Джордж Паттон - Война, какой я ее знал
Череда событий, приведших к захвату нами Трира, заслуживает внимания, поскольку нарушает правила штабного планирования на высоком уровне. Начало наступления в треугольнике Саар — Мозель было положено 20–м корпусом с целью ввести в действие 94–ю дивизию. Затем 19–го Уокер, всегда верно чуявший момент, когда надо начинать, позвонил и предложил очистить треугольник.
Для выполнения задания ему требовалась помощь одной бронетанковой дивизии, а я, как вы помните, взял взаймы 10–ю бронетанковую. Успехи наши были весьма скромными до тех пор, пока мы не переправились на участке возле Саарбурга. Тут мы с Уокером разом осознали, что сам по себе Саарбург нам не очень нужен, а в действительности наша цель — захват Трира, так что мы пошли дальше.
26 февраля 20–му корпусу многого достигнуть не удалось, поскольку на участке к востоку от реки Саар и к северу от Церфа он подвергся жестокой атаке 2–й германской горнострелковой дивизии под командованием генерал—майора Дегена. В тот момент даже показалось, что нам лучше изменить направление и повернуть на восток, чтобы удалить помеху, которую представляла та дивизия. С другой стороны, у 12–го корпуса с 4–й бронетанковой превосходно шли дела на левом фланге на реке Килль в окрестностях Битбурга. 5–я и 76–я дивизии находились то ли уже на берегу Килля, то ли в самой непосредственной близости от него.
Принимая во внимание данное обстоятельство, я пришел к выводу, что надо передвинуть 4–ю бронетанковую южнее и разместить между 5–й и 76–й пехотными дивизиями, а затем ударить на Трир с севера. Временно исполняющий обязанности командира 12–го корпуса генерал Гэффи указал на сложность такого перестроения с технической точки зрения и предложил вместо передислокации 4–й бронетанковой усилить на правом фланге 76–ю дивизию находившимся на отдыхе танковым батальоном 80–й дивизии.
Какой урок нужно отсюда извлечь? А вот какой — умеющий побеждать генерал подстраивает свои планы под обстоятельства, а не пытается заставить обстоятельства подстраиваться под его планы!
Название Битбург напоминает мне об одном весьма показательном для немцев случае. Я въехал в город с юга, когда сражение еще вовсю полыхало на его северных окраинах. Поскольку городок Битбург небольшой, я находился недалеко от места боя. Несмотря на то что снаряды падали тут и там с завидной регулярностью, я своими глазами видел трех женщин и двух мужчин, занятых починкой крыши своего дома. Они вовсе не собирались ждать помощи по ленд—лизу, как люди во многих других странах.
27 февраля 10–я бронетанковая дивизия прошла восемь километров на север от Церфа и таким образом оказалась на полпути к Триру. Днем раньше противник подтянул ей навстречу 2–ю горнострелковую дивизию, однако ошибся в оценке маршрута движения 10–й бронетанковой. Немцы, как видно, думали, что 10–я бронетанковая будет наступать на юго—восток от Церфа, чтобы выйти в тыл линии Зигфрида, поэтому и проведение контратаки своей намечали исходя из данных соображений. В действительности 10–я бронетанковая повернула к северу в сторону Пеллингена, подставив, однако, под удар неприятеля тыловые колонны своего правого фланга.
Когда уже стемнело я, как и обещал, позвонил Брэдли и сказал ему, что хотя я еще не в Трире, но до него осталось всего восемь километров. Я спросил, можно ли мне продолжать. Он дал добро, оговорившись, что, если высокое начальство прикажет, он вынужден будет остановить мое продвижение. При этом он добавил, что постарается сделать так, чтобы с ним в ближайшее время было трудно связаться по телефону.
28 февраля 10–я бронетанковая все еще находилась около Трира, но кое—что обнадеживало, поскольку дивизии удалось выйти на удобные для развернутой атаки позиции. Прежде им приходилось наступать единой колонной, что для бронетанковой дивизии всегда представляет определенные трудности.
Визит к генералу Моррису в тот же день показал, что наши телефонные линии почти наверняка находятся на прослушке у противника. Перед выездом Кодмен позвонил и узнал название города, где нам предстояло встретиться с Моррисом. Когда мы подъехали к перекрестку поблизости от места встречи, нас встретил человек из военной полиции, сказавший, что генерал ждет нас в другом городе, куда сотрудник ВП нас и проводил. Когда мы преспокойно общались с Моррисом, тот город, где мы должны были изначально встретиться, подвергся сильнейшему артиллерийскому обстрелу.
В Саарбурге, где разместилась штаб—квартира 94–й дивизии, некогда жил Иоанн Чешский, король Богемии и герцог Люксембурга, погибший в битве при Креси в 1346 г.[201] Его плюмаж из трех перьев теперь принадлежит принцу Уэльскому. Иоанн стал учредителем ордена Красного Льва Люксембургского и Белого Льва Богемского; обе награды мне позднее были вручены.
На пути домой генерал Мэлоуни зазвал меня посмотреть на средневековый замок. То, что показалось Мэлоуни средневековым замком, на деле являлось современной винокурней, производившей наисквернейшее вино. Пока мы осматривали «замок», над нами пролетел снаряд и чудом не снес нам головы.
Полагаю, именно этот «перелет» настроил всех на религиозный лад. Так или иначе, один из находившихся при мне офицеров принялся распространяться о необычайной набожности и чуть ли не святости своих предков. Он так разошелся, что в какой—то момент заявил: «Господи, генерал! Мои предки были правоверными католиками на протяжении трех тысяч лет!» — «Вот как? — не выдержал я. — Так они были христианами еще до Рождества Христова?» И чтобы, выдумали, он ответил? «Так точно, сэр». Я не раз рассказывал этот случай, но смеялись немногие.
1 марта я полетел в Бастонь обговорить с генералом Мидлтоном планы проведения следующей операции. Суть заключалась в том, чтобы силами 11–й бронетанковой дивизии пробить коридор к реке Килль через позиции 5–й парашютно—десантной дивизии немцев. Когда танки достигли бы берега реки, подтянувшаяся через коридор 4–я пехотная дивизия осуществила бы переправу. Остальные части корпуса Мидлтона занимались выполнением поставленных задач и отлично с этим справлялись.
Все подразделения 12–го корпуса дислоцировались на береговой линии реки Килль, и одна только 76–я дивизия захватила в плен тысячу солдат и офицеров противника.
В 14.15 позвонил Уокер, который сказал, что 10–я бронетанковая дивизия вошла в Трир и овладела мостом через реку Мозель. Овладеть мостом удалось благодаря самоотверженным действиям геройски погибшего подполковника Дж. Дж. Ричардсона. Он ехал в головной бронемашине своего батальона мотопехоты и, увидев тянувшиеся к взрывателям провода, спрыгнул на землю, под шквальным огнем неприятеля помчался к проводам и перерезал их. В жарком горниле битвы кипит чистый металл героизма.
Когда я позвонил генералам Смиту и Брэдли и сообщил им, что Трир теперь наш, оба очень обрадовались.
2 марта мы с Уокером обсуждали планы операции по ликвидации так называемого Метталахского выступа к югу от Саарбурга, которая стала бы возможной после того, как отдохнувшая 26–я пехотная дивизия сменит на позициях измотанную 94–ю дивизию. Пока мы с Уокером строили схемы предстоящих действий, я вдруг со всей отчетливостью увидел, что куда правильнее будет форсировать Мозель в Швайхе силами 10–й бронетанковой дивизии, придав ей полковую ударную бригаду 76–й пехотной дивизии, а затем наступать на Виттлих. Уокер немедленно принялся приводить этот план в действие.
Мы с Эдди переправились через Саар в Эхтернахе и поехали в Битбург, где нанесли визит в 76, 5 и 80–ю пехотные дивизии, а также в 4–ю бронетанковую дивизию. Поездка оказалась весьма интересной по двум причинам. Первое, для меня стало очевидным, какого титанического труда стоило 76–й дивизии прорвать линию Зигфрида в этом месте, а второе, у меня больше не осталось даже тени сомнений в бессмысленности возведения такого рода сооружений.
Только с одного из участков дороги, по которой и вдоль которой 76–я дивизия успешно развивала наступление, были видны пятнадцать дотов, не считая надолбов и противотанковых рвов. И все же эта дивизия, состоявшая преимущественно из зеленых новобранцев, преодолела все препятствия. Мы посетили дот, предназначенный для командира немецкой части, удерживавшей здесь оборону. Чего только мы там не увидели!
Трехэтажные подземные казармы с туалетами, душевыми, госпиталем, прачечной, кухней и кладовыми. Телефонизация находилась на высшем уровне, автономное электропитание осуществлялось от двух дизелей—генераторов. В общем, все мыслимые и не мыслимые удобства. Какие тут могут быть мысли о войне в таком комфорте? Не случайно же все это сооружение располагало всего двумя пулеметами и 60–миллиметровым минометом, высовывавшими свои жерла из броневых куполов, приводимых в движение гидравликой. Вести огонь из миномета можно было и вовсе с помощью пульта дистанционного управления. На броневых куполах толщиной двадцать пять сантиметров остались следы отскакивавших от стали как горох от стенки 90–миллиметровых снарядов наших орудий, стрелявших с расстояния всего двести метров. Как и всегда в подобных случаях, дот был взорван с помощью динамита, брошенного в заднюю дверь.
