Михаил Зефиров - Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа
Владимирский также отметил низкую дисциплину на химическом заводе № 397 «Заря». План по выпуску продукции в мае был выполнен на 64,8 %. В цехах широкое распространение получили сон на работе и пьянство. Так, 7 июня в цехе № 4 с 14.00 до 16.00 «мирно спали» шесть человек. В цехе № 4 на фазе № 2 спали 13 рабочих, а в отделе технического контроля цеха № 3 — четверо. Отмечалось, что начальник цеха № 4 Титов среди рабочих авторитетом не пользовался, поскольку сам был замечен в распитии спиртных напитков на производстве. [320 — Там же.]
Впрочем, все это неудивительно, учитывая условия, в которых работали люди. Постоянные утечки и аварии превратили заводы и окружающую их территорию в настоящий ад. Повсюду распространялись самые разные «ароматы», уничтожившие всю растительность. Среди мертвого пейзажа, напоминающего антураж современных фантастических фильмов о будущем, ходили люди с желтыми от окислов азота лицами и руками. В цехах, задыхаясь в ипритных парах, с трудом передвигались жуткие силуэты рабочих в противогазах, резиновых сапогах и перчатках. Когда одни люди падали от отравления, их выносили на улицу, а на их место вставали сменщики. Горячей пищей людей кормили только раз в день, посему многие пухли и умирали от истощения. В общей сложности в Дзержинске в 1942 г. умерли 1639 человек, причем среди причин смерти значительную долю занимали токсическая диспепсия, туберкулез и тиф.
Сталинские бомжатникиЖизнь в бараках и общежитиях тоже была ужасной. Проведенное органами НКВД в марте 1943 г. обследование бараков № 37, 38, 36, 7, 26 и 18а, принадлежащих химическому заводу № 80, показало, что они «находятся в запущенном состоянии». Повсюду энкавэдэшники обнаружили «невероятную грязь» и холод. У большинства жильцов не то что мебели не было, отсутствовали даже кровати! Рабочие спали в верхней одежде и обуви прямо на грязном полу. Портянки сушить было негде, кипяченой воды в бачках не бывало. Горячую пищу рабочие получали только один раз в день, да и то плохого качества. В результате стремительно росло количество истощенных больных, доставляемых в медпункты в бессознательном состоянии. Только с 27 декабря по 1 февраля и только в цехе № 3 от голода умерли девять рабочих! [321 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3393, Л. 117.]
О бездушном обращении властей с рабочей силой, как со скотом, говорит следующий факт. В ноябре 1942 г. из Сухобезводненской исправительно-трудовой колонии в Дзержинск доставили 101 человека из числа освобожденных несовершеннолетних. При этом их своевременно не обеспечили ни жильем, ни постельными принадлежностями. Несколько дней подростки скитались по лестничным клеткам различных зданий и в конце концов были «размещены» в грязном неотапливаемом бараке с выбитыми стеклами. Молодежь, особенно учитывая время года, не оценила «романтики» и сразу же начала сбегать с завода. Только за один день 16 ноября с него дезертировали девять человек.
В докладе областного УНКВД в политотдел ГУМ НКВД СССР говорилось: «В женском бараке № 21а все жильцы работают в одну смену. Пробоев и замка в дверях нет. Комендант барака сделать запоры наотрез отказался. В результате в бараке происходят ежедневные кражи, о которых потерпевшие перестали заявлять в милицию. Никто из райкома ВКП(б), парткома и завкома завода № 80 по ночам бараки не посещает [эту фразу можно понять превратно — зачем это членам парткома посещать по ночам женский барак?]. Никакой партийно-массовой работы в бараках не проводится.
В бараке № 18а на фоне невообразимой грязи вывешен один единственный лозунг „Чистота — залог здоровья“. Там же вывешен макет для газеты с громкой надписью: „Читай газету“, а газета ни разу не вывешивалась и не вывешивается. Агитаторы райкома и парткома в бараки не заглядывают.
О нетерпимом состоянии бараков и общежитий рабочих в течение последних шести месяцев целый ряд комиссий составляли специальные акты, хранящиеся теперь в отделении, которые, однако, остались бумажкой, на каковую никто не обращает внимания». [322 — ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 3393, Л. 117.]
Жуткая грязь, холод и антисанитария отнюдь не способствовали отдыху после трудного дня. Вот так — в настоящих бомжатниках — жили люди, хочется еще раз напомнить, производившие половину всей взрывчатки для боеприпасов Красной Армии. Другая же половина поставлялась американскими рабочими, жившими неизмеримо лучше.
Городские столовые, в которых питались жители, тоже не радовали посетителей чистотой и уютом. Наоборот, в них царила полная антисанитария, и было однообразное меню с полным отсутствием мясных блюд. Из-за нехватки мебели, люди ели стоя или сидя на ящиках. Очереди периодически перерастали в давки с мордобоем.
В Дзержинске то и дело гремели взрывы и шли похороны очередных погибших рабочих. В октябре 1941 г. вследствие стахановской работы взлетел на воздух цех № 3 на заводе № 96, где выпускался иприт. Разнесло половину корпуса, и погибли десятки людей. На восстановление здания в духе времени согнали пожилых крестьян из окрестных деревень, которые безо всякой спецодежды, голыми руками разбирали завалы и восстанавливали производство.
В феврале 1942 г. на заводе «Ява» вследствие постоянных аварий полностью вышел из строя цех № 2, а 3 марта он вообще взлетел на воздух. На заводе им. Свердлова только с декабря 1942 г. по май 1943 г. произошла целая серия взрывов, в результате которых погибло, по официальным данным, 129 человек, а сотни других получили ранения. Завод № 80 «поздравил» дзержинцев с Новым 43-м годом мощным взрывом, последствия которого затем устраняли полгода.
О состоянии экологии в годы войны, естественно, никто не думал. Никаких очистных сооружений не существовало, посему дзержинские заводы тоннами сливали кислоту, аммиак и другие отходы в лучшем случае в окрестные овраги и озера, в худшем — прямо в реку Оку, щедро «угощая» ими жителей лежащих вниз по течению городов.
Не лучше обстояли дела и на многих других заводах. Советская историография и пропаганда твердили только о выполнении и перевыполнении планов заводами в годы войны. Реальные же факты показывают, что зачастую эти планы не только не выполнялись, но и вообще срывались производителями. Так, предприятия города Саратова в конце 1941-го — начале 1942 г., в период решающих боев под Москвой, полностью провалили выпуск гранат и мин для Красной Армии.
Проверки, проведенные органами НКВД, выявили многочисленные нарушения технологического процесса, факты обмана вышестоящих инстанций директорами заводов, приписок и грубых искажений отчетности, а также бесхозяйственности и халатности должностных лиц, ответственных за выполнение оборонных заданий. В итоге в первую декаду января на фронт поступил только 1 % от запланированного количества мин и 30 % положенного числа снарядов. За весь месяц план по производству мин был выполнен всего на 2,7 %, а февральский вообще был сорван. Из запланированных 316 вагонов боеприпасов из Саратова на фронт не поступило ни одного!
Особенно отличилось руководство завода № 250. Там из-за нарушений технологии производства и трудовой дисциплины выпуск 45-мм снарядов и ручных гранат Ф-1 был провален. Но лозунг «Все для фронта, все для победы!» надо было как-то воплощать в жизнь. Тогда заводское начальство просто приписало в отчет 10 000 якобы выпущенных гранат и 6000 таких же виртуальных снарядов.
На соседнем, эвакуированном из Москвы, заводе боеприпасов № 205 широкое распространение получило пьянство, необеспеченность рабочих инструментом и материалами и другие негативнее явления. В итоге задание по выпуску ракетных снарядов для «Катюш» там тоже было сорвано. [323 — Сойма В. М. Советская контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М.: Крафт+, 2005, с. 91–92.]
Глава 3
Начало войны
22 июня 1941 г. — день, которого и ждали и не ждали. Это потом в советских фильмах и художественных произведениях весть о начале войны с нацистской Германией будет изображаться как «гром среди ясного неба», а в книгах про «мирное социалистическое строительство» появятся заголовки типа «оборвалось внезапно». На самом деле, несмотря на неистовство сталинской пропагандистской машины, убеждавшей народ, что войны не будет и «все это слухи, распространяемые империалистами», люди за годы советской власти научились распознавать сигналы сверху и читать между строк. Если партия из всех труб трубит, что все хорошо, значит, где-то у нас провал и кризис. Если на каждом углу орут, что войны не будет, значит, запасай соль и спички.
О приближении войны знали и к ней готовились. Характерный пример: записи в личном дневнике профессора Николая Добротвора [324 — Н. М. Добротвор (1897–1967), доктор исторических наук, профессор. Настоящая фамилия Александров. Родился в Туле. В 1917 г. вступил в компартию, затем участвовал в Гражданской войне в качестве военного журналиста, был редактором газет «Красный стрелок» и «Таврическая правда». В 20-е годы работал корреспондентом газеты «Правда» по Тульской области. В 1933 г. окончил Институт красной профессуры, защитил кандидатскую диссертацию. В 1933–1935 гг. работал зав. кафедрой истории Института марксизма-ленинизма в Самаре, затем переехал в Горький, где трудился в местном Институте марксизма-ленинизма и педагогическом институте. ] — интереснейшем документе времен войны:
