Михаил Прудников - Пароль получен
Алексей прочитал радиограмму несколько раз, затем слегка дрожащими пальцами сложил бумажку вчетверо и сунул в карман. После многих месяцев, проведенных во вражеском тылу, эти теплые слова благодарности взволновали его до слез. Нет, Столяров не ждал поощрений. Но было приятно, что он наконец принес какую-то пользу фронту. Не напрасно прошли его бессонные ночи, когда он обдумывал, как пробраться на секретный аэродром. Вознагражден был риск, когда Алексей среди бела дня фотографировал секретный приказ о наступлении. И теперь, за время пребывания в отряде, он участвовал в разработке нескольких секретных операций и наладил партизанскую разведку, которая добывала немало важных сведений.
Он постарается сделать еще больше. Правда, Центр предлагает ему отдохнуть. Это, конечно, соблазнительно. Ранение, несколько месяцев, проведенных в больнице, постоянное напряжение, полуголодная жизнь — все это сказалось на его когда-то могучем здоровье.
Мучительно хотелось повидать жену. Да, очутиться вдруг в Москве, среди своих, — это казалось немыслимым счастьем. Но выбраться отсюда можно было только самолетом, перелет и посадка которого связаны с огромным риском для пилотов. Нет, рисковать чьей-то жизнью ради короткого счастья он не мог. Да и оставить своих товарищей теперь, когда настоящая работа только началась, было бы безрассудно.
Ответить Москве ему удалось лишь через две недели. В тот момент, когда он читал радиограмму, вернулись партизанские разведчики и сообщили, что к лагерю с трех сторон подступают большие силы гитлеровцев. Скобцев решил, оставив заградительные группы, увести отряд в безопасное место: силы были неравные.
Холодным сентябрьским утром отряд двинулся в Ружские леса. Издалека доносился шум боя, — это оставленные партизанами заслоны преграждали дорогу карателям.
Алексей ехал верхом рядом с командиром отряда. Скобцев, как всегда отлично выбритый, в ладно сидящей шинели, бесстрастный, сдерживал испуганно вздрагивавшую при взрывах гнедую кобылу, зорко оглядывал ряды партизан. Отряд двигался быстро, но без спешки и нервозности. Деловитое спокойствие, которое Алексей видел на лице командира, казалось, передавалось и бойцам.
Несколько дней отряд шел, с боями вырываясь из окружения. Раненых становилось все больше, да и убитых отряд оставил немало.
Каратели неотступно преследовали партизан, видимо рассчитывая загнать их в непроходимые Сардомские болота, лежавшие на пути к Ружским лесам.
* * *С Москвой Алексея удалось связать, когда отряд окончательно обосновался на новом месте. Алексей заявил Центру, что прерывать работу сейчас считает нецелесообразным, и просил разрешения остаться в тылу. Вскоре он получил ответную радиограмму. В ней говорилось:
«Благодарим за мужественное решение. Андрей».
Алексея предупредили, что из Москвы получен также «куэрикс». Этот термин Алексею был хорошо известен, он означал важность очередного радиосеанса.
Алексей и Готвальд ждали радиста в избушке лесника. Вечер выдался теплый, безветренный и безлунный. Рядом с избушкой, в самой гуще леса, находился целый партизанский городок из землянок и палаток.
Командир отряда уговаривал Алексея отдохнуть, но Алексей продолжал работать: обсуждал с разведчиками планы операций, помогал им проверять новых людей. Отряд пополнялся: прослышав о новом партизанском центре, к нему стекались люди из окрестных сел. Перебралась сюда и жена Готвальда вместе с малолетним сынишкой.
* * *Радист пришел в половине девятого. Это был низкорослый рыжеватый паренек. Улыбаясь, он протянул Алексею телефонограмму. По этой еле приметной заговорщической улыбке Алексей догадался, что тот явился с приятной вестью. И не ошибся. Центр сообщал, что командир разведывательно-диверсионной группы «Коршун» Алексей Столяров за добытые сведения исключительной государственной важности награжден орденом Красного Знамени с присвоением очередного воинского звания.
Одновременно Центр извещал о награждении Валентина Францевича Готвальда орденом Красной Звезды, о назначении его заместителем командира группы и присвоении ему воинского звания «младший лейтенант».
Первым порывом Алексея было обнять Готвальда, который вопросительно смотрел на него. Но, подумав, он сунул радиограмму в карман и прошелся по избушке.
— Ну что там Центр? — не вытерпел Валентин.
— Секрет, — Алексей подмигнул ему.
Готвальд топтался на месте, поглядывая на Алексея. Чувствовалось, что ему очень хочется прочесть радиограмму, но попросить об этом он не решался.
— Вот что, дружище, — сказал Алексей, хлопнув вновь назначенного заместителя по плечу, — разыщи-ка свою жену и пригласи ее сюда. Да и сына тоже.
Валентин кинул на Алексея удивленный взгляд.
— Жену?
— Жену. Да поживей!
Готвальд, пожав плечами, вышел из домика.
Алексей тем временем отправился в палатку командира отряда. Он пробыл у него не больше десяти минут. Вскоре в избушке лесника жена Готвальда накрывала белой простыней деревянный пошатывающийся стол, на котором появились банки с консервами, три бутылки вина с красивыми иностранными этикетками, плитки шоколада.
Дверь то и дело скрипела, и тесная избушка принимала гостей. Низенькая комната наполнилась гулом голосов, смехом.
— Откуда такое богатство? — спросил Готвальд, с удивлением оглядывая стол.
Командир усмехнулся.
— Известно откуда — трофеи…
Когда все сели за стол, комиссар по просьбе Алексея прочитал вслух радиограмму и поздравил награжденных. Готвальд, счастливо улыбаясь, переглянулся с Алексеем. Раздались дружные аплодисменты, звякнули кружки…
И вдруг около Валентина оказался его сынишка, двухлетний Игорек, такой же светловолосый и сероглазый, как и отец. Что-то лепеча, ребенок протягивал отцу небольшой сверток. Валентин неуверенно взял пакет и повертел его в руках.
— Что это?
— Ты посмотри, не бойся! — крикнул ему Алексей.
Готвальд снял обертку. И все увидели у него в руках маленький трофейный «вальтер».
— Какой красавец! — невольно вырвалось у Готвальда.
— Это тебе от меня, — сказал Алексей. — Храни. Ты заслужил и более ценный подарок.
Веселье затянулось до глубокой ночи.
Алексей вскоре получил еще одно сообщение из Центра:
«В ближайшие дни ждите самолет с нашим человеком. Он познакомит вас с новым заданием. Учтите его чрезвычайную важность. Андрей».
* * *Столяров тряс руку вышедшему из самолета невысокому человеку в кожаной куртке. Это был старый знакомый Алексея Геннадий Колос. Он принадлежал к разряду тех людей, на примере которых природа как бы хотела доказать незыблемость известной истины — внешность обманчива. Приземистый, широкоплечий, с круглым невыразительным лицом, Колос производил впечатление человека простоватого и даже недалекого. И только в очень узком кругу чекистов знали, что за этой внешностью кроется тонкий, изобретательный ум и редкая выдержка, а Колос немало тренировался, чтобы выработать это постоянное выражение простоватости и ограниченности. Широкие плечи Геннадия говорили о физической силе.
За Колосом давно утвердилась репутация человека смелого, удачливого, но крайне осторожного. Посылали его на самые ответственные задания. О некоторых его подвигах Алексей был осведомлен. Но и он не знал, что уже во время войны Колос, сам того не желая, завоевал себе известность даже в стане противника. Листовки с его портретом мокли и желтели на телеграфных столбах Винницы. Немцы оценили голову неуловимого разведчика в пятьдесят тысяч марок. Как очутилась его фотография в гестапо, Колосу так и не удалось выяснить. Возможно, ее передал проникший в группу Колоса, много месяцев действовавшую на Украине, провокатор. Во всяком случае, Геннадию пришлось сменить адрес. Теперь он был послан в помощь Алексею.
Той же ночью Столяров, Колос и Готвальд собрались в палатке командира отряда, и Алексей наконец услышал о новом задании Центра.
— Недавно, — начал Геннадий своим глухим неторопливым тенорком, — наши контрразведчики задержали немецкого шпиона по кличке Гельмут. Так вот этот самый Гельмут проходил курс обучения в гестаповской школе здесь, неподалеку.
— Что это за школа? — спросил Скобцев. — Мы о такой не знаем.
— Не знаете, потому что она очень засекречена. Но теперь наши ее обнаружили.
Колос достал небольшую карту и, положив на стол, разгладил ее.
— Эта школа находится вот здесь, — Геннадий ткнул в синий кружочек на карте, — в пятнадцати километрах к юго-западу от города, в бывшем совхозе. Как показал Гельмут, в ней обучаются восемьдесят будущих диверсантов. Какую опасность представляет собой эта школа, думаю, вам объяснять не надо. Центр поручает нам с вами уничтожить это осиное гнездо…
