Александр Граков - Дикие гуси
— Да боже ж ты мой! — расхохотался Вовчик. — Что она, жена его, что ли? Мы бы тебя сразу взяли в компанию, да ты ходил, как хрен проглотивши! Эти вдовы давно уже изучили складскую таксу: хочешь получить побольше уголька или дровишек — задирай подол! И им хорошо — соскучились по мужской ласке, и нам приятно! Ну, как тебе бартер? Не ущемляет твоих представлений о чести и благородстве? — съехидничал он.
— О какой чести и каком благородстве может идти речь в этом вертепе? — психанул Олег, — Лишь бы им было хорошо, а о себе мы сами позаботимся! Какую он мне выделяет?
— Ты в первый раз — тебе и выбирать!
Олег посмотрел на молодок, которые уже разделись до пояса сверху и стояли теперь на мешках в длинных черных юбках: одна — потупившись, а вторая — глядя на него и улыбаясь загадочно. В полутьме складского помещения проблескивали белки ее огромных глаз, опушенных стрелами-ресницами. Взгляд ее скрестился с Олеговым, и… оба шагнули навстречу друг другу. Вовчик мгновенно оценил ситуацию и без слов завалил ту, первую, на брезент. Безо всякого стеснения закатил ей на живот юбку, под которой не было ничего одето, приспустил свои штаны и с довольным урчанием погрузился в «монашку».
Олег подошел к «своей» и потянул ее за руку, приглашая в нишу, образованную двумя штабелями мешков. Она безмолвно шагнула за ним. В темном, пахнущем мышами, пылью и джутом закутке Грунский прижал горячее молодое тело к перловой стене, ощущая грудью щекочущее прикосновение затвердевших сосков, и задохнулся от желания: сказывалось вынужденное воздержание.
— Тебя… как зовут?
— Ниной меня звать, а что — это очень важно? — молодка отчаянно обхватила его и принялась тереться о тело обнаженной грудью.
— Погоди, ты что — русская? — Олег был поражен чистотой ее произношения.
— А ты думал — здесь одни армяне живут? — огрызнулась женщина — И нам не нужны тепло и еда?
— Землячка! — Олег засмеялся почему-то облегченно и нырнул рукой под ее юбку. Там уже давно все было готово к его приему — горячо и влажно. Поэтому он не стал больше тратить времени на разговоры: рывком сдернул с нее мешающую одежду и, упав на колени, принялся усердно работать языком меж ее раздвинутых бедер. Нина застонала от блаженства, затем закричала и, рывком заставив его подняться, откинулась на стенку из плотно набитых мешков. Олег приподнял ее ногу и вошел в горячую щель. Невольный стон вырвался у него. Так они стояли, раскачиваясь в едином ритме, покуда оба не вскрикнули в порыве мгновенного экстаза. Затем замерли, не в силах оторваться друг от друга, и вдруг… услышали раздававшиеся рядом стоны. Оглянувшись, Олег увидел любопытную сцену: в трех шагах от них — на выходе из ниши, стоял Аро со спущенными штанами и… отчаянно онанировал в сумасшедшем темпе. Вот из его «прибора» брызнула густая белая струя, он заорал во весь голос и покатился по мешкам, содрогаясь в экстазе…
Нина и Олег переглянулись и прыснули.
— Что, дорогой, поезд ушел и пришлось догонять на дрезине? — шутливо поинтересовался у него Олег. И не дожидаясь ответа, побежал с Ниной к выходу из склада, подхватив по пути ее одежду.
— Еще придешь? — спросил он, провожая ее с наполненной дровами тачкой, — Или траур у тебя?
— Какой еще траур?! — небрежно отмахнулась Нина. — Сейчас многие женщины под вдов косят: больше надежд на выживание. Я — бывшая студентка Ереванского политеха. Родом из Пензенской области.
— А подруга? — спросил Олег, имея в виду ее напарницу по «бизнесу».
— Янка-то? Из-под Ростова она, мы из одной группы! — засмеялась Нина.
— А домой почему не едете?
— На какие шиши? И что нас там ждет без денег? Здесь все-таки интереснее!
— Война — интереснее? — изумился Олег.
— Это для вас война — бойня! А у нас с Янкой наклевывается одно очень классное дело! Сделаем его, и тогда двинем отсюда хоть на край света! — мечтательно зажмурила Нина свои огромные глазищи.
— Подожди! — вдруг тормознула она Олега. — А ты, кстати, не хочешь в нашу компанию? Комплекция у тебя — дай Боже, а такие ребята сейчас — везде на вес золота!
— Золото покуда больше в дерьме ковыряется! — невесело усмехнулся Олег, — А что за работа все-таки?
— Скажу через два дня — надо кое с кем посоветоваться. Я ведь тоже сама ничего не решаю. На сколько дней безделья ты еще можешь рассчитывать?
— Сказали — на позиции через месяц! — пожал плечами Олег.
— Через месяц мы с тобой… — Нина запнулась, затем спросила напрямик. — Скажи, я тебе нравлюсь?
— Очень! — признался Олег, — Ты красивая!
— Сама знаю! — засмеялась Нина. — Тогда мы с тобой через месяц можем прямо отсюда махнуть на курорты. Кстати, как тебя зовут-то?
— Айс! — почему-то брякнул Олег.
— Гм-м-м! — понимающе прищурилась Нина. — Что ж — до свидания, Айс! — она бросилась ему на шею, и их губы слились в долгом поцелуе.
— Я тебя сама найду, Олег! — прокричала она затем, скрываясь с тачкой за ближайшим поворотом.
Он пораженно закрутил головой. Вот чертовка, да она давно уже его имя разузнала! Скорее всего — у того же Вовчика… И он с веселыми воспоминаниями и легким сердцем пошел обедать.
Вообще-то, норма питания добровольцев в столовой соседней с ними бронетанковой части вызывала у Грунского, мягко говоря, недоумение: провонявшийся старый сыр, немного хлеба и все тот же осточертевший куркут. До вчерашнего дня Вовчик Светлов успокаивал его по-своему:
— Тебя, Олежка, ждет здесь еще много интересного, так что привыкай, терпи! А в Арцахе получше будет: валом трофейной жратвы, а если «планчиком» захочешь разжиться — его там тоже море!.. Главное вернуться «оттуда» в целости и сохранности. Держись, если что, нас: мы люди битые! Даст Бог, с этого захода пару стволов неучтенных притащим втихаря, продадим — вот тебе и бабки для отдыха! А то и на родину махнем, подальше от этих обезьян!
По его совету Грунский начал пускать «с молотка» — за арах[7] и жратву — свои «лишние» вещи, так как оставлять их до возвращения «оттуда» у кого-либо не имело никакого смысла, все равно сопрут, а таскать их с собой — просто неудобно, как чемодан без ручки. Исчезновению личных вещей весьма способствовали вечные вечерние гости — офицеры-танкисты из соседней части. Приходили они с водкой, а уходили поздно ночью с чем-нибудь «на память» о классном мужике Грунском — очками, рубашкой, зажигалкой… А однажды вечером, когда Светлов, пережрав дармовой водки, храпел «в отключке», а Олег ходил в столовую за скудным ужином — полбулкой хлеба, кто-то умудрился «по-братски» спереть последнее — сложенный загодя на выезд «сидор» — с носками, трусами, бритвой и всякой нужной мелочью. Разбираться поутру никто не захотел — русскому выдали новый, но… абсолютно пустой вещмешок. Тоже по-братски.
Олег прекрасно помнил армян бывшего Совдепа, застойных и перестроечных времен — нормальных, общительных и веселых мужиков. «Что же с ними, блин, произошло? Может, здесь собрались одни малохольные? Смотри, что творят! Придется, видимо, заняться ими по-другому!» — закипая, думал уже не Олег — тот, прежний Айс брал верх над его личностью, заставляя заниматься «разборками».
Сказано — сделано! Через пару дней он отловил за туалетом армянина, который спер со склада три сухпая. Он застал его в тот момент, когда «экспроприатор» впопыхах запихивал консервы в сетку, а вощеную бумагу заталкивал в кусты. Состоялась воспитательная беседа.
— Ах ты говнюк! Я разным дерьмом перебиваюсь, хотя и работаю здесь, а ты хочешь, чтоб тебе все готовеньким с неба падало?! — и по челюсти, и в лоб!
— За что, джан? — расплакался несчастный, — У меня дома дети вторую неделю голодают, а работы нет. Зато сосед Аро, который тоже здесь работает, жиреет день ото дня. Цены на продукты у него — не подступишься!
«Снова что-то не так сделал! — мгновенно остыл Олег. — Этот нищий, тот — вор! Поневоле свихнешься. Да чтобы этот дурдом понять, самому нужно головой о рельсу постучать, чтобы мозги по-другому варить начали!»
— Вали-ка ты отсюда, брат, пока тебя еще кто-нибудь не застукал. И консервы эти забирай! — отправил со склада Грунский неудачливого вора, не выдержав слезной исповеди сорокалетнего грешника.
Да, много нужно потопать по этой стране, покуда не начнешь понимать происходящее вокруг тебя! С Аро бы «разобраться по-братски» — отъел гад харю на гуманитарной помощи, да нельзя — сам с голодухи загнешься или по мусоркам лазить начнешь в поисках хлебной корочки! С тех пор, как у Олега закончились «лишние» вещи, интерес к нему офицеров-танкистов заметно упал. Отказали и в приеме на кухне соседней части. Зато кладовщик расщедрился: для них со Светловым было у него всегда припасено что-нибудь вкусненькое. А требовалось за это всего ничего: закрывать глаза на подъезжавшие иногда грузовики без товарно-транспортных накладных да помогать грузить на них коробки, мешки и ящики. Мало-помалу Грунский со Светловым попали в полную зависимость от Аро, и это больше всего злило Олега, не терпевшего посягательств на свою самостоятельность.
