Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина
Пса в память об участи, которой он чудом избежал, нарекли «Бифштексом». Будто понимая своим собачьим умом, что обязан жизнью новым хозяевам, пёс сразу проникся восторженным обожанием по отношению к абсолютно всем лётчикам и техникам авиагруппы. Каждое утро пёс провожал пилотов к самолётам, а потом вместе с механиками терпеливо ожидал их возвращения. Парни даже завели привычку всегда что-то иметь в кармане лётной куртки, чтобы, вернувшись с задания, наградить радостно виляющего им хвостом вислоухого симпатягу лакомым кусочком. Особенно пёс, как и положено полноправному члену эскадрильи, уважал командира. Нефёдова «Бифштекс» слушался беспрекословно. Впрочем, это не мешало ему х4улиганить на стороне. Характер у пса оказался, как у настоящего штрафника – не ангельский. Хвостатый агрессор обожал совершать набеги на курятник хозяйственной части, но не ради трофеев. Прирождённому охотнику, кажется, доставлял удовольствие сам процесс подкрадывания к ничего не подозревающим цыпочкам, а затем преследование по двору кудахтающих несушек.
Чтобы тыловики не подстрелили всеобщего любимца, нефёдовцам приходилось выплачивать им дань за причинённый ущерб. Борису было достаточно строго посмотреть на хвостатого озорника, и он с поджатым хвостом виновато поскуливал, изображая полное раскаяние.
Когда выдавалось свободное время Борис, как и все, с удовольствием играл с собакой, кормил её.
Единственным человеком, которого «Бифштекс» на дух не переносил, оказался майор Бурда. Впрочем, антипатия у них была взаимной. Майор, едва завидев катящийся по траве с весёлым тявканьем грязно-белый шар, начинал материться и требовать, чтобы «сволочь» немедленно посадили на цепь или пристрелили. «Бифштекс» же не упускал ни одной возможности облаять своего недоброжелателя, а при случае и помочиться на его неосмотрительно оставленные где-нибудь вещи. Особенно пёс не терпел пьяных. А майор, скучая вдали от городских удовольствий, почти всё время проводил в своей комнате наедине с бутылкой.
Глава 28
Далеко не каждый бой в Корейском небе складывался так же удачно, как история с разгромом группы британских «Шутинг Старов». Не раз нефёдовцам самим приходилось весьма туго. Свою негативную роль играло стремление «штрафников» скорее выполнить задание. А в охоте на крупного и опасного хищника спешка чревата большими неприятностями. Однажды Кузаков рассказал Нефёдову, как чалдоны59 охотятся на тигров. Прежде чем взять, зверя бывалый таёжник не один день изучает его повадки: ходит по тигриным следам, узнаёт, где у полосатого хозяина леса охотничьи угодья, где он предпочитает устраивать свои лежки и засады на косуль и кабанов. В противном случае тебя самого могут подкараулить на охотничьей тропе и сожрать…
Но как тут будешь действовать расчётливо и наверняка, если тебе с одной стороны сам Василий Сталин из Москвы твердит: «Давай, давай!», а с другой особист группы майор Бурда стращает, что если в ближайшие дни не пригонишь на аэродром обещанный «Сейбр» – пощады не жди.
В результате такой штурмовщины в одном из вылетов Борису пришлось спасать «Сынка»…
Вскоре после взлёта на самолёте Алексея Сироткина обнаружились проблемы с двигателем, и Нефёдов приказал ему возвращаться. «Одессе» было велено сопровождать мальчишку до аэродрома, чтобы неисправный МиГ не перехватили вражеские «охотники».
Отправив самого юного члена команды под надёжной (как тогда казалось) охраной домой, Борис повёл остальных дальше. По дороги он не без гордости любовался ювелирной слётанностью своих людей, тем, как быстро они вошли в лётную форму, как великолепно держат строй. Каждый на своём месте, уверенно контролирует дистанцию с идущими рядом самолётами и готов в любую секунду сам выйти в атаку или прикрыть манёвром и огнём напарника. А ведь они летят в стратосфере на максимальной скорости! Всё-таки тысячу раз он оказался прав, когда поверил в своих фронтовых товарищей!
При подходе к линии фронта напряжение стало нарастать. Все радиопереговоры были прекращены, чтобы раньше времени не обнаружить своего присутствия. Каждый до боли в глазах всматривался в воздушное пространство, чтобы немедленно предупредить остальных об опасности. Если противника удастся обнаружить позже, чем он заметит тебя, – жди беды!
Вот один из МиГов начал покачивать крыльями, его пилот энергичными жестами показывал товарищам вправо вниз. Так и есть, обладающий феноменальным орлиным зрением Батур сумел разглядеть в сиреневой дымке на горизонте быстро перемещающиеся на юг крохотные светлые точки. Правда, это могут оказаться и свои. Но в любом случае необходимо действовать быстро, пока операторы неприятельских РЛС не успели сообщить своим лётчикам (если это американцы) о приближении МиГов.
Через две с половиной минуты всё выяснилось. Неизвестные самолёты оказались американские истребители-бомбардировщики «Тандерджет» F-84. Они возвращалась после бомбёжки в сопровождении двух десятков «Сейбров». Топливо у противника наверняка на исходе, так что на долгий бой им просто не хватит керосина. Более удачной сдачи козырей в начале игры и не придумаешь!
Мысленно пожелав товарищам удачной охоты, Борис пропустил вперёд арьергардное боевое охранение «Сейбров» и начал пристраиваться в хвост замыкающему звену, стараясь не попасть в реактивные струи, вырывающиеся из сопел американских машин. А чтобы раньше времени не спугнуть вражеских пилотов, Нефёдов подползал к ним медленно, повторяя манёвры «Сейбров» – всячески изображая своего.
На расстоянии пятьсот метров от выбранного в качестве мишени самолёта Борис вынес центральную марку подвижной сетки прицела перед вражеским истребителем. Расчёт Нефёдова был такой: положить снаряды перед самым носом «Сейбра», чем сразу ошеломить его лётчика, а затем агрессивными действиями попытаться «отжать» зазевавшегося янки от остальной американской группы и погнать его на свой аэродром.
Но неожиданно возникли проблемы с оружием. Экспериментальный прицел на истребителе Нефёдова установили лишь накануне. Это была идея инженера эскадрильи по вооружению, который по своим каналам раздобыл новое оборудование.
– Товарищ подполковник, хотите, я вам поставлю новый улучшенный прицел? – предложил инженер. – Он «умеет» просчитывать угловое перемещение цели. Вам только надо выносить подвижный маркер перед вражеским самолётом, а прицел сам отрабатывает угол упреждения стрельбы.
Борис привык благосклонно воспринимать технические новинки, поэтому легко согласился. Как только инженер смонтировал свой прибор, Борис тут же опробовал его. Для этого он залез в кабину стоящего в капонире истребителя, включил прицел, и начал левой рукой (правая то должна всегда находиться на ручке управления) обрамлять подвижной сеткой, то едущий по аэродрому бензовоз, то проходящую мимо группу техников… Всё, как будто получалось очень даже неплохо…
Но теперь в воздухе прицел неожиданно заглючил. Механизм управления им на ручке газа стало заедать, а сам подвижный маркер бесконтрольно перемещался по выносной сетке. Из-за возни с прицелом Борис потерял несколько секунд, Впрочем, время в запасе ещё оставалось, ибо пилот «Сейбра» спокойно продолжал свой крейсерский полёт, не подозревая, что его стараются взять на мушку. Правда, на его борту Борис заметил несколько отметок о воздушных победах. Это несколько меняло дело – настоящего профи так просто не напугаешь. Но с другой стороны, представилась возможность выбить из игры матёрого хищника, который при ином раскладе заберёт ещё не одну жизнь.
И тут Борис услышал в наушниках сдавленный голос «Одессы»:
– Ребята, выручайте, «Сынка» подбили! Меня тоже четверо прессуют… Не могу к нему пробиться. Снаряды кончаются…
Борис быстро на глазок немного довернул свой самолёт на «Сейбр» и дал по нему на прощание длинную очередь. Оранжевые шары 37-метровых снарядов попали ему в фюзеляж в районе двигателя «General Electric». Над этим местом появилось грязно-серое облачко. Такое впечатление, словно палкой по пыльному мешку ударил. Мелькнул солнечный блик от аварийно сброшенного фонаря и в нескольких метрах от кабины МиГа пронёсся впечатанный в катапультное кресло лётчик в оранжевом комбинезоне. Ещё через долю секунды «Сейбр» разломился, как орех. Нефёдов едва успел резко уйти вправо, чтобы увернуться от несущегося навстречу града обломков.
Борис не испытал обычного в таких случаях душевного подъёма. В этой командировке от него ждали другого результата. Только что может быть важнее жизни боевого товарища. Требовалось «на всех парах» спешить на выручку Лёне и «Сынку», пока от них не остались рожки, да ножки.
Между тем напарник Нефёдова – Константин Рублёв начал отставать. Выяснилось, что он оказался не столь проворен, как командир, в воздухозаборник двигателя его самолёта затянуло несколько обломков, обороты сразу стали падать. Как не хотел Борис оставлять ведомого в таком незавидном положении, но неопытному юнцу он сейчас был ещё нужнее.
