KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Бруно Апиц - В волчьей пасти

Бруно Апиц - В волчьей пасти

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Бруно Апиц, "В волчьей пасти" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Так точно.

Гай зажег сигару и аккуратно положил спичку в пепельницу.

— В глупую историю вы влипли, — сказал он, озабоченно вздохнув. — Давно в лагере?

— Восемь лет, — ответил Розе, пораженный тем, что допрос начался именно так, как он себе представлял.

Гай огорченно покачал головой.

— Восемь лет! Да-да… восемь лет! Я бы так долго не выдержал…

Да, выдержать восемь лет было не легко! Розе ничего не ответил и только старался не рассердить душегуба, боясь, как бы тот его не ударил.

Но у Гая, казалось, ничего подобного и в мыслях не было. Он посасывал сигару, и Розе смотрел на ее светящийся кончик. Вот такой сигарой душегуб выжигал дыры на теле… Гай откинулся на стуле, благодушно скрестил на груди руки и приветливо посмотрел на Роке.

— Вы, бухенвальдцы, смешной народ! Ради какого-то маленького ребенка вы идете на то, что вас избивают до бесчувствия. Если вы хотите держать язык за зубами, так и стойте на этом. Но если вы сперва даете исколотить себя, а потом все выбалтываете, вы не должны удивляться, если с вами перестают обращаться, как с разумными людьми.

Гай наклонился к Розе и доверительно произнес:

— Ваш Пиппиг молодчина, право! Он внушает уважение! Но разве не мог он мне сразу сказать: «Да, господин комиссар, мы нашли этакую маленькую козявку!» Тогда все было бы в порядке. Нет, сначала приходится сделать из него лепешку, и только после этого он все выкладывает; Разве так поступает разумный человек?

Гай снова откинулся на стуле и как бы вскользь заметил:

— Слава богу, другие ваши товарищи были умнее и сразу во всем признались. Что же выгадал Пиппиг?

Розе, скрючившись, сидел на стуле, и Гай уже предвкушал успех своей тактики. Он встал и начал прохаживаться по комнате. Казалось, он разговаривает сам с собой.

— Что делается в вашем лагере, меня не интересует, у меня свои заботы. Ваш Клуттиг настоящий бюрократ. Является ко мне и начинает заламывать руки: «Помоги! В лагере появился ребенок, он не зарегистрирован, и от этого не сходится список состава заключенных!» Гай рассмеялся, словно козел заблеял. — Разве это имеет какое-нибудь значение? Дня через дна сюда нагрянут американцы, и нам придется сматывать удочки. Нам, а не вам! Теперь представьте себе дурачка Пиппига. За пять минут до звонка этот идиот рискует жизнью из-за такого пустяка! Ведь я мог и убить его. На что вы, собственно говоря, рассчитывали?

С Розе творилось нечто ужасное. То, о чем толковал душегуб, далеко выходило за рамки «сладких речей». Он, по-видимому, многое знал. Неужели Пиппиг в самом деле во всем признался, а от него, Розе, этот факт утаил? Может быть, и другие?

Прежде чем Розе успел привести в порядок свои мысли, Гай, остановившись перед ним, подбадривающе похлопал его по плечу.

— О чем вы, собственно говоря, думали?

Розе по-прежнему сидел, повесив голову.

— Я ко всему этому не имею никакого отношения, — тихо произнес он.

— Я знаю! Пиппиг мне все рассказал, — поспешил заверить его — Но куда же вы утащили эту маленькую козявку?

Розе молчал. Гай стоял у окна и барабанил по стеклу. Взвесив все «за» и «против», он наконец принял решение. Подойдя к Розе, он с дружеским видом, но очень крепкой хваткой взял его за куртку и потянул к себе. Заметив бессильную податливость Розе, он понял, что действует правильно. Тогда Гай вынул сигару изо рта, стряхнул пепел и как бы случайно сунул горящий кончик под самый нос Розе. Разъедающий жар опалил тому слизистые оболочки.

— Ну, будьте благоразумны, Розе, — отеческим тоном сказал Гай.

Розе посмотрел душегубу прямо в глаза, они сверкали опасным блеском. Розе проглотил слюну. Он почувствовал, что Гай уже не так сильно держит его. Гай похлопал его по плечу.

— У меня нет желания обойтись с вами так же, как с Пиппигом, я вообще делаю это неохотно. Но если вы меня принудите, уважаемый Розе… Я ведь только выполняю свой долг!

«Если он заметит, что я знаю хоть малость…» Розе не отрывал взгляда от душегуба.

— Куда, стало быть, вы дели бедную козявку? Розе заморгал. Он собрал все свое мужество.

— Я не знаю, — заикаясь, произнес он, уже видя перед глазами кулак душегуба.

Но Гай только вздохнул и огорченно поднял обе руки.

— Ну, что ж. Мне вас жаль. Ступайте теперь в свою камеру и побеседуйте С Пиппигом. А мне придется ночью еще раз вас вызвать.

Было уже темно, когда надзиратель привел Розе в камеру. Пиппиг был без сознания. Надзиратель положил ему на лоб влажную тряпку и, выходя, проворчал, обращаясь к Розе:

— Смотрите, не делайте глупостей, хватит и того, что стало с этим…

Розе съежился на табурете. Сколько горя выпало на долю Пиппига и на его долю! Розе очень хотелось с кем-нибудь поговорить.

— Руди…

Пиппиг не шевелился, горячее дыхание с трудом вырывалось из его груди.

— Руди…

Розе потряс его за плечо.

Больной застонал. Розе оставил его в покое. И снова сел, сгорбившись, на табурет. Теперь он остался наедине со своими думами!

Едкий дым сигары еще стоял у него в ноздрях, и на груди он ощущал страшную хватку душегуба. Тюремный холод, казалось, пробирался ему под кожу.

Зарешеченная лампочка под потолком бросала в камеру убогий красноватый свет.

Скоро настанет ночь…

* * *

Начальник лагеря созывал к себе весь штаб, и вечерняя перекличка прошла поэтому очень быстро. Клуттига не было, и вместо него рапорт принимал вечно пьяный Вейзанг. Рейнебот, вытянувшись перед первым помощником начальника лагеря, отдал рапорт.

И после этого тут же приказал:

— Разойдись!

Сегодня все шло быстро. Что-то неуловимое носилось в воздухе, и это чувствовали все заключенные! Подобно волне газа, слух об эвакуации распространился по лагерю.

Внешне картина ухода с переклички не представляла ничего необычного. Блок за блоком, повернув «налево кругом», мерным шагом уходил вниз по покатому плацу. Как обычно, в узких проходах между бараками возникали заторы и давка. Маршевое построение здесь распадалось, — каждый стремился как можно скорее попасть в свой барак.

Только по некоторым мелочам можно было судить, что не все шло по заведенному. Комендант, начальник лагеря, блокфюреры не ждали, пока опустеет апельплац, а поспешно исчезли за воротами. Часовые, в другое время равнодушно топавшие по площадке главной вышки, стояли сегодня у пулеметов. Защищаясь от резкого мартовского ветра, со свистом налетавшего на вышку, они втягивали головы в поднятые воротники шинелей, глядя вслед растекавшейся толпе.

Сразу же после переклички «прикомандированные», работавшие, как правило, в различных эсэсовских зданиях до позднего вечера, возвратились в лагерь. Что-то носилось в воздухе!

В бараках шла обычная суета. Заключенные теснились у суповых чанов, дневальные равнодушно разливали жидкую похлебку, дребезжали миски. Люди, как всегда, усаживались так тесно на скамьи за длинными столами, что едва оставалось место, чтобы орудовать ложкой. Как всегда, после супа начинали отщипывать от снова уменьшенного хлебного пайка, предназначенного на следующий день. И все-таки что-то было по-иному.

Разговоры, раньше как рои мух, носившиеся в воздухе, принимали теперь определенное направление, в десятках тысяч мозгов что-то начинало шевелиться, десятки тысяч мыслей включались в строй, соединялись в гигантское шествие, и оно под знаменами надежды и ожидания двигалось к финалу, который с пугающей внезапностью проглянул вдруг сквозь разорванную гряду туч.

Во всех бараках была лишь одна тема разговоров: эвакуация. Многие из тех, кого годы заточения лишили способности смотреть в будущее, видели теперь, что кончается целая эпоха. Но что же их ждет? Смерть или свобода? Трудно было решить. События шли неравномерно, они петляли, блуждали и налагались одно на другое. Смерть или жизнь? Кто знает!

Во всех бараках говорили только об этом. Весь лагерь могли расстрелять в самую последнюю минуту. У фашистов ведь было все — бомбы, ядовитый газ, самолеты! Телефонный разговор начальника лагеря с расположенным поблизости аэродромом… и через полчаса не стало бы лагеря Бухенвальд, а была бы лишь окутанная дымом пустыня. Тогда конец твоим мечтам, товарищ! А ведь ты десять лет ждал совсем другого! Никому не хотелось умирать перед самым концом. Проклятие! Перед каким «концом»? Если бы знать… Многие вдруг делали открытие, что броня, в которую грудь оделась за все эти годы, уже не может сдерживать бешеное биение сердца. Многие только сейчас поняли, что готовность к смерти, все эти годы стоявшей у каждого за спиной, подобно часовому с ружьем, что эта готовность была воображаемой и что быть выше смерти ложная мысль.

Жуткий призрак гибели уже злорадно хихикал: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним!»

Пусть не будет таким возвышенным, товарищ, то, что бьется изнутри о броню… Да, да, до сих пор ты отгонял смерть щелчком. Только не забудь в своем приподнятом состоянии, что та смерть, которую ты отгонял щелчком… была твоя смерть, и она была принадлежностью лагеря, как и ты сам!

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*