Евгений Костюченко - Спецназ обиды не прощает
— Мама, а где мой конструктор? — спросил Эльдар из машины. — Ты взяла?
— Взяла, взяла, — ответила Рена, растерянно взглянув на Клейна. — Кажется, взяла.
— Я принесу, — шепнул он, усмехнувшись, и побежал к бараку.
Ему повезло. Он успел увидеть, что на крыльце барака стоит охранник с ведром, отпирая замок.
«Обед принесли! — подумал Клейн, присев за куст. — Сейчас поднимет тревогу. Хоть бы у него замок заело…»
Охранник открыл дверь и вошел в барак. Клейн метнулся за ним. Осторожно перешагнув через скрипучие ступени, он рывком потянул дверь — и увидел спину охранника прямо перед собой. Тот достал из ведра хрустящий пакетик с конфетами и переложил к себе в карман.
«Жадность фраера сгубила», подумал Клейн. Он набросился сзади, обхватив локтевым сгибом горло противника и, отклонившись назад, приподнял парня над полом. Ведро с грохотом упало, парень захрипел, суча ногами и пытаясь лягнуть Клейна, но тот держал его цепко и все сильнее сжимал удушающий захват. Наконец, тело охранника обвисло.
Клейн живо связал его дугой — руки и ноги за спиной. Из полотенца, которым было прикрыто ведро, получился отличный кляп. В кармане охранника нашлись ключи, и Клейн отпер комнату, в которой остался конструктор Эльдара.
Когда он вернулся к машине, Рена благодарно сложила ладони перед грудью:
— Какой ты хороший! Ты не думай, это не каприз. Просто Эльдарчик так любит заниматься с этим конструктором…
— Сиди на кухне тихо-тихо, — сказал ему повар. — Я тебя закрою. Будут искать, здесь не посмотрят. А когда полиция приедет, я открою.
— Спасибо, не надо, — отказался Клейн. — Здесь есть где спрятаться.
— Гера, тебе совсем немного придется потерпеть, — сказала Рена. — Новруз поднимет на ноги всех своих людей. Самое позднее — завтра утром здесь уже будет полиция. Или солдаты. Посиди на кухне, мне так будет спокойнее.
— Кухня самый лучший место! — горячо добавил повар.
— Нет, Фейзулла. Если начнут искать, везде заглянут. Вдруг найдут? А тебе еще тут работать…
Талыш отчаянно хлопнул себя по щеке:
— Зачем так говоришь! Я тут всю жизнь работал, и отец тут работал! Пока Белый Голова не приехал, можно было работать. А теперь — нельзя. Плохие вещи делают. Лучше я в Ленкорань уеду, лучше помидоры возить буду!
— Отвези сначала нас, — с мягкой улыбкой сказала талышу Рена, закутываясь в черный платок. — Я похожа на твою сестру?
— Если лицо закрыть, похожа.
Она села в машину.
— Гера, не прощаемся. — Из под платка виднелись только глаза. — Веди себя хорошо. Обещай, что никуда не выйдешь из кухни.
— А если пожар? — спросил он. — Ладно-ладно. Сижу на кухне, грызу семечки.
Чтобы она не волновалась, Клейн у нее на глазах закрылся на кухне. Он смотрел через окно, как серый «мерседес», проехав по дорожкам дачи, скрылся за бараками. Он услышал, как завыли, открываясь, ворота. Через двадцать две секунды ворота с таким же воем закрылись. Значит, машина выпущена. Значит, все в порядке.
Он вытер взмокший лоб. Первая часть операции «Побег» завершилась.
Мишаня Шалаков, затеяв похищение, не знал, что Эльдарчик — не просто пацан, а внук уважаемого человека. А уважаемых людей на Кавказе нельзя обижать. Закон такой. Похитив Эльдарчика, Шалаков поставил себя вне закона, и теперь ему придется туго.
Но пока туго приходилось Клейну. Он не собирался отсиживаться в кухне. Во-первых, потому что не любил сидеть взаперти. Хватит, насиделся. А во-вторых, у него были намечены мероприятия, о которых он не собирался рассказывать Рене.
Клейн вернулся к своему бараку. Он и в молодости-то не был великим драчуном. А сейчас и подавно разучился бить по живому. Поэтому его беспокоило то, что охранник до сих пор не пришел в сознание.
Еще раз проверив, надежно ли затянуты узлы на руках и ногах охранника, Клейн плеснул ему в лицо воды. Никакой реакции. Тогда он приложил пальцы к мокрой шее и нащупал пульс. Жизнь еще билась в этом крепком молодом теле.
Сам очухается, подумал Клейн, разглядывая связку ключей. Магазин в «кипарисе» оказался пустым, и полковнику очень хотелось его заполнить. Где-то должна быть оружейная комната. Пирамида с автоматами, сейф с патронами. Здесь все было как в армии. Это и была маленькая армия. С обычными армейскими порядками. И обычным бардаком: часовые спят, кладовщики воруют, а личный состав строит дачу командиру.
Почти все комнатки в этом корпусе были забиты коробками и тюками. Не использовались как склад только два помещения — кабинет, где его допрашивал турок, и маленькая комната в торце здания.
Там валялся драный матрас на полу, стены были разрисованы рядами крестиков. Здесь уже держали кого-то взаперти, и не один раз — у каждого пленного свой календарь. Клейну показалось, что он видел когда-то эти стены, и этот матрас. Он застыл, потирая виски. И вспомнил. Все это он видел на видеокассете, присланной похитителями прокурора.
Он не нашел в этом корпусе то, что хотел. Надо было перебираться в другой, и желательно, чтобы это был не склад, а штаб.
Порывшись в коробках, он подобрал себе спортивный костюм и кроссовки. «Кипарис» легко маскировался под просторной курткой, а карман не жалко было прорвать внутри, чтобы кисть обхватила рукоятку.
Небрежной походкой, держа руки в карманах, он пошел по дорожке сада. Среди однотипных корпусов выделялся флигель с антеннами на крыше. Там мог быть штаб. Но там могла быть и охрана.
Проходя мимо штаба, он замедлил шаг и увидел в окне троих охранников. Они развалились на диване перед телевизором и потягивали вино. Пара пустых бутылок валялась в углу. «Кипарисы» висели гроздью на вешалке.
«Куда спешить», подумал Клейн. «Пусть выпьют еще по бутылочке, а мы пока прогуляемся».
Он прошел мимо и поднялся на крыльцо соседнего корпуса. Подергал дверь. Заперто. Из связки ключей один подошел, и Клейн снова оказался на складе. На стеллажах стояли сумки и чемоданы. Это была камера хранения.
Одна из сумок, самая крайняя, была похожа на сумку Степана Зубова. «Таких сумок миллион», подумал Клейн, вытягивая ее со стеллажа.
Молния была разорвана. Сверху лежал пушистый белый свитер. Зубов надел его в Питере и снял уже в самолете.
Он приложил свитер к лицу. Колючая длинная шерсть пахла сигарным дымом.
Степан Зубов никому не доверял свои вещи. Даже лучший друг Ромка не мог выпросить у него, например, кипятильник на полчаса. В поездках он никогда не сдавал сумку в багаж. И уж, конечно, в жизни не пользовался камерой хранения.
Все ясно, сказал себе полковник Клейн. На Степана можно не рассчитывать.
Косметички с кольтом не было. Зато остались консервы: сгущенка, кофе, тушенка. Клейн открыл баночку кофе и высыпал на ладонь патроны. На дне сумки лежал толстый дорожный атлас. Из него Граф извлек маузер.
Теперь можно обойтись без пустого «кипариса». Он немного поупражнялся с непривычным оружием. Маузер не приспособлен для скрытого ношения, но очень удобен в прицеливании, особенно двумя руками.
Патроны были сухие и новые на вид. Он выбрал несколько пуль с подпиленными носиками и перезарядил пистолет. Первые выстрелы будут самыми важными. Если стрелять, то валить наверняка.
Было немного досадно оттого, что придется нарушить такой хороший план Рены. Но ситуация изменилась. Клейн уже не мог просто спрятаться где-нибудь, ожидая подмоги. Теперь все стало гораздо проще.
Он закинул зубовскую сумку на плечо и, держа руку с маузером внутри нее, пошел к штабу. Дверь была приоткрыта, и он видел двоих охранников, развалившихся на диване. Третий сидел в кресле, спиной к входу, и Граф видел его бритый затылок с двумя макушками, рука его свисала до пола, и пальцы нервно постукивали по автомату, который лежал на полу. Два других автомата все так же висели на вешалке.
Краем глаза он видел экран телевизора, там двигались голые задницы, кто-то стонал, имитируя животную боль. «Только не сюда, только не сюда!» жалобно провыла женщина, и охранники заржали. Клейн отвлекся на секунду и глянул на экран внимательнее. В углу кадра высвечивались цифры и буквы. Охранники смотрели не дешевую порнушку, а видеозапись.
Как быстро меняется ситуация, подумал Граф. Она становится все проще и проще. Теперь не надо никого класть на пол, связывать, возиться с ними. Не надо рисковать.
Тот, что сидел в кресле, получил пулю под затылок. Двое на диване — по пуле в грудь. Потом он подошел и добавил каждому в висок.
Комната наполнилась пороховым дымом. Он проверил магазины их автоматов — опять пусто.
На экране скулила женщина. Клейн повернулся, чтобы выключить телевизор, и увидел в кадре знакомые стены, те самые, в крестиках. Два голых волосатых мужика в масках насиловали женщину на том самом драном матрасе. И чей-то голос за кадром произнес: «Ну что, нравится картина? Мы горячие чеченские парни. Вот так мы с ней будем делать каждый день, пока бабки не отдашь, козел».
