Людмила Харченко - Шел ребятам в ту пору…
Сеня вытащил из кармана небольшой фонарик и протянул Вале.
— Это мы у фрица взяли… в машине нашли.
— Фонарик — вещь неплохая, — сказала Валя, — но рисковать из-за такой игрушки не стоит.
Женя до сих пор стояла в сторонке молча, а тут не выдержала:
— Очень вы хорошее дело делаете, что помогаете семье фронтовика. А фонарик — чепуха! Ребячья игрушка!
Мальчики сникли и молча глядели себе под ноги.
Валя сделала знак Жене, чтобы та ушла.
Когда они остались втроем, она заговорщицки предложила:
— Ребята, давайте соберемся по цепочке?
— Давайте! — радостно подхватил Сережа. — А куда приходить?
— Ну, хотя бы к моему дому. Только помните — сейчас другое время, кругом враги. Лютые! Вы это понимаете сами. И по цепочке надо созывать неболтливых ребят. Чтоб даже под страхом смерти не выдали врагу нашу с вами тайну.
— Мы понимаем, — Сережа взглянул на Сеню, как бы ища подтверждения.
Уточнили день и час сбора.
* * *Первое сентября… День начала учебного года. Там, по ту сторону фронта, школьники сегодня сядут за парты. А здесь, на оккупированной врагом земле, они могут только мечтать об учебе… Возьмут в руки учебники, посмотрят и, вздохнув, положат их на этажерку.
Валя пришла к Неле.
— Пойдем хоть посмотрим нашу школу, — предложила она.
Зашли за Женей. Через полчаса были у школы. Подошли и обмерли: школу фашисты превратили в конюшню.
— А еще хвастаются своей культурой! — гневно прошептала Валя.
К девочкам подошел часовой с автоматом в руках.
— Вэк! — махнул он оружием в их сторону.
— Сам «век»! Влез в нашу школу да еще и прогоняешь, — тихо обронила Валя.
Молча повернули назад.
— Такая злость, такая злость берет, — со слезами говорила Неля.
— Злостью и слезами тут не поможешь, — жестко прервала ее Женя.
— А что же делать? Что?
— Что делать? Например, достать сведения о передвижении фашистов, их планы.
— А что делать с этими сведениями? Партизан в городе нет, — возразила Неля. Хоть и достанешь, а передать-то некому.
— Ты говоришь так, как будто у тебя уже есть сведения, — улыбнулась Валя.
— Сведения можно бы достать. — Неля грустно покачала головой. — Этот рыжий Рихард Шмидт, квартирант Дарьи Петровны, соседки, звал меня работать уборщицей в штабе. Наверно, там можно достать сведения…
— Ну, а ты что этому Шмидту ответила? — взволнованно спросила Валя.
— Что я отвечу? Сказала, что больна. В самом деле, не могу же я быть поломойкой у врагов. Лучше умру с голоду, чем на них работать!
— А если понадобятся планы, о которых мы говорили, тогда пойдешь?
— Если нужно, пойду.
— И хныкать не будешь? — спросила Валя.
— Не буду!
Во дворе Белявских сели на низенькую скамейку под деревом.
Женя заговорила первой.
— Ты, Неля, иди. Не отказывайся. Но прежде дай нам честное комсомольское слово… Да, ты ведь не комсомолка! — спохватилась она. — Ну, дай самое честнейшее слово советской школьницы, что о нашем разговоре никто никогда не узнает.
Неля обиделась:
— Вы знаете меня не один год, знаете, если я что пообещала — выполню. Вам торжественная клятва нужна? Даю! Даю свое честное советское слово, слово советской школьницы, что этот разговор и наша тайна умрут вместе со мной.
Глаза Нели, почти всегда веселые, смеющиеся, были по-взрослому серьезны. По ее лицу словно прошла тень. И, быть может, в эту минуту Неля переступила грань беззаботного отрочества.
— Если будет возможность, узнай, где хранятся секретные документы, сделай слепок с ключа, — сказала Женя.
* * *Теперь Неля заискивала перед Шмидтом. Вечером она вышла из дома, села на скамейке с томиком Чехова, но содержание рассказа не воспринимала. Она вся превратилась в слух. Наконец во двор вошел Шмидт. Неля подняла голову, улыбнулась:
— Добрый вечер, Рихард!
Шмидт с видимым удовольствием заговорил с красивой белокурой «медхен», мешая русские слова с немецкими.
— Добрый вечер, Неля. А добрый ли?
Не понимая, к чему такой вопрос, Неля удивленно приподняла черные брови, в упор глянула на немца.
— Почему так спрашивает Рихард?
— Кушать нет?
— Нет.
— Работа надо! — сказал утвердительно немец.
— Надо, — покорно вздохнула Неля.
— Штаб есть работа. Пол… — он не знал слова «вымыть» и показал это руками. — Стол… — смахнул рукой воображаемую пыль. — Легкий работа. Красивый девочка дойч зольдат любиль. Хлеб эссен, шоколад.
— Спасибо, Рихард. Пожалуй, я пойду работать. Завтра вдвоем пойдем. Составишь мне протекцию, — засмеялась Неля.
— Гут! Зафтра, — сказал Рихард и ушел в дом.
* * *Вначале за ней следили. При уборке комнат обязательно присутствовал дежурный солдат. Но прошло немного времени, и подозрения фашистов рассеялись. Неля работала быстро, аккуратно. Никто не видел, как в ведро с грязной водой часто падали ее слезы. Дежурный стоял для порядка, не глядя на Нелю.
Однажды ее вызвали в штаб в неурочное время…
— Бегу, — рассказывала она потом подругам, — а сама думаю: «Зачем это я им понадобилась?» Прихожу, а там лоск наводят, и через два слова на третье только и слышишь: «Шеф, шеф…» Убираю, а в голове стучит: «Парочку гранат бы сюда, чтобы от вас вместе с вашим шефом одни клочья остались…»
Стала мыть пол в кабинете. Смотрю: ключ! Видно, начальник штаба впопыхах на столе оставил… А у меня воск в кармане всегда наготове. Сделала слепок! — Неля даже зажмурилась. — И только за тряпку взялась, влетает офицер. Опоздай я на минуту — несдобровать бы мне.
Вскоре Женя вручила Неле точную копию штабного ключа. Втроем гадали: куда его лучше прятать? Пришили изнутри к поясу Нелиной юбки пуговицы и крепкой тесемкой привязали ключ.
— Кто вам сделал этот ключ, девочки? — допытывалась Неля. Но на ее вопрос подруги давали всегда один и тот же сдержанный ответ:
— Помни: в городе есть подпольная организация и ты являешься ее членом. Больше ни о чем не спрашивай.
* * *Сегодня к дому Вали Плугаревой соберутся пионеры. Ребята будут приходить по одному, по два, чтоб меньше было заметно. А когда соберутся, начнут игру в испорченный телефон — так договорились.
Валя смотрела в окно, и видела, кто приходил. Вышла она неожиданно. Для вида накричала на них:
— Чего расшумелись тут? А ну-ка угомонитесь!
Вокруг ни души, словно и не жил никто на этой улице. Валя села в середину и тихонько сказала:
— Ребята, хорошие мои, как вы сейчас?
В наступившей тишине было слышно, как кто-то шмыгнул носом.
— Миша Колесников, что с тобой?
— Кто-то донес, что мой папа командир Красной Армии, — голос Миши срывался. — Ну, к нам ворвались три фашиста. Обыскивали. Мама молчала, а сестренка Галя лежала в кроватке. Ей три года. Она болела и вскрикнула. А фашист стал расстегивать кобуру. Я выскочил из комнаты. Услышал выстрел. Мама закричала громко-громко… Я спрятался во дворе, а когда фрицы ушли, побежал домой. Галя лежала в кроватке, убил он ее…
Миша замолчал. Ребята тоже примолкли. Потом Сеня сказал:
— А я видел, как эсэсовцы перестреляли кур в соседнем дворе, а потом избили бабушку Ползунову и заставили ее варить суп.
— Меня самого чуть не избил эсэсовец. Я шел по улице, он возле меня на велосипеде проехал и как замахнулся на меня рукой. — Это говорил маленький смуглый Петя Гарбузов.
Когда очередь дошла до Сережи, он рассказал, что портит провода вражеской связи, прокалывает покрышки на машинах. Потом, немного помолчав и, видимо, решив быть до конца откровенным, добавил, что вытащил у сонного гитлеровца браунинг.
— Что же ты думаешь делать с оружием? — встревожилась Валя.
— Стрелять в фашистов, — даже удивился такому вопросу Сережа.
— Ты принеси браунинг мне. Я передам оружие в надежные руки. — Валя беспокойно оглядела ребят. — У кого еще есть оружие?
Оружия больше ни у кого не было.
— Не надо вам, ребята, стрелять. Вы лучше помогайте семьям фронтовиков, которые нуждаются, ну, скажем, в топливе. Разве вам трудно принести из лесу дров? Или воды кому-то?
— Не трудно!
— Ну, вот и действуйте. Так вы больше поможете. И вот еще что: держите друг с другом связь. Ясно?
Ребята согласно кивали головами.
— А сейчас потихоньку расходитесь. Ты, Сережа, задержись на минутку.
Когда все ребята отошли от скамейки, Валя тихо сказала:
— Сейчас я тебе вынесу листовки… в черпаке. Сделай вид, что пьешь из него воду, а сам спрячь листовки за пазуху. Незаметно раздай их ребятам. Наклейте где можете. Только осторожно чтобы. Не сможете осторожно, лучше не беритесь.
— Сделаем все точно, — сверкнул глазами Сережа.
Вечером пионеры пробирались в соседние дворы, расклеивали листовки на вражеских машинах, как советовала Валя, на стенах домов. Ваня и Сеня ухитрились наклеить листовку даже на здание, где печаталась фашистская газета.
