Джордж Паттон - Война, какой я ее знал
g. Также необходимо учитывать психологический фактор — настроение американских солдат и населения. Хотя точной оценки дать нельзя, моральный дух армии и граждан США может оказаться серьезным образом подорван вследствие добровольного отступления. Американские солдаты положили немало сил и умения, а многие из них заплатили жизнями за обладание завоеванной территорией, и оставление ее вполне может обернуться катастрофой как с психологической, так и с военной точки зрения. Личный состав Третьей армии знает и понимает, что такое наступление, но он не знает и не понимает, что такое отступление или широкомасштабный отвод войск и переход к обороне.
2. Мы пришли к единому мнению, что армия не должна покидать позиций на реке Саар. Если уж говорить об отводе войск, можно передвинуть на противоположный фланг с линии вдоль реки Рейн на линию реки Саар — Вогезских гор две дивизии. Вначале эти дивизии могут внести свой вклад в наступательные действия Третьей армии, очистив от неприятеля треугольник в зоне действий 20–го корпуса между реками Саар и Мозель, что само по себе создаст проблемы неприятелю. Оставление нашими войсками Вогезов не сулит выгоды неприятелю, так как оно не затруднит для нас решения вопросов снабжения, не осложнит работу нашей авиации и не создаст нам проблем в стратегическом смысле. Отвод же войск на линию реки Мозель не принесет нам пользы ни с одной из точек зрения.
Заключение:
а. Линия обороны на реке Маас между флангами Первой и Третьей армий Соединенных Штатов должна распространяться до этой реки.
b. Необходимо продолжать наступательную операцию, разворачиваемую Третьей армией Соединенных Штатов.
Заместитель начальника штаба полковник Пол Д. Харкинс
Начальник службы планирования и обучения личного состава штаба бриг. ген. X. Дж. Мэддокс
Начальник службы разведки штаба полковник Оскар У. Кох
До 14.00 26–го числа ситуация оставалась очень незавидной. Мы так и не могли пробиться в Бастонь, а немцы повсеместно контратаковали. 5–й пехотной дивизии удалось все же закрепиться на берегу реки Сюр в ночь с 25 на 26 декабря; в ту ночь мы применили против немцев снаряды с радиолокационными взрывателями и уничтожили не менее семи тысяч человек.
Действовавшая совместно с 12–м корпусом штурмовая бригада (командир — полковник Т. Л. Харролд) 9–й бронетанковой дивизии была переброшена на соединение с 4–й бронетанковой в составе 3–го корпуса для прикрытия его левого фланга. Также одна из частей 28–й пехотной дивизии, которая оказалась на участке 12–го корпуса, была передана 8–му корпусу. 35–я дивизия начала выдвижение на позиции, подготовленные для атаки 27–го числа, а две трети состава 6–й бронетанковой дивизии заняли позиции к северу от Люксембурга. Уже тогда я подумал, что несколько поспешил с передислокацией 6–й бронетанковой дивизии. Мне следовало подождать с этим шагом, тогда бы стало ясно, что лучше использовать ее на левом фланге, поскольку коридор к северу от Декирха — наиболее предпочтительное место для нашей атаки — считался слишком узким для танков. Однако, обследовав коридор позднее, я нашел, что они вполне могли бы там пройти. Никогда не знаешь заранее.
В 14.00 26 декабря генерал Гэффи попросил моей санкции на прорыв в Бастонь силами штурмовой бригады «Б» полковника Блэнчерда и получил согласие. В 18.45 бригада Блэнчерда и наши части в Бастони вошли в соприкосновение, однако образовавшийся коридор не превышал в ширину трехсот метров.
Во время налета немецкой авиации в ночь на 26–е сотня пленных, бросившись на охранявших их солдат, попыталась вырваться на свободу. Многие пленные поплатились за свою дерзкую и бессмысленную попытку жизнями, но сбежать не удалось никому.
Я с помощью генерала Брэдли старался сделать все возможное, чтобы заполучить если не все три дивизии — 11–ю бронетанковую, 17–ю воздушно—десантную и 87–ю пехотную, — то хотя бы одну из них, находившихся в тот момент в резерве Штаба командующего союзническими экспедиционными силами под Реймсом. Я считал, что в результате нашего прорыва в Бастонь немцы были обречены, а потому надлежало вывести все резервные части и обрушить на врага все силы, которыми мы располагали.
Утром Брэдли отправился на встречу с Эйзенхауэром и Монтгомери. Мы с Брэдли очень надеялись, что Эйзенхауэр назначит его командовать Первой и Девятой армиями, поскольку чувствовали, что Монтгомери никогда не будет наступать. Я также попросил Брэдли выйти с предложением перевести 11–ю бронетанковую и 17–ю воздушно—десантную из Реймса на позиции вдоль реки Семуа, где бы эти дивизии выполняли сразу две задачи: прикрывали левый фланг Третьей армии и служили заслоном для всех американских частей на линии фронта, проходящей по реке Маас.
После совещания с Мидлтоном и Милликином в Арлоне было решено, что до прояснения ситуации части 8–го корпуса в Бастони будут переданы под оперативное управление командира 3 корпуса. Кроме того, мы запланировали наступление 30–го числа на Гуффализ одной бронетанковой дивизией, усиленной одной пехотной штурмовой бригадой, а также атаку одной бронетанковой и двумя пехотными дивизиями на Сен—Вит 31–го. В целях обеспечения проведения операции командование 8–го корпуса должно было вернуть себе контроль над 101–й воздушно—десантной и приданными ей силами для прикрытия левого фланга наступления. Все это время меня не покидала уверенность, что передача мне еще трех дивизий способствовала бы крайне быстрому завершению операции.
По возвращении Брэдли мы с ним и генералом Андерсоном, заместителем начальника штаба 8–го воздушного корпуса, составили план наступления через реку Сюр в районе Эхтемаха и далее на Бонн. Воздушному налету должен был предшествовать рейд подразделений 20–го корпуса на Саарбург с целью отвлечения внимания неприятеля в южном направлении. Возможность такого маневра представлялась нам крайне привлекательной, однако, чтобы он оказался по—настоящему успешным, потребовалось бы по меньшей мере еще три дивизии — то есть еще три в дополнение к 11–й бронетанковой и 87–й пехотной, которые Брэдли удалось для меня выбить. Еще три дивизии взять было неоткуда, и шоу провалилось.
Я направил генерала Гроу и полковника Харкинса в Бастонь, чтобы под покровом ночи передвинуть в ее окрестности 6–ю бронетанковую дивизию для использования в спланированном нами марше на Сен—Вит — появление 6–й должно было стать неожиданностью для противника. 11–й бронетанковой и 87–й пехотной предстояло передислоцироваться к юго—западу от Бастони в 24.00 29–го, чтобы утром наступать в направлении Гуффализа через расположения частей 101–й воздушно—десантной. Ситуация на участках фронта, где находились 12–й и 20–й корпуса, оставалась без изменений.
30–го пошли на прорыв 11–я бронетанковая и 87–я пехотная (последняя на леном фланге), которые немедленно ударили в левый фланг контратакующим 130–й учебной танковой дивизии (Panzer Lehr) и 26–й народно—гренадерской дивизии. Данное столкновение не только приостановило продвижение противника, но задержало и наше наступление, хотя в целом сыграло положительную роль, поскольку, если бы наши части не атаковали немцев, те могли бы закрыть Бастонский коридор. Все генералы, подразделения которых принимачи участие в той атаке, уговаривали меня отложить ее на двадцать четыре часа, но, послушайся я их, немцам удалось бы достигнуть своих целей.
В тот же самый день немцы осуществили еще две попытки прорыва силами двух дивизий — 1–й дивизии СС (бригаденфюрер Т. Виш, штандартенфюрер Монке[179]) и 167–й дивизией вермахта (генерал—лейтенант Ганс—Курт—Хёккер[180]) — наступая с северо—востока на участке 35–й и 26–й, а также третью против защитников северных рубежей Бастони. Пожалуй, это была самая масштабная координированная атака на нескольких направлениях одновременно, которую только приходилось выдерживать моим ребятам. Удача сопутствовала нам в том деле.
В тот день были уничтожены четверо переодетых в форму военнослужащих американской армии немцев, а еще об одной группе численностью в семнадцать человек, также в американской форме, из 35–й дивизии доложили буквально в следующих выражениях: «Один усиленный пост засек семнадцать немцев в американской военной форме. Пятнадцать были уничтожены, а еще два неожиданно скончались».
Я направился в Бастонь через коридор, проезжая в непосредственной близости от немцев, которые, по счастью, не стреляли. Прибыв в город, я наградил крестами «За отличную службу» командира 101–й воздушно—десантной бригадного генерала Маколиффа и командира 502–го полка десантников подполковника С. А. Чэппиуса. Затем мы проехали перед расположениями дивизии, чтобы солдаты могли нас видеть, чему они были очень рады. 25–го немцы прислали Маколиффу белый флаг с требованием сдаться, на что он ответил им коротко и доходчиво: «Черта с два!»
