Сборник - Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)
Долой маскировку! С ходу рванулись вперед МО-201 и МО-215. Старший лейтенант Колесник взял левее, я — правее. Берем врага в клещи. МО-213 остался у гранитных скал: ему нужно было снять с вышки своего наблюдателя.
Торпедный катер — в наших прицелах. Пути отхода ему отрезаны.
— Огонь! — приказываю я.
Ударила носовая пушка. Длинной очередью затарахтел правый пулемет.
Носовым орудием нашего катера командовал старшина 1-й статьи Н. А. Антонов. Этот старый кадровый моряк плавал еще на линкорах «Воля» и «Андрей Первозванный». В годы гражданской войны он сражался против Юденича в отрядах морской пехоты, затем участвовал в подавлении мятежа на Красной Горке.
Четко и слаженно работал орудийный расчет Антонова. Особенно высокое мастерство показали наводчик А. А. Степанов и установщик прицела М. Т. Челядко. Снаряды, посылаемые носовым орудием, настигли врага. От прямого попадания «итальянец» взорвался и пошел ко дну.
И вдруг над «морскими охотниками» повисли белые шапки разрывов шрапнели — стреляла береговая батарея противника.
Увлеченные боем, сигнальщики ослабили наблюдение за воздухом. Рев самолетов над нашими головами мы услышали, к сожалению, с опозданием. Пулеметные очереди истребителей с фашистской свастикой скосили половину расчета нашего носового орудия. Упали на палубу, обливаясь кровью, матросы коммунист Челядко и комсомолец Степанов. У пушки остались только ее командир и подносчик снарядов матрос Азарьев.
Но ни атаки самолетов, ни артобстрел береговых батарей не могли заставить ладожцев отступить.
Новый заход истребителей. Вражескими пулями пробита палуба, густой черный дым повалил из носового кубрика — загорелись сложенные там матросские бушлаты. Первым заметил пожар комсомолец Степанов, получивший ранение. Оставляя за собой следы крови, он все же доложил об опасности распространения огня помощнику командира катера лейтенанту М. Д. Барину. Благодаря своевременно принятым мерам пожар был ликвидирован.
На МО-213 тоже возник пожар в кубрике, где был боезапас. Аварийная обстановка могла привести к гибели корабля. Экипаж сумел погасить огонь и тем самым предотвратить взрыв.
Сторожевые катера («морские охотники») в боевом походе.
На МО-201 был ранен в ногу наводчик Молодцов. Превозмогая боль, он до конца схватки с врагом не отошел от своего орудия.
Бой разгорелся. «Морские охотники» продолжали маневрировать, отстреливаясь из всех видов оружия. В разгар боя один из «мессершмиттов», шедший на высоте 300 метров, поймал в прицел старшина 1-й статьи Поляков с МО-201. Пулеметная очередь прошила фюзеляж самолета. Стервятник тут же врезался в воду.
В этом бою командиры «морских охотников» не выпускали друг друга из поля зрения и в нужную минуту приходили на выручку товарищам. Увидев, что катер П. С. Колесника попал в вилку и вот-вот будет накрыт огнем батареи противника, я, выбрав удачный момент, поставил дымовую завесу и дал возможность 201-му выйти из-под обстрела.
Во время одной из вражеских воздушных атак на МО-201 был смертельно ранен помощник командира катера лейтенант С. А. Перепелов — лучший штурман 1-го дивизиона «морских охотников» флотилии. Он, как и подобает коммунисту, до последнего дыхания сражался с врагом, управляя огнем своего корабля.
Командир МО-201 П. С. Колесник после боя тепло и сердечно рассказывал о своем боевом друге.
В 1942 году их катер участвовал более чем в 25 боевых походах, пройдя около 7000 миль. Это были главным образом разведывательные рейды. Семнадцать раз катер находился под интенсивным обстрелом врага, три раза его атаковала вражеская авиация. И всегда штурман лейтенант Перепелов умел провести корабль к самому берегу противника в сложнейших навигационных условиях.
Золотыми буквами впишем мы имя Сергея Андреевича Перепелова в список тех, кто отдал свои молодые жизни за свободу и независимость нашей Родины.
Пример бесстрашия и отваги в этом бою показали командир 1-го дивизиона «морских охотников» флотилии капитан-лейтенант П. А. Куриат, его заместитель по политической части И. П. Волохов, командиры катеров П. С. Колесник, И. И. Воронин, старшина 1-й статьи Антонов, матросы Степанов, Молодцов, Шевчук и многие другие.
Большая группа участников боя приказом командующего Краснознаменным Балтийским флотом была награждена орденами и медалями.
В листовке политотдела флотилии, выпущенной после успешного рейда наших катеров во вражеский тыл, говорилось, что в жестоком бою катерники потопили итальянский торпедный катер и огнем своих пулеметов сбили «мессершмитт-109».
«Моряки-ладожцы! — призывала листовка. — Родина, Ленинград требуют от вас новых подвигов. Еще сильнее и злее бейте фашистских гадов. Учитесь мужеству и бесстрашию у катерников Колесника, Епихина и Воронина!»
В Центральном военно-морском музее в Ленинграде хранятся некоторые боевые реликвии с «морских охотников», участвовавших в этом бою, в том числе военно-морской флаг МО-215 и гильза от 45-миллиметрового снаряда, которым мы потопили итальянский катер.
О мужестве
Адмирал флота Советского Союза И. С. ИСАКОВ
Иван Степанович Исаков в период Великой Отечественной войны был заместителем Наркома и Главнокомандующего ВМФ. Осенью 1941 года как член Военного совета Ленинградского фронта адмирал Исаков организовывал первые перевозки по водной трассе „Дороги-жизни" через Ладожское озеро.
Герой Советского Союза И. С. Исаков — автор многих научных трудов, был членом-корреспондентом Академии наук СССР. Умер в 1967 году.
Все знают о так называемой «Дороге жизни», которая спасала стойких защитников Ленинграда от голодной смерти и помогала эвакуировать в тыл раненых, слабых, а также людей и оборудование, нужные для развертывания оборонной промышленности на Урале. Но эта дорога через Ладожское озеро, героизм творцов которой еще не воспет достойно, действовала не только тогда, когда устанавливался прочный лед. И, к сожалению, мало кто знает, что все остальное время года — сквозь осенние штормы и льды 1941 года, через весенние штормы и льды 1942 и 1943 годов — «Дорогой жизни» служила та же трасса, но не ледовая, а водная. Мешков с мукой, медикаментов и снарядов было перевезено на баржах, буксирах, пароходах и на канонерских лодках больше, чем мог перевезти автотранспорт по льду.
Защищали эту коммуникацию корабли Ладожской флотилии, которые очень часто из боевых кораблей превращались по совместительству в грузовые транспорты или плавучие госпитали, и тогда из-за тесноты очень трудно было работать у зенитных пушек и пулеметов.
Для объективности необходимо упомянуть о прикрытии этих кораблей истребителями авиации Ленинградского фронта и Балтийского флота. Без самоотверженной защиты «ястребков» многие из боевых кораблей и транспортных судов лежали бы на грунте и не смогли бы выполнять задач, из которых главной было поддержание коммуникации осажденного Ленинграда с Большой землей на трассах Осиновец — Новая Ладога, Осиновец — Кобона.
Для перерыва этой коммуникации против нее действовали не только финские и германские боевые катера, канонерки и самолеты, но даже переброшенные из Средиземного моря итальянские торпедные катера.
Есть различные формы мужества.
Слава нашим командирам, показавшим искусство управления лидерами и эсминцами, которые маневрировали так, что волны всплескивались на борт при крутых разворотах.
«Пошли бомбы!» — должен был крикнуть сигнальщик, следящий за моментом, когда маленькие капли-точки отделялись от отваливающего в сторону германского пикирующего самолета. И вот тогда весь смысл и величие единоличного командования, отвечающего своей жизнью и честью за жизнь и честь сотен советских людей и за целость корабля, больше того, за флаг Советского Союза, вкладывались в секунды принятых решений. Тогда миноносец осаживал ход и начинал отваливать в сторону, а немецкие бомбы с невыносимым воем и визгом чудовищными шлепками били по воде вплотную у борта или под кормой и дробным стуком осколков хлестали по мостикам, трубам и надстройкам. Кто забудет тот характерный, особый звук осколочных пробоин, который не могли заглушить даже свои зенитки или автоматические установки?
Через минуту — отворот от врага, атакующего с другого румба, и в промежутке голос из-под полубака: «Носилки!» или «Малый пожар на юте!»
Так было часто, утомительно часто на Северном флоте, на Балтийском, но возможно, что рекорд успешных отражений атак самолетов принадлежит эсминцам Черноморского флота, поддерживавшим сообщение блокированного Севастополя с Кавказом.
