Николай Семёнов - Это было на рассвете
— «Нареза» — к «Титану»! — услышал голос оперативного дежурного Иванченко. Это комбриг вызывал на свой КП командиров частей и отдельных подразделений.
Выслушав доклады командиров полков, полковник Юренков сказал, что боевая задача дня бригадой выполнена, личный состав сражался геройски. Действовал со знанием дела, проявляя беспредельную смелость и решительность. Все отличившиеся будут представлены к награде. Однако с ходу овладеть Зееловскими высотами нам не удалось. Яростное сопротивление оказывают гитлеровцы именно в районе этих высот. Особенно — за обратными скатами, где они врыли в землю значительное количество противотанковых орудий и тяжелые танки. Эти огневые средства во время нашего артиллерийского наступления остались почти нетронутыми.
Когда комбриг коснулся наших потерь в личном составе и танках за день боя, на лбу у него выступил пот. Больше всех имели потери подразделения, наступавшие в центре, где были самые прочные укрепления гитлеровцев. Весьма опасными для танков оказались фаустники. Высокой похвалы в их уничтожении заслужили автоматные роты старшего лейтенанта Мельникова и, лейтенанта Ильина. Далее командир бригады поставил задачу: штурмом овладеть Зееловскими высотами, а затем — и городом.
Подготовку к завтрашнему бою завершили поздно. Бой предстоял быть не менее жарким, чем в первый день. Несмотря на усталость, спать не хотелось. Меж собой делились впечатлениями о первом дне штурма Берлина, вспоминали погибших товарищей. Вышло так, что, не договариваясь, мы, земляки, вдруг оказались вместе. Обнялись, внимательно посмотрев друг на друга. За плечами каждого — большой боевой опыт. Однако волновались, переживали.. Я взглянул на танкошлем Демида Сергеевича. Заметив это, он сказал:
— Ухо шлема цело. Одно оторвали в Заполярье, а до второго не добрались еще, хотя пытались, — засмеялся Малинин.
— Как пытались?
— Очень просто. Ты же видел: мы хотели проскочить вброд через канал. Если бы еще полметра, то танк наверняка перевалился бы на ту сторону. Но от разорвавшегося поблизости снаряда он покачнулся и покатился обратно в канал. Наблюдавший за полем боя наш артиллерист Вася Понеделько неожиданно заголосил: «Братцы, фаустник!»
Танк засел кормой, перед приподнят, и потому стрелять было неудобно. Командир окинул глазами: около танка — ни одного автоматчика. Приказывает: «Малинин, займись фаустниками».
Я с автоматам выскочил из танка. Растянувшись около поваленного кирпичного столба, стал караулить. Вижу: метрах в ста медленно поднимается на бруствер траншеи большая желтая болванка и показывается голова фрица. Думаю: «Нет, не выйдет у тебя, шем керемет» (по-марийски «злой дух», «черный керемет») — и дал очередь. Прошло минуты три. Рядом поднимается еще один, и так — три раза. Словам, фашистам не удалось прицелиться и выстрелить.
— Ты что, убил? — спросил я.
— Аллах его знает. Там что-то взорвалось. Наверно, моя пуля угодила в фаустпатрон или гранату.
— Молодец ты, Демид Сергеевич. Фаустники не давали покоя и нам, — заговорил Саша Изотов. Потом протянул портсигар, закурил и сам.
— Тот же, пробитый пулей. Не пора заменить, Саша? — закурив, заметил я и передал Малинину.
— Позавчера я видел у земляка портсигар, это да-а-а! К нему пристроена даже зажигалка.
— О каком земляке ты говоришь?
— Как о каком? Я же рассказывал.
— Нет, не слышал.
— Когда занимали исходные, подошел к нам высокий и, похоже, отчаянный лейтенант-артиллерист. Три ордена на его груди, да еще медали. Говорит: «Дайте на часок лопату. Занимаем огневые позиции, а лопат не хватает». Когда возвращал лопату, спросил:
«Ты, браток, случайно, не земляк?»
«Не знаю, я из Козьмодемьянска, что в Марийской АССР, а вы?»
«А я из Нового Торъяла, Иван Веселов!»
Вот и познакомились. В качестве подарка предложил мне свой портсигар. Я закурил, а от подарка отказался, было неудобно. Адрес его на всякий случай записал.
— Адрес-то сохрани, мы его разыщем, — сказал я.
— Не пора ли нам на отдых? Что-то устал я, — проговорил Малинин.
— Сколько снарядов за день израсходовал? — спросил у Малинина Изотов.
— Было пятьдесят, а осталось два.
— Снаряд вместе с зарядом весят два пуда. Вот и помножь сорок восемь на тридцать два. И получится, что Демид Сергеевич за день боя перекидал полторы тонны груза!
В двадцать три часа мы, пожелав друг другу удачи в завтрашнем бою, разошлись по своим машинам.
Штурм начался на рассвете 17 апреля. Наш танковый полк ударил по Зеелову с юга и продвинулся вперед. Полк Середы к 7 часам утра вышел на северную окраину города, а — Цыганова к 8 утра был в Ной Вербиге и оседлал дороги Вербиг — Зеелов, Гузов — Зеелов. Таким образом, сильно укрепленная оборонительная полоса гитлеровцев — Зееловские высоты с городом Зееловом — на рассвете была взята штурмам. Противнику на этот раз не удалось оказать существенного сопротивления. У нас был выведан из строя танк младшего лейтенанта Ивана Моисеевича Никитина. Он первым ворвался в город. С ходу расстрелял один тяжелый танк и противотанковое орудие немцев, но и его машина была подбита. Самому ему оторвало ногу.
Противник на высотах понес большие потери. Только полк Ермоленко в первый день боев уничтожил 16 тяжелых танков, 25 «фердинандов», 25 орудий разного калибра, 8 минометов и много живой силы[1].
Танкисты, ведя за собой пехоту, двинулись на Мюнхеберг. Фашисты сопротивлялись ожесточенно. Однако по сравнению с Зееловскими высотами нам теперь было намного легче.
Первые упорные бои завязались на подступах к Герльсдорфу. Впереди действовала рота лейтенанта Андрея Хохлова. Танкисты с пехотой вклинились в оборону противника, стали перемалывать огнем и гусеницами гитлеровских смертников. Они не думали отступать. Более того, несколько раз сами пытались контратаковать. «Мессершмитты» с высоты бреющего полета сбрасывали небольшие бомбы и строчили из пулеметов по нашей пехоте. Мешали танкам фаустники.
В самый критический момент командир роты Андрей Хохлов, приказав командиру танка партгрупоргу роты Кичигину вести огонь, побежал к командиру стрелковой роты просить, чтобы стрелки усмирили фаустников. Через несколько секунд около него разорвался снаряд. Андрей, сделав еще несколько шагов, упал. Увидев его, лейтенант Демидов бросился к Хохлову. Тот еще был живой, но без сознания. Тяжело раненный в голову и грудь, он скончался на руках своего земляка — горьковчанина Ивана Демидова. Погиб талантливый и смелый командир. До армии Андрей Иванович Хохлов окончил химико-технологический техникум по специальности химик-керамик. Те, кто вступали с ним в опоры по вопросам химии, вскоре сдавались. Андрей говорил,: «Если останусь в живых, то обязательно буду работать в керамическом производстве». Орден Отечественной войны второй степени на вечное хранение вручен его матери Клавдии Вернадьевне.
Вовремя подоспел к Герльсдорфу танковый полк Середы. Он, развернув свои машины, открыл сокрушительный огонь по вражеской обороне. Автоматчики роты Мельникова со стрелковыми подразделениями дружно двинулись в атаку. По южной окраине ударили танки другой части. Вскоре гитлеровцы под Герльсдорфом были смяты и деревня взята. Во время атаки осколкам авиабомбы распороло правую ногу Михаилу Мельникову. Нет слов, ему, ветерану бригады, очень хотелось войну завершить в Берлине. Но, к сожалению, передвигаться он не мог, и его на бронетранспортере отвезли в госпиталь.
Наша танковая бригада, взламывая во взаимодействии со стрелковыми полками одну оборонительную линию за другой, настойчиво двигалась по заданному боевому курсу вперед на Берлин. На рассвете 19 апреля с северо-восточной стороны мы подошли к Мюнхебергу.
Опыт двухдневных боев показал, что фашисты населенные пункты обороняют в основном с фронта. Поэтому командир бригады Юренков решил атаковать город с правого фланга, причем одновременно с двух направлений: наш полк нанесет удар по северной окраине, а полк подполковника Середы — с северо-восточной стороны.
На рубеже Мариенфельд, что находится в двух километрах севернее Мюнхеберга, противник начал оказывать сильное сопротивление огнем танков. Из находящейся восточнее озера Фаулерзее рощи стреляли противотанковые орудия. Поэтому нам пришлось некоторое время приостановить атаку. Подполковник Ермоленко, доложив обстановку комбригу, начал бой с танками противника. В обход рощи, откуда били противотанковые орудия, майор Лодвиков повел три танка. Расчеты трех 88-миллиметровых противотанковых орудий с появлением наших танков с тыла разбежались.
Бой за Мюнхеберг продолжался около трех часов. Одновременным ударом с двух направлений, особенно после ввода в бой танкового полка Цыганова, сопротивление противника было сломлено. В час дня 19 апреля наши танки ворвались в центр города и завязали уличные бои.
