Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.
— Смотри — это же главнокомандующий!
— Да брось ты, — отвечает другой, — думаешь, он может так идти, а?
«Того» — неказистое здание на задворках главной улицы, там две или три официантки в течение четырех-пяти дней, пока флот стоял в порту, Масако не позволяла никому ухаживать за Ямамото. Короткое время, которое она провела, прислуживая человеку, которого любила с двенадцати лет, стало самым счастливым в ее жизни.
ГЛАВА 9
1
В начале 1941 года, примерно в то время, когда концепция налета на Пёрл-Харбор стала принимать окончательные очертания в мыслях Ямамото, он стал еще раз анализировать идею отставки. В августе исполнилось бы два года его пребывания в должности главнокомандующего. Не многие со времени реставрации Мэйдзи в 1968 году удержались на таком посту дольше, чем он. От Того Хеихачиро (героя Русско-японской войны) до Йосиды Зенго они уступали свой пост другим через периоды от нескольких месяцев до двух лет трех месяцев.
Вполне естественно, что с началом нового года Ямамото начал подумывать об освобождении от этих обязанностей. Но видимо, понимал, что в такое время нелегко добиться отставки. Письмо, написанное им 23 января 1941 года Коге Минеичи, командующему 2-м флотом, на борту «Такао», можно отнести к самым важным из всех его письменных документов, — оно касается кадровых назначений как способа избежать войны, а также вопроса о его собственном будущем.
«По возвращении на мой корабль из Токио после того, как появились признаки близкого подписания Трехстороннего пакта в августе или сентябре прошлого года, я ощутил крайнее беспокойство и письменно запросил мнение Ойкавы (министра. — X. А.) по поводу будущих перспектив. Как он сказал мне, существует определенная вероятность, что нам придется таскать каштаны из огня для Германии, но Америка не имеет особого желания вступать в войну, так что, возможно, все будет в порядке. Мне вспомнилось, что его высочество (принц Фусими, начальник морского генерального штаба. — X. А.) сказал примерно так: если „дело доходит до такого критического состояния, у нас нет иного выхода, кроме как делать требуемое“. Чувствуя, что происходят очень опасные события, я решил, что единственно возможный выход — возвратить Йонаи как можно быстрее. Чтобы это сделать, я счел наиболее правильным в процедурном плане назначить его вначале главнокомандующим. Есть признаки, что заместитель министра слишком большой интриган и его лучше заменить как можно скорее. Морскому генеральному штабу необходимо также укрепить свои ряды, сказал он и спросил, не позволю ли я ему поставить Фукудоме во главе 1-го управления.
Я ему заявил поэтому, что (1) сейчас, когда подписан Трехсторонний пакт, чтобы избежать вовлечения Японии в войну, потребуется необычная степень решительности, и вряд ли можно достичь цели простой заменой главы дивизиона или назначением нового заместителя министра.
Тогда я прежде всего поставил бы Йонаи начальником морского генерального штаба или назначил Йосиду или Когу заместителями (что в отношении обоих очень трудно осуществить), а Фукудоме — помощником и Инуэ заместителем министра флота. Считаю, что соединить такие умы, которые могут вместе работать, — минимальное требование, если требуется укрепить позиции флота. Если у него в мозгу созрели достаточно радикальные для достижения этой трудной цели перемены и приложены реальные усилия, чтобы „смело преодолеть трудности“, флот со своей стороны хотел бы принести тяжелые, но необходимые жертвы и воздержаться от возражений по поводу кадровых перемен. На эти предложения Ойкава ни положительного, ни отрицательного ответа не дал.
(2) Без всякой связи с предшествующим Ойкава спросил мое мнение о моем преемнике на посту главнокомандующего; спешки нет, сказал он, но кто подошел бы на эту должность? Я избежал немедленного ответа, сказав, что мне нужно время, чтобы тщательно это обдумать, и примерно 25 декабря прошлого года ответил следующим письмом:
„Я уже сообщал свое мнение, и его высочество не согласился с ним, но я все еще считаю, что лучшим было бы назначение адмирала Йонаи (главнокомандующим. — X. А.) во время апрельских назначений. Если это будет сделано, полагаю, его высочество также станет более благоприятно относиться к этой идее с Йонаи (начальником морского генерального штаба. — X. А.) где-то в 1941 году или, самое позднее, в будущем году.
Если отложить в сторону возможность назначения Йонаи, то четыре возможных выбора будут за Симадой, два — за Тойодой и Когой, но из них, я думаю, мы обойдемся без двух Тойод…
Подводя итог: мое первое предложение — Йонаи должен быть немедленно назначен, а если это окажется невозможным, то — в смысле моих преемников, — думаю, есть лишь два варианта: Кога и Симада.
Думаю также, что, если замена его высочества на данный момент не предвидится, лучше всего назначить Когу — хотя это для него обуза — его заместителем.
Что касается меня самого, то, честно говоря, уже изо всех сил проталкивая Йонаи, не возражаю ни против отставки, ни против того, чтобы остаться в 1-м флоте. Не то чтобы я хотел уклониться от сопутствующей огромной ответственности; если решат, например, что Кога возглавит Объединенный флот только после года на берегу, — не возражал бы тянуть лямку и третий год.
Если исходя из международного и внутреннего положения Япония при определенных обстоятельствах будет вынуждена вступить в войну, ошибка менять как главнокомандующего 2-го флота, так и начальника штаба Объединенного флота“.
Весьма сожалею, но со времени потери Йосиды, кажется, не осталось никого подходящего на высших уровнях, а дела наверняка пойдут плохо, пока Йонаи, вы и Инуэ не пожелаете заткнуть брешь. Если Япония начнет войну, кому-то неизбежно придется уйти с поста самому и очертя голову ринуться в бой, но я все еще верю, что этот момент надо насколько можно отдалять, чтобы дать Японии время для надлежащей подготовки.
Ойкаве следовало бы хорошо осознать, что, как я писал выше, важные требования связываются с любыми переменами на постах главнокомандующего 2-го флота или начальника штаба Объединенного флота; но лучше еще раз посоветую ему письмом».
Два Тойоды, о которых идет речь, — это Тойода Тейдзиро и Тойода Соему. Ссылка на возможность, что принц Фусими «станет более благоприятно относиться к этой идее с Йонаи», связана с тем, что принц, который на посту начальника морского генерального штаба находился девять лет, еще с 1932 года, сам предложит Йонаи занять его место.
Это письмо, хотя и частного назначения, возымело огромную важность. Запрос о Фукудоме направил Накахара Йосимаса, начальник отдела кадров, который лично приезжал на флот, чтобы встретиться с Ямамото. Тот, кажется, открыто спрашивал его о значении этого: «Действительно ли министр твердо убежден, что мы не будем воевать, и хочет укрепить свой порядок в министерстве как способ это обеспечить? А может, он хочет Фукудоме исходя из туманной идеи, что его нынешний штат не отвечает требованиям? Говорил ли он вам что-нибудь об этом?»
«Видимо, министр озабочен всякими международными последствиями, — ответил Накахара, — но он мне ничего не сказал, поэтому я не знаю, насколько уверенно он себя чувствует в этом вопросе».
Ямамото поручил Накахарё донести до морского министра Ойкавы следующее:
«Еще с прошлой осени сделано заключение, что отношения с Соединенными Штатами достигнут их нынешнего тупика. Если Ваша просьба основана на идее, что в связи с программой вооружения и ресурсами, требуемыми для ее реализации, флот должен занять твердую позицию и для этого необходимо иметь в министерстве действительно надежный персонал, я верю, что Вашим пожеланиям следует оказать все возможное внимание.
Тем не менее, если идея в том, что уже слишком поздно и в любом случае Японии придется воевать, тогда как главнокомандующий Объединенного флота я считаю, что нынешний командир (2-го флота. — X. А.) и начальник штаба, к которому я испытываю огромное доверие, должны остаться… Если заменить этих двух офицеров в настоящий момент — вне зависимости от деловых качеств их преемников, — это не только расстроило бы меня, но и неизбежно оказало бы нежелательный эффект на офицеров и матросов флота. Поэтому в данном случае я предпочел бы оставить все как есть».
В общении с Когой вполне достаточно мягкого тона, чтобы достичь понимания, но вот в отношении Ойкавы Ямамото определенно считал необходимым применить более убедительный стиль.
Хотя в письме к Коге он полуофициально заявляет, что, если обстоятельства потребуют, не возражает против трех лет службы на море, на самом деле все-таки больше склонялся к отставке. Вот что он сказал Соримачи Эйичи во время поездки в Токио:
