Беркем аль Атоми - Киношное
Отскочив, ГГ растерянно подходит полюбопытствовать, чего это вдруг телеграфные столбы начали падать на дорогу, и застает на месте преступления двоих местных, старого и молодого.
Пока ГГ подходит и еще не обнаружен, зритель слышит коротенький злорадный диалог, из которого ясно, что это украинские националисты, нарушающие связь — с целью в меру сил навредить Красной Армии и помочь Гитлеру-освободителю.
Следует немая сцена — ГГ выходит на вредителей, и они секунду смотрят друг на друга в упор, не понимая, что же теперь делать.
Вредители приходят в себя первыми и поспешно скрываются, оставив ГГ стоящим на дороге и растерянно глядящим им вслед.
(ИНТ.) УНКВД — ДЕНЬГГ идет по второму этажу УНКВД. По кабинетам ветер носит бумаги, сейфы открыты, кругом следы поспешного бегства. Под ногами ГГ то и дело хрустит стекло, ГГ оскальзывается на ворохе бумаг.
ГГ уже никого не ищет — понятно, что никакого взвода тут уже нет, все разбежались.
ГГ проходит по коридору второго этажа, бессмысленно заходя в кабинеты. Из окна одного кабинета показываем соседнее здание, горком ВКП(б). Там точно такой же разгром, и зритель замечает торчащие из-за угла во дворе горкома неподвижные женские ноги в туфлях, рядом с нагруженным пожитками открытым ЗиСом. Из ЗиСа выпал легкий полевой сейф с планшеткой для оттисков, из сейфа высыпалась груда советских купюр разного достоинства — но ГГ этот натюрморт не замечает.
Внимание ГГ привлекает отдаленное карканье громкоговорителя. ГГ подходит к окну, и видит, что неподалеку от здания НКВД у ворот рынка с громкоговорителем собрался народ и слушает что-то важное.
ГГ сбегает по лестнице, не замечая сидящий под лестницей труп в форме НКВД.
(НАТ.) ГОРОДОК — ДЕНЬПроявляя явно недостаточную осторожность, ГГ выходит из здания УНКВД и двигается в направлении ворот рынка с громкоговорителем. Когда ГГ, бестолково озираясь, идет по улице, в домах отслеживают его перемещение, занавески осторожно отдергиваются и задергиваются, но ГГ этого не замечает. По мере приближения ГГ к рынку слова «Обращения В. М. Молотова от 22.06.41» становятся разборчивыми, но контакт часто пропадает, и репродуктор хрюкает.
(ИНТ.) САЛОН АВТОМОБИЛЯ — ДЕНЬНа заднем сиденьи ГАЗ-61 Комдив и Начштаба, машина обгоняет колонну.
Начштаба: Гусеница? Не вредительство, непохоже.
Комдив: Не-е, это комсомольцы наши, палец меняют. Черт, полста верст не прошли, полдня войне, а от полутора батальонов три неполных роты! (Тихо и мрачно, чтоб не слышал водитель.) Да что батальон, о чем я говорю. Дивизия! Дивизии в минуту не стало! От этого полка три роты осталось, а что у Кожевникова, я и подумать боюсь, у него-то даже тех крох горючего нет, и заправочный пункт за двадцать верст… А пехота. Они-то к самой границе выдвинуты — и ни транспорта, ни артиллерии, ни боезапаса, две трети полка еще в эшелоне едет или разгружается… Ни связи, ни управления. Чем они сейчас воюют? И воюют ли? Черт, надо ж такому случиться-то, а… И это я, командир дивизии, гадаю — где мои танки? Где моя пехота? Да мне голову снять за такое мало — хотя все в соответствии с приказом… Все как округ приказывал, все в точности выполнял… А сейчас сам видишь — ни штарм на связь не выходит, ни округ… Не понимаю.
(Тяжелая пауза.)
Семен, а у тебя нет мыслей, что не просто так все это? Черт, аж в голове не умещается… Но с другой стороны, я как Павлова увижу, у меня прям в душе что-то ворохтится — враг ведь, вражина… Но ведь не мог же товарищ Сталин ТАКОЕ прошляпить?
Начштаба: Не знаю… Не могу я пока всего этого понять, Степан Авдеич. Но тоже, знаешь… Сосет в сердце, прямо скажу. Вот те же зенитки взять. Это ж лично Павлов приказал, сборы эти сочинил. Да и так, по мелочи, тоже хватает, доложу я тебе. И складываются эти мелочи во что-то не очень хорошее…
(НАТ.) ЛЕСНАЯ ДОРОГА — ДЕНЬТем временем двое танкистов продолжают сводить траки на натянутой гусенице, вставляют новый палец. Мимо идут танки и автомобили, колонна кончается.
Механик оборачивается и в запале орет на Заряжающего.
Механик: Глухов, уснул, что ли?! Монтажку подай!!! Че стоишь как баран! И давай кувалду бери, щас забивать уже будем!
Заряжающий (бегая глазками и воровато-нахальным тоном): Чего разорался, щас подам!
Получив монтажку, Механик вновь углубляется в работу, они с Сержантом полностью поглощены ремонтом и не обращают на Заряжающего никакого внимания.
Подав монтажку, Заряжающий, уже принявший решение, отходит к корме танка и открывает ящик с инструментом, достает кувалду. Бесцельно, для отмазки, перебирая железки в ящике, он бросает взгляд на склонившихся за работой товарищей, убеждается, что за ним никто не смотрит, оглядывается — кругом никого, колонна прошла.
Заряжающий выпускает кувалду из руки, делает шаг назад, не сводя глаз с того места, где могут показаться товарищи, если вдруг заметят его отсутствие. Второй шаг, третий — Заряжающий разворачивается и сперва тихонько, нерешительно, но с каждым шагом все быстрее и быстрее бежит в лес.
(НАТ.) ЛЕСНАЯ ДОРОГА — ДЕНЬЗаряжающий делает шаг назад, не сводя глаз с того места, где могут показаться товарищи, если вдруг заметят его отсутствие.
Второй шаг, третий — Заряжающий разворачивается и сперва тихонько, но все быстрее и быстрее бежит в лес.
Сержант: Глухов! Ты там чё, умер?! Кувалду тащи, забивать надо!
Механик: Санька, а ну давай быстрей, я долго не удержу!
Сержант (тревожно распрямляется): Глухов! Ты где там! Эй!
(НАТ.) ЛЕСНАЯ ДОРОГА — ДЕНЬМеханик бросает работу, встает рядом с Сержантом. Танкисты тревожно осматриваются, пятясь к танку — возможность бегства их товарища еще не пришла им в голову. Вокруг одиноко стоящего на дороге танка — лесная тишина, чириканье птичек и звон кузнечиков, канонада сюда доносится как сквозь стену. Танкисты пугаются этой тишины и неизвестности, и кидаются к танку, за личным оружием. Механик достает карабин из своего люка, Сержант лазает за своим ТТ в боевое отделение.
Сержант спрыгивает с танка рядом с уже дославшим патрон Механиком, оба выставляют стволы и обходят танк в сторону кормы, где они последний раз видели дезертировавшего товарища. Сержант досылает, на ходу обретая уверенность от оружия в руках. Какое-то время смотрят в лес, но лес не снежная целина, и никаких следов исчезнувшего Заряжающего не видать.
Танкисты переглядываются и опускают оружие.
Механик: «Санька»… Вот те и Санька. (Мрачно плюет в сторону, куда ушел дезертир.) Сука ты позорная, а не «Санька»!
Сержант (подымая брошенную Заряжающим кувалду): Эт точна… Ладно, айда чиниться, время не ждет.
(НАТ.) ГОРОДОК РЫНОЧНАЯ ПЛОЩАДЬ — ДЕНЬТолпа у ворот рынка сдержанно гудит, отдельные восклицания и обрывки диалогов задают тон — люди встревожены, причем хватает идейно-озабоченных врагов. Те орут погромче основной массы.
Рядом, отдельно от толпы стоит группа взрослых вооруженных мужиков. Они тоже пришли послушать Сообщение, но понятно, что они — и есть нынешняя кратковременная власть, украинские националисты.[2]
Один из бандеровцев, с виду — старший, командует молодому.
Старший бандеровец: Мартынко, а ну метнись-ка да наладь эту бисову хреновину, а то панове недочувают, шо там эта больщевицка пся брэшеть.[3]
Молодой бандеровец: Слухаю, пан куренной.
Молодой бандеровец вскарабкивается на ворота, поправляет отходящий провод, передача возобновляется.
Молодой бандеровец из озорства остается на воротах, сидит, прислушивается к речи Молотова, и издевательски гримасничает, отковыривая заодно, раз уж залез, фанерный декор со звездой и серпом-молотом.
Старшие бандеровцы снисходительно дослушивают Обращение, отпуская едкие замечания (потом допишу, когда с хохлами проконсультируюсь).
Обращение заканчивается, но один из старших бандеровцев осаживает толпу, типа не расходиться, ща вам пару слов скажут. Толпа послушно притормаживает и не спешит расходиться.
К воротам рынка подчеркнуто неторопливо выходит Старший бандеровец, с важно закинутым на плечо АВСом (это по тем временам очень блатное оружие) и двигает речь.
Старший бандеровец: Ну шо, громадяне <…> (допишу после консультаций).
Смысл такой: большевички откомиссарились, идет Гитлер, зараз будэ Вильна та Нэзалежна Украйна. Сидите по хатам, никто ват не тронет. Хто попробует заховать чи краснюка, чи жидовина — розстриляэмо, и просимо не обижаться. Увидел красного чи жида — будь ласка зараз же поведомить чи меня, чи пана Трофимчука.
(Из речи Старшего бандеровца зрителю ясно, что команда бандеровцев видит свою задачу в установлении своей власти — и поимке как можно большего числа бойцов Красной Армии, отступающих через Город и его окрестности.)
