Игорь Болгарин - Мертвые сраму не имут
И вот он, этот большевистский чекистский комиссар, шел по улице – живой, здоровый, невредимый. И, судя по одежде, вполне успешный. К счастью, чекист не узнал его, точнее, не заметил, поскольку шел, опустив глаза в землю. И значит, он – почти в его руках. Нужно только хорошо продумать, как лучшим образом это исполнить. Можно просто убить его. Ну и что? Просто смерть. Он даже ничего не почувствует, не осознает, что это месть. Нет, надо придумать что-то другое. В феодосийской тюрьме комиссар всласть поиграл с ним, как кошка с мышкой. Чудом удалось спастись. Тогда он был мышкой. Теперь ему захотелось быть кошкой и от души насладиться этой увлекательной игрой, которая называется смерть.
Потом он вспомнил о десяти тысячах долларов, обещанных ему за живого или мертвого комиссара. Эти десять тысяч ему обещал адъютант Врангеля Уваров за Кольцова. Десять тысяч. Состояние! Если тратить их с умом, можно обеспечить себя на годы безбедной жизни. Уваров здесь, в Константинополе, и это – удача. Надо только встретиться с ним и поторговаться. Если он не накинет ему пару лишних тысяч, можно дорого продать комиссара самому Врангелю. Тот знает, как по-хозяйски комиссаром распорядиться.
Все эти мысли промелькнули в голове Жихарева почти мгновенно, пока он глядел вслед уходящему Кольцову.
«Вряд ли комиссар приехал в Турцию легально. Остается только проследить, куда он пойдет дальше. Лучше, конечно, узнать, где, в каком отеле он остановился, выяснить его маршруты по городу – словом, узнать о нем все, что только возможно», – подумал Жихарев.
Он подождал, пока комиссар уйдет как можно дальше, и, хоронясь за заборами, за углами домов, последовал за ним. Он знал, комиссар был тертый калач: он время от времени оглядывался, и Жихареву стоило большого труда не обнаружить себя.
По пути Жихарев едва не потерял Кольцова из виду. Увидев людской поток, комиссар нырнул в эту толпу, и она внесла его в многоголосый и сутолочный городской базар.
Жихарев поначалу тоже, проталкиваясь за Кольцовым, бросился в базарную толпу, но тут же потерял его из вида. Отыскать в этой сутолоке он пока его еще мог, но понял, что тем самым обратит на себя внимание. Рассчитывать на то, что комиссар его не узнает, не стоило. Жихарев был пока хозяином положения, и терять это преимущество он не хотел.
У базара было четверо ворот. Через какие из них выйдет в город комиссар, Жихарев не знал. Он надеялся только на то, что он плохо ориентируется в незнакомом городе и обязательно выйдет через те же ворота, в которые вошел. И уже когда он окончательно понял, что потерял комиссара и хотел уходить, тот снова возник в толпе. Причем базарная толпа вынесла его через те самые ворота и вытолкнула едва ли не в объятия Жихарева. Тот чудом успел увернуться.
Но теперь, хоть и мельком, Кольцов тоже сумел хорошо его рассмотреть. Сомнений больше не было, Красильников был прав: это был сумевший бежать от них из Феодосии не без помощи чекиста Зотова бандит Жихарев. То, чего так опасался Кольцов, случилось. Теперь надо было хорошо продумать, как поступить дальше.
Прежде всего надо как-то предупредить Красильникова и сообща подумать, что предпринять в этой ситуации. Конечно, самое мудрое было бы исчезнуть из Константинополя. Исчезнуть, не выполнив то самое главное дело, ради которого они сюда проникли. Так хорошо задуманная и не без успеха начавшаяся операция была на грани провала. Но нет, не надо торопиться. Возможно, еще можно что-то придумать.
Прежде всего надо покинуть банк и поселиться в небольшой гостинице. И при этом стараться как можно меньше светиться в городе. «Залечь на дно». Постепенно что-то должно проясниться.
И он тут же решил: не идти сейчас в банк, чтобы не привести туда Жихарева. И предупредить об этом же Красильникова.
Он огляделся по сторонам, но Красильникова нигде не увидел. Видимо, в той базарной сутолоке он его потерял.
Несколько часов он ходил по узким улочкам города, иногда выходил на широкие главные и смешивался с толпой, внезапно возвращался на одну из тех улочек, по которым уже ходил. Время от времени он часто незаметно оглядывался, но ни разу ничего подозрительного не заметил. И, лишь сильно устав, он отправился в банк.
Возле ресторана «Уголок» Кольцов еще раз остановился и, прежде чем свернуть в переулок к банку, снова внимательно огляделся по сторонам. Красильникова нигде не было видно, Жихарева тоже. Предвечерняя улица была на редкость пустынна. Женщина с коляской и грузчики, заносящие в «Пера-Палас» мебель, в счет не шли. А Жихарев, который сумел проделать вслед за Кольцовым утомительную прогулку по городу, сумел своевременно нырнуть под арку.
У Жихарева перед Кольцовым было одно немаловажное преимущество: он хорошо знал город. Но и ему эта прогулка стоила немалых нервов. Когда он снова выглянул из-под арки, Кольцова нигде не было. Куда он делся? Зашел в «Уголок»? Или свернул в переулок?
Жихарев пробежал до угла и все же успел увидеть комиссара, который поднялся на крыльцо банка и тут же скрылся за дверью.
Жихарев знал этот банк. Это он здесь совсем недавно потерпел сокрушительную неудачу. Их было трое. Они тщательно подготовились, ликвидировали сторожа, овладели входными ключами. Им заранее было известно, что банк не работает, а управляющий куда-то уехал. Казалось, удача сама плывет им в руки. Они проникли в банк. Трудились почти всю ночь. Под конец, отчаявшись, применили универсальные инструменты – ломы и молот. Но искалеченные сейфы так им и не поддались.
Да, это был тот самый банк. Жихарев стоял за углом и ждал, когда оттуда снова выйдет комиссар. Надо было узнать, куда он отправится еще и где он остановился.
Но комиссар не выходил. Похоже, он здесь жил.
Жихарев не оставлял надежды вскоре все же поквитаться с этим банком и его упрямыми сейфами. Но теперь у него возникла и вторая причина: заодно поквитаться также с комиссаром, пока он никуда не исчез. Надо было торопиться, но и хорошо подготовиться, чтобы удача на этот раз не отвернулась от него.
Лишь под вечер Жихарев отправился к Слащеву. Его руки жгла газета с новостями о намерениях французов удалить Русскую армию из Турции. Интересно, что скажет по этому поводу Слащев, которому так же больше некуда деваться, как и ему.
Жихарев сразу заметил, что Слащев был чем-то озабочен. Всегда энергичный, быстрый в движениях, в этот раз он был вял и задумчив.
«Ни к нему ли приходил большевистский комиссар? – подумал он, но тут же отбросил эту мысль как нелепую. – С меньшим риском он мог прийти к Врангелю. Слащев люто ненавидел большевиков, как и большевики его. И если бы комиссар посетил Слащева, то он вряд ли ушел от него своими ногами».
Но на всякий случай Жихарев спросил:
– У вас плохое настроение. Вам кто-то его испортил?
– Почему ты так решил?
– Я вас хорошо изучил. Вы сегодня какой-то другой. К вам никто не приходил?
«Бестия, выследил», – про себя отметил Слащев проницательность гостя и спокойно ответил:
– Нет, никто. Во всяком случае, Мустафа мне ничего не говорил. А что?
– Я видел на вашей улице большевистского чекиста. Не вас ли он выслеживает?
– Кому я нужен, Жихарев? Война кончилась, а генералы представляют какой-то интерес только в войну. По-моему, тебе он просто примерещился.
– Нет-нет. Я узнал его.
– Ну, и что ты собираешься делать?
– Не знаю, – и затем решительно сказал: – Продам.
– Ну и ну! Высоко прыгнуть хочешь.
– А чего? Знаю людей, хорошие деньги за него дадут, – едва не шепотом, с каким-то придыханием сказал Жихарев, – Не зря же чекист тут. Наверно, что-то замышляет. Ну, а не получится с ним, другое дело проверну. Может, миллионный куш сорву. И мне, и вам до смерти денег хватит.
– Фантазер ты, однако, – скептически ухмыльнулся Слащев.
– Я все свои фантазии за войну растерял. Теперь свои фантазии, как золото, на зубок проверяю, – обронил Жихарев и испугался, что слишком уж разоткровенничался. И торопливо закончил: – Не хочу в нищете жить.
– Не лез бы ты в эти дела, Жихарев. Только хлопот на свою задницу накличешь, – сказал Слащев. При этом подумал, что и в самом деле Жихарев может заварить кашу, которая сейчас не в его интересах. Он размышлял над предложением Кольцова и пока не принял никакого решения. Но даже если он и откажется от возвращения в Советскую Россию, по совести, не имел права позволить погубить человека, которому обязан своей жизнью. Надо будет предупредить Кольцова, ну и как-то, хоть на время, остановить рвение этого не очень знакомого ему человека. После долгого молчания Слащев добавил: – Ты вот что! Ты, прежде чем что-то предпринимать, посоветуйся. Хотя бы и со мной. Не торопись. Не наломай дров.
– Честно скажу, это я и хотел вас просить, – просиял Жихарев и опять подумал, а не рассказать ли все подробностях Слащеву: и о том давнем их знакомстве с комиссаром, об адъютанте Врангеля Уварове, и о десяти тысячах долларов, а может, и о русском банке. Но у Слащева могут возникнуть свои идеи. И кончится это тем, что генерал сделает так, как ему захочется, и он, Жихарев, окажется в этой истории совершенно ни при чем. И он сам себе еще раз сказал: стоп. Он не настолько знает генерала, чтобы полностью ему доверяться. И все же добавил: – Фантазии не фантазии, а в случае удачи и вас не забуду. Долю принесу. Из уважения.
