Владимир Колычев - Утомленное солнце
– За немцев воюем? – послышался чей-то жестко-насмешливый голос.
Артем невольно вздрогнул. Повернулся на звук. И летчики были ошарашены не меньше, чем он. И расступались, пропуская к нему подполковника госбезопасности, за которым шли два генерала и свита старших офицеров. Артем метнул взгляд в сторону автоматчика, который должен был подать предупредительный знак. Но тот лишь виновато отвел взгляд в сторону. Видимо, испугался особиста, который сам своевременно подал ему знак молчать. Ну что случилось, то случилось…
Раньше старший майор госбезопасности соответствовал воинскому званию «комдив» или «генерал-майор». А сейчас подполковник госбезопасности армейскому подполковнику и соответствовал. Да и в любом случае Артем не мог рапортовать этому кадру в присутствии заместителя командующего армии и командира своей дивизии.
Подполковник понял, что рапортовать ему не будут. Отошел в сторону. Артем направился к заместителю командующего:
– Товарищ генерал-майор, личный состав вверенной мне эскадрильи проводит занятие по тактической подготовке. Командир эскадрильи младший лейтенант Гудимов…
– Вольно… – вяло махнул рукой генерал.
Молча обогнул Артема, подошел к плакату. Командир дивизии присоединился к нему. Зато особиста интересовала исключительно его персона.
– За немцев, значит, воюете? – ехидно переспросил он.
– Кто-то же должен имитировать действия противника…
Артем чувствовал, как холодок под лопаткой превращается в холод, заполняет грудь, опускается в желудок. Он прекрасно понимал, что в его положении встреча с особистом ничем хорошим закончиться не может…
– Подполковник, оставьте товарища Гудимова в покое, – сказал замкомандарма. – Он делает все правильно…
Он подошел к столу с конспектами, открыл один, с интересом пролистал. Комдив взял другую тетрадку. Тоже с интересом…
– Все нормально, товарищ Гудимов, все хорошо, – успокаивая, подмигнул ему особист. И для приличия тоже глянул на схему и на конспект. Даже вывод сделал: – Документы засекречены, охрана обеспечена… Все хорошо…
Артем обратил внимание, что его не называют по званию. Что бы это значило… Подполковник Зверев держался в стороне. И не подходил к нему, чтобы объяснить. Но странно улыбался…
Наконец, генералы оторвались от изучения тетрадей. К Артему подошел заместитель командующего.
– Наслышаны мы о вас, Гудимов, – улыбнулся он. – Эффективные действия вашей группы получили самую высокую оценку командования…
В дивизии его эскадрилья считалась лучшей. Самый высокий процент выполнения поставленных задач, наибольшее соотношение между сбитыми и потерянными самолетами.
– Теперь я понимаю, на чем строится ваш успех. Полная детальная проработка и анализ опыта ведения боевых действий. У вас богатый опыт, Гудимов… Пожалуй, ваши конспекты и схемы придется изъять. Ваш опыт нужно распространять в масштабе армии. Что вы на это скажете, товарищ генерал? – замкомандующего посмотрел на комдива.
– Да, конечно, боевая подготовка в эскадрилье Гудимова находится на высоком организационном уровне. Хотелось бы, чтобы каждая эскадрилья дивизии… э-э… и армии тоже имела такую организацию… У меня есть предложение…
– Предложения после, – загадочно улыбнулся заместитель командующего.
И велел Звереву организовать торжественное построение личного состава полка.
А к Артему подошел особист. И, как он выразился, для сведения сообщил интересную новость:
– В боях под Таганрогом самолет подполковника Хоботова был посажен на аэродром противника. Вы должны понимать, что это значит…
Это могло значить только одно: Хоботов – предатель. Летчика могли сбить над территорией врага, он мог попасть в плен. Это еще как-то можно было объяснить. Но то что Хоботов позволил немцам посадить свой самолет, это иначе как трусостью и малодушием назвать было нельзя. А там, где трусость, там и предательство… А значит… Значит, Артем не напрасно набил ему морду.
На построении полка Артем занял место во главе своей эскадрильи. Но заместитель командующего дал ему команду:
– Подполковник Гудимов, выйти из строя!
Наконец-то к нему обратились по званию. И какое звание…
Далее шло пояснение:
– Приказом главнокомандующего военно-воздушными силами РККА младший лейтенант Гудимов Артем Савельевич восстановлен в прежнем звании «подполковник»…
В торжественной обстановке Артему были вручены новые погоны. Два просвета, две звезды… Наконец-то, справедливость восторжествовала.
Но это было еще не все.
– Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических республик за мужество и героизм, проявленные при выполнении боевых задач, и в ознаменование победы на Курской дуге младш… подполковнику Гудимову присвоить звание дважды Героя Советского Союза с вручением второй Золотой Звезды и ордена Ленина!
Оказывается, Указ вышел еще две недели назад. Летчики, удостоенные высокого звания этим же Указом, уже летали в Москву на торжественную церемонию награждения. Артема же туда не позвали. Сам командующий армией генерал-лейтенант Руденко дал команду разобраться с ситуацией, которая сложилась вокруг Артема Гудимова. Выяснилось, что подполковник Хоботов добровольно сдался в плен к немцам. И это предрешило благополучный исход начатого расследования. Артема сначала восстановили в звании, а затем вручили вторую Звезду Героя… Двойная награда, двойное торжество справедливости…
Но выяснилось, что и это было еще не все. Успех, как и беда, в одиночку не приходит. После построения заместитель командующего вызвал Артема в штабную палатку. Еще раз поздравил его. Посмотрел на командира дивизии, перевел взгляд на Артема, сказал:
– Поступило предложение назначить вас заместителем командира дивизии по боевой подготовке…
От таких предложений не отказываются. Но удивление выразить можно.
– Сразу на заместителя командира дивизии? Но я же не был командиром полка…
– Не скромничайте, товарищ подполковник. Полком вы командовали еще под Сталинградом. И командовали отлично. И здесь отличились. Подполковник Зверев характеризует вас как блестящего командира и организатора. В аттестации и представлении на звание Героя Советского Союза он указывает, что вы неоднократно водили полк в бой и добивались максимального успеха при минимальных потерях…
Артем с благодарностью посмотрел на Зверева. Он знал, то его командир и друг писал представление на самую высокую награду. Как знал и то, что первое представление зарубили. Оказалось, что Василий не остановился. За первым представлением последовало второе, третье… Артему же про них он ничего не рассказывал. Плохо, когда надежды не оправдываются… Но все же справедливость восторжествовала. Подполковник, дважды Герой, назначение на высокую должность…
Ровно через неделю Артем получил предписание сдать эскадрилью и прибыть в распоряжение командира дивизии.
Эскадрилью он сдал Бубенчикову:
– Надеюсь, не подведешь.
– Никак нет, товарищ подполковник! – весело улыбнулся капитан.
– Учти, ты у меня на особом контроле. Драть буду нещадно, не посмотрю, что вместе летали…
После победы на Курской дуге войска Центрального фронта продолжали наступления на запад. Наступление стремительно развивалось. Девятнадцатого сентября войска Центрального фронта форсировали Десну, а двадцать первого освободили Чернигов.
К этому времени Артем принял должность и приступил к исполнению своих обязанностей. Планирование и подготовка летного и технического состава дивизии, контроль за качеством боевой подготовки в частях и подразделениях, анализ боевых операций, отчет по их проведению…
Задач много. К тому же стремительный темп продвижения наземных войск диктовал свои условия. Необходимо было организовать срочное строительство взлетных полей на освобождаемой территории – инженерно-авиационные батальоны едва справлялись с этой задачей. Впервые приходилось строить взлетные полосы на стерне после уборки урожая. Не хватало горючего и боеприпасов. Большое внимание необходимо было уделять обороне и маскировке аэродромов, снижению сроков подготовки самолетов к вылетам. К инженерно-авиационной службе Артем имел косвенное отношение. Но командир дивизии все же ставил ему задачи по этой части. Аргументация простая – не будет вылетов, не будет боевой подготовки.
Но после нескольких боевых вылетов, которые Артем провел в качестве старшего группы, генерал Груздев перестал занимать его решением задач боевого обеспечения. И все больше стал привлекать к управлению боевыми действиями. Войска фронта продолжали наступать, от командира дивизии требовалось разрабатывать и проводить в жизнь тактику авиационного наступления. А с опытом как таковым было не густо.
Первый опыт организации и проведения авиационного наступления был получен еще под Сталинградом. Еще тогда штабы воздушных соединений планировали свои действия в форме авиационного наступления. Но сложные метеоусловия не позволили в полной мере использовать эти планы. Они были выполнены лишь частично.
