Ян Лысаковский - Партизаны
Углубились в лес. Нечаянно тронутые ветви обдавали холодными каплями воды. Юзеф плотнее запахнул плащ-накидку. Охранение батальона молча пропустило их.
Теперь они были одни. Впереди пусто. Немцы еще не обнаружили их местонахождения. Необходимо поскорее выйти к Порембе. Там — Голенище. У него получат ориентиры на дальнейший маршрут. Тишина… В этих лесах уже не было никого. Формирования Армии Людовой ушли к фронту. Коготь свирепствовал несколько дальше. Волной прокатились формирования АК. Шли на Варшаву, но не дошли. Немцы стянули огромные силы и нанесли мощный удар. Теперь было тихо…
* * *Немецкими войсками были забиты все окрестности, постоянно прибывали все новые и новые части. Поэтому можно было идти только под прикрытием темноты, соблюдая большую осторожность. Днем отсиживались, держа оружие наготове. Уже наступил октябрь, было холодно и сыро, ребята начали болеть. Необходимо найти хоть какую-нибудь базу. Юзеф искал связи с комитетом, с отцом. Люди, у которых он наводил справки, в неведении разводили руками. Обещали послать с сообщением связного. Юзеф нервничал. Конспирация конспирацией, однако хоть какая-нибудь связь должна же быть. В Козлове наконец расположились на ночлег по избам. Отмыли многодневную грязь, высушили одежду и обувь. Хозяева угощали чем могли, здесь всегда уважали людей из леса.
После ужина Юзефа вызвали во двор. В темноте неясно обозначилась чья-то фигура.
— Меня зовут Беда, — сказал неизвестный. — Хочу вам передать, что человек, которого вы ищете, жив, чувствует себя хорошо.
— Не перегибаете ли вы со своей конспирацией? — не выдержал Юзеф. — Когда-то здесь было по-другому.
Беда вздохнул, полез за кисетом, не спеша свернул самокрутку. В его крепкой фигуре, в грубом, как бы топором вытесанном лице сквозило спокойствие. Крепкий мужик…
— Мы стали более осторожными, — сказал он. — Товарищ Зигмунт слишком доверился незнакомым и теперь сидит в гестапо во Мнихове.
— Как? — Юзеф знал Зигмунта и любил его.
— А вот так. Были у нас гости. Шестеро. Вроде как отбились во время боя от отряда Тадека. А потом гестапо брало наших людей аккурат там, где они были.
— Холера, — выругался Юзеф.
— Пронюхали, что наши отряды ушли, и теперь стараются мордовать нас почем зря.
— А группа?
— Где-нибудь, видно, крутится. Сейчас мы потеряли ее из виду. Но вернемся к делу. Что вам надо?
Беда понял все сразу и предложил базу организовать в лесу, устроить там землянки. В деревне опасно. Людей в партячейках немало, можно организовать солидную разведывательную сеть.
Построили две землянки. Вокруг густой лес. Рядом ручеек, вода чистая, вкусная. Подходы укрыты со всех сторон. Радисты разбросали по деревьям антенну и сели за рацию. Юзеф устроился возле оператора и наблюдал за его работой. Худые нервные пальцы Ивана беспокойно бегали по рукояткам аппаратуры. Наконец он улыбнулся. Поймал… Серия быстрых ударов ключом. Минутная пауза, и рука снова легла на ключ. Оператор поглядывал на маленький листок бумаги и выстукивал точки и тире. Быстро, все больше набирая скорость. Сергей стоял за ним и слушал. Снова пауза… Аппарат тонко пищал. Теперь прием. Иван записывал в тетрадочке какие-то цифры. Отложил карандаш.
— Хорошо, — удовлетворенно проговорил он, — конец…
— Хорошо прошло? — спросил Юзеф.
— Да… Теперь давайте материалы.
— Дадим. Сколько надо дадим.
Ремус командовал минерами. У них было немного тротила, и они решили подорвать железнодорожное полотно. На Зенона была возложена обязанность охраны землянок. Вместе с несколькими партизанами он патрулировал в окрестностях, выставлял посты наблюдения и подслушивания, добывал продовольствие. Юзеф с помощью Голубя вел разведку. Беда сдержал слово: вывел их на связь с подпольщиками.
Немцы повсюду возводили укрепления. Сгоняли на работы крестьян. Поля пересекли противотанковые рвы, отрывались окопы, оборудовались пулеметные точки и орудийные позиции, устанавливались проволочные заграждения, создавались минные поля. Солдаты АЛ старательно собирали сведения, рисовали схемы, писали донесения и направляли Юзефу. Так были разведаны танки под Лопуховом, бензиновый склад в Роголях, пушки под Ленками Влостянскими… Затем удалось установить связь с капитаном Васильевым, группа которого работала по заданию 1-го Белорусского фронта. Они находились довольно далеко друг от друга, но связные добирались вовремя.
А обстановка осложнялась. Ребята, возвращавшиеся с заданий, докладывали: все вокруг забито немцами. Фронт под боком, Сандомирский плацдарм глубоко вклинился в Келецкую землю, по ночам отчетливо слышалась артиллерийская канонада. Вокруг немецкие резервы, тыловое обеспечение, узлы связи, штабы…
Да, все труднее становилось пробираться в деревни, добывать сведения и продовольствие. Однако Матеуш Коваль продолжал работать, несмотря ни на что. Сказывались возраст и годы борьбы в подполье, но он не оставлял своей работы. Радовало его, что все больше и больше людей прислушивается к голосу партии. С тех пор как бригада покинула район, многое изменилось. Немцы сидели почти в каждой хате, однако у них под боком шла другая жизнь. Да и чему удивляться… Ведь победа не за горами. В Люблине уже народная власть.
Вечерами Юзеф, лежа на нарах, подолгу анализировал свою работу. Все ли хорошо сделал? Не оставил ли где-нибудь ненужный след? Был обеспокоен, хотя не мог найти причины этого беспокойства. Все шло как-то уж очень гладко, даже удивительно…
В один из вечеров из Лялина прибежал запыхавшийся связной. Горячо доказывал часовым, что должен немедленно увидеться с командиром. Его пропустили. Связной выпил полкотелка воды, вытер губы рукавом.
— Под вечер фрицы подъехали на машине к хате Осьцевского и забрали наших больных, — доложил он.
Юзеф побледнел. Неделю назад они отвезли в Лялин двух партизан. Рысек во время разведки был ранен, а Гладкий заболел воспалением легких. Его осматривал врач из Едлиска и сказал, что дальнейшее пребывание в землянке означает для больного верную смерть. Решили перевезти его к Осьцевскому: изба на отшибе, никто к хозяину не заходит. И вот тебе, пожалуйста…
— Взяли Осьцевского, его жену. Оставили только детей.
— Кто-то, видимо, донес. Но кто?
— Может, кто из чужих высмотрел их? — раздумывал Юзеф. — Наши патрули заходили туда в последнее время?
— Нет… Ребята знали, что нельзя.
— Позавчера были у него какие-то люди из леса, — вдруг сказал связной, — посидели и ушли.
— Какие люди из леса?
— Не знаю… От вас не было?
В памяти всплыл разговор с Бедой и отцом. Черт возьми! Сейчас жили только ожиданием конца войны и немного забыли о гестапо.
— Поручник, — Казек дернул Юзефа за рукав, — я отыщу этих сукиных детей.
— Это каким же образом?
— У меня на примете есть одна халупа. Я о ней еще не докладывал, потому что пока точно не уверен…
— Что-нибудь подозрительное?
— Пока только предположения.
— Согласен. Кого тебе дать?
— Только Матроса. Вдвоем справимся.
Юзеф объявил в отряде боевую тревогу. Подпольщики в Лялине тоже были предупреждены.
Казек и Матрос вернулись только через три дня, принесли сведения. Возле Конколова находится небольшой двор, собственность некоего Заторского. Когда-то у него было много земли, но он всю ее промотал. Теперь у него часто бывали люди из НСЗ.
— НСЗ? Не гестапо? — удивился Юзеф.
— Холера их знает, — сказал Казек, — видимо, сотрудничают. Дело в том, что деревня забита немецкими войсками. Посты расположены в каких-нибудь пятистах метрах от дома. Линейная часть — это не какие-нибудь обозники.
— Это точно?
— Как дважды два.
Казек был хорошим разведчиком, и Юзеф полностью доверял ему. Что же делать? Нанести удар отрядом, усиленным подпольщиками? Мало оружия, к тому же вокруг немцы, отходить некуда. А может, действовать небольшой группой? Шесть хорошо вооруженных человек легко не дадутся…
Ночью родился детальный план. Отряд нанесет удар на Вульку Яловицкую, там в школе был расквартирован отряд, занятый на рытье окопов. Одни старые солдаты… Их сопротивление не будет сильным. Устроют панику на половину ночи, отвлекут внимание. Потом перейдут к избушке лесника в Порембе, а оттуда совершат налет на двор Заторского. Возьмут с десяток человек из деревень, Юзеф выделит своих. Командовать будет Зенек. Пойдет помедленнее, в случае чего отвлечет на себя погоню из Вульки Яловицкой в сторону Свентокшиских лесов. А главную часть плана выполнит Юзеф.
Выступили сразу же с наступлением сумерек. Шел дождь, ноги скользили по размокшей земле. Вокруг стояла тишина. Юзеф строго предупредил, чтобы партизаны соблюдали максимальную осторожность. В такое ненастье немцы сидели по деревням, постовые прятались под навесами. Им и в голову не приходило, что лесными тропами продвигалась цепочка темных фигур. К счастью, школа находилась несколько в стороне от деревни. Тихо подошли к самому саду. Остановились. Трое отправились на разведку. В окнах темно. Пулеметы установили на флангах, откуда они могли преградить дорогу каждому. Время шло. Дождь поливал припавших к земле людей. Наконец вдоль изгороди прополз Барсук.
