительного бомбардира восьмым членом экипажа, чтобы дать ему дополнительную практику? Они уже летают по 8 часов в день, что для пилотов достаточно.
Потом встал Боб Хэй. У нас нет учебных бомбовозов, и как ему организовать бомбометание? Нет плавучих пиропатронов, что важно при полетах над водой. Какого рода цели требуется установить на полигоне? Можем ли мы забрать этот полигон себе на весь день? Все эти проблемы были быстро решены начальником штаба. Судя по всему, он ел, спал и жил у себя в кабинете. Он делал все.
У Тревора были свои проблемы. Он хотел потренировать своих стрелков. Если мы будем атаковать с малой высоты, он желал бы получить возможность вести ответный огонь. Для этого ему требовались трассирующие пули. Хотя «Ланкастер» был вооружен всего лишь 7,7-миллиметровыми пулеметами, трассеры могут показаться зенитчикам пушечными очередями. Достать трассирующие патроны было очень сложно, но начальник штаба справился и с этим.
Хатча больше волновали общие проблемы. Он слабо представлял, что будут делать его радисты. Я успокоил его:
«Все в порядке, Хатч. Займись пока обычной подготовкой радистов, натаскай их получше, а твой черед настанет позднее. Теперь несколько общих замечаний, парни. Я разговаривал с механиками, и они сообщили, что несколько самолетов уже вернулись с ветками и листьями в радиаторах. Это означает, что мальчики летают слишком низко. Прекратите это, иначе кто-нибудь угробится. Я также должен добавить, что поступило несколько жалоб от констеблей. Самолеты летают очень низко и пугают людей. Мы все знаем, что нужно практиковаться в полетах на малой высоте, однако, ради бога, постарайтесь втолковать своим парням, чтобы они избегали пролетать над городами и аэродромами. Не нужно пугать полисменов на дорогах и влюбленных на полях, иначе они могут получить инфаркт. А теперь прошу меня извинить, я сам должен лететь к одному водохранилищу, чтобы проверить, что мы можем сделать».
