Василий Веденеев - Провинциальный фотограф
Дом тоже оказался под стать улице – с солидными подъездами, многоэтажный, с широкими окнами, – он стоял в плотном ряду других, удивительно похожих на него домов, словно олицетворявших собой достаток и крупные банковские счета их владельцев.
«Интересно, есть ли тут черные ходы, наподобие лестниц для прислуги в Петербургских домах?» – прогуливаясь под сенью лип, подумал Кривцов.
Еще его заинтересовали дворы – проходные они или нет? Сколько туда выходит окон? Если учесть, что на первых этажах, расположены магазины и надо завозить товар, а жильцы обязательно имеют мебель, которую тоже надо было как-то доставить в квартиры, дворы должны быть приспособлены для таких целей. Но их осмотр он решил отложить – не все сразу, сначала надо освоиться.
Увидев уютное кафе с легкими белыми столиками под полосатыми тентами, фотограф перешел на другую сторону улицы, удобно устроился в плетеном кресле и попросил официанта подать что-нибудь прохладительного и газеты. Потягивая из запотевшего бокала сельтерскую с вишневым сиропом, он начал читать колонки объявлений, не забывая время от времени поглядывать поверх газетного листа по сторонам, наблюдая за прохожими. Вскоре его внимание привлекли два средних лет господина, прогуливавшие карликового пуделя. Собака выглядела усталой, ноги у нее дрожали, а розовый язык вывалился из пасти, но хозяин сердито дергал за поводок, заставляя ее не отставать. Наконец, ему надоело это занятие, и он подхватил собачонку на руки. Конечно, каждый имел право выгуливать своего пуделя там, где хотел, но почему эти два господина постоянно крутились около дома Ланкаш?
Впрочем, это Кривцов называл ее таким именем, поскольку прочел его в паспорте, а кто она на самом деле – совершенно неизвестно. Ворон на прощание сказал, что при личном контакте Владимир должен назвать ее Мартой и она об этом предупреждена. Что ж, Марта так Марта, какая разница, не его дело интересоваться ее истинным именем, данным родителями или священником при крещении. Важнее другое – как войти в контакт с Мартой, не попав в поле зрения наружного наблюдения полиции или контрразведки? Как ее вытащить из дома, из города, из страны, наконец?! Сейчас он ее спасительная нить Ариадны, держась за которую Ланкаш сможет выбраться из смертельной западни. Но стоит ему самому «засветиться», как нить лопнет и начнет обвиваться вокруг шеи пеньковым галстуком. Не хотелось бы так-то…
Одно из объявлений в газете привлекло внимание Кривцова. Вынув записную книжку и маленький карандашик в металлическом футлярчике, он аккуратно переписал нужные сведения. Отложив газеты, фотограф откинулся на спинку кресла, блаженно вытянул ноги и закурил сигару, продолжая наблюдать за улицей. Со стороны можно было подумать, что он отдыхает от жары, суетной беготни по нескончаемым делам, но на самом деле Владимир напряженно работал.
Пожалуй, два господина с собачкой именно те, кого ему следовало опасаться, но завтра их могли сменить бонна с ребенком или просящий подаяния лжеслепой инвалид. Или за столиком кафе, откуда прекрасно виден дом Марты, расположится компания бездельников, каких довольно в каждой европейской столице даже в военное время. Ясно одно, войти с улицы незамеченным не удастся, а выйти тем более. Наверняка, у наружной службы разработана система условных сигналов при появлении подозрительного лица, а где-нибудь поблизости наготове стоят экипажи. Кто-то из полицейских или контрразведчиков дежурит в подъезде, а, может быть, и не один. По крайней мере, сам Кривцов обязательно предпринял бы подобную меру предосторожности. Нет оснований подозревать австрийскую контрразведку и полицию в отсутствии профессиональных навыков. К тому же, если они что-то упустят, то их непременно проконсультируют из Берлина, а там, в полицай-президиуме, работают большие мастера своего дела. Одна надежда, что Марта выходит из дома и удастся установить с ней контакт на улице или в магазине.
Вот только удастся ли? Позволяют ли ей свободно перемещаться по городу? А если позволяют, то наверняка рядом постоянно кто-нибудь трется, не отпуская ни на шаг и стараясь зафиксировать каждый жест, слово, любой, даже пустяковый разговор с продавцом, модисткой или случайным прохожим. И тут же за этим человеком начинается слежка, выясняют кто он и откуда, почему его пути вдруг скрестились с дорогами Ланкаш? Ведь контрразведке до зарезу надо вытянуть всю цепочку!
Нет, пожалуй, этот вариант отпадает: рисковать нельзя! Мало толку, что он видел показанную Вороном фотокарточку Марты, но она-то его не знает! Не станешь же на глазах у полицейских соглядатаев предъявлять вещественный пароль и пускаться в объяснения!
Кстати, о фотографии. Судя по карточке, Марта достаточно молода и хороша собой, а такие дамочки обычно норовисты и капризны, даже если занимаются столь серьезным делом, как разведка. Можно ли быть уверенным, что она не наделает глупостей, когда он неожиданно возникнет перед ней на улице, как выскакивает чертик из коробки китайского фокусника? И вообще неизвестно, насколько Ланкаш подготовлена, обладает ли необходимой выносливостью? Несомненно, ловкость у нее есть, – иначе как бы ей удалось заглянуть в бумаги представителя немецкой разведки в Австрии? Но это ловкость иного рода, а если будет нужно быстро бегать, прыгать или еще черт знает/ что понадобится? Ведь по существу, он должен устроить ей побег! Конечно, лучше обойтись без прыжков и кульбитов, но… Человек предполагает, а Бог располагает, поэтому заранее сказать, по какой колее покатятся события, не сможет даже лучшая гадалка Вены.
Оставив на столике деньги, Кривцов поднялся и хотел уйти, но тут его внимание привлекла реклама, напечатанная на последней странице газеты: «Гастроли цирка господина Шварцкопфа! Сегодня до конца недели в шапито! Цены на билеты умеренные».
Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Владимира улыбнуться: почему он все время думает о подъездах, магазинах и прочем, если в каждом нормальном доме существуют чердаки и подвалы?
* * *
Когда в дверь постучали, привратник Циглер сидел за столом с давним приятелем, получившим среди венских уголовников меткую кличку Нос. Правда, эта достопримечательность, запечатленная в анналах криминальной полиции на тюремных фотографиях, была несколько попорчена чьим-то молодецким ударом, раздробившим переносицу.
Потягивая дешевенькое винцо и покуривая сигареты, они мирно обсуждали свои проблемы, которых более чем достаточно в военное время, и тут настойчиво постучали.
Нос, имевший весьма веские причины не встречаться с полицией, насторожился:
– Кто это? – наклонившись над столом, шепотом спросил он у Циглера. Тот в ответ только недоуменно пожал плечами:
– Наверное, какой-нибудь жилец, – успокоил он приятеля. – Фараоны так не стучат. Я открою?
Нос молча встал и, бесшумно ступая, скрылся за пыльной портьерой, закрывавшей вход в смежную каморку. Циглер мигнул своему не по годам смышленому сынишке, показав глазами на недопитую бутылку и стаканчики. Тот понимающе кивнул и бросился прибирать со стола, а привратник пошел открыть незваному гостю.
Как он и предполагал, это была не полиция. На лестничной площадке стоял среднего роста господин лет сорока пяти, – плотный, чуть скуластый, что свидетельствовало о примеси венгерской или славянской крови, с холодными светлыми глазами и аккуратными усами, в которых уже проглядывала седина.
– Что вам угодно? – не приглашая его войти, осведомился Циглер. Шляются тут всякие.
– По объявлению, – вежливо приподняв котелок, сообщил незнакомец. – В газете я прочел, что дом будет продан на торгах и хотел бы осмотреть его. Вы позволите?
Ловко потеснив Циглера, он очутился в крошечной прихожей и, поскольку двоим там просто не было места, вошел в комнату, где за столом сидел мальчишка, увлеченно вырезая картинки из старой газеты.
– Надеюсь, я не помешал? – улыбнулся гость, скользнув взглядом по свежим винным пятнам на покрывавшей стол дешевой клеенке.
– Мы только пообедали, – пробормотал Циглер, решив вечером непременно выпороть отпрыска за то, что тот не догадался накрыть стол газетой или протереть клеенку тряпкой. Кто знает, что за гусь пожаловал? – Пусть господин предъявит квитанцию об оплате участия в аукционе и я покажу ему все, что он захочет.
– Какая жалость, – незнакомец сдвинул котелок на затылок, – боюсь, я забыл ее в отеле.
– Без квитанции не имею права, – угрюмо бросил Циглер и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
– Может быть, она здесь? – Достав бумажник, господин в котелке вытащил купюру и показал ее привратнику. – Подойдет?
– Пожалуй, – с ловкостью фокусника выхватив из его пальцев деньги, Циглер сразу заметно подобрел. – Но тут только половина квитанции.
– Вторую мы поищем после осмотра, – заверил гость и привратник, накинув на плечи пиджак, повел его осматривать дом.
![Глеб Бобров - Я дрался в Новороссии![сборник]](/uploads/posts/books/239554/239554.jpg)
