Войта Эрбан - Беженцы и победители
Поступает сообщение, что 1-й гвардейский кавалерийский корпус прорвал вражескую оборону и приближается к чехословацкой границе. В действительности же корпус находился всего на 13 километров впереди автоматчиков Сохора.
По ходу марша командованию бригады приходится принимать дополнительные решения, все время что-нибудь выяснять и уточнять, поскольку чрезмерное скопление войск на дорогах и в связи с этим очень низкие темпы продвижения, нелегкая переправа через Вислок, непредвиденно упорное сопротивление немцев под Кросно, отсутствие достоверных сведений о положении в районе Стропкова-все это способно поставить под угрозу исход операции в целом. Кроме того, неизвестно, сумела ли 3-я бригада ликвидировать отставание, на которое еще вчера настойчиво обращал внимание командира корпуса Кратохвила командующий 38-й армией Москаленко.
Связь с командованием корпуса по-прежнему неустойчива, поэтому никто не берется утверждать, что оно своевременно получает полную информацию о действиях чехословацких частей. Если нет, то оно не сможет в полной мере руководить войсками в этой чрезвычайно сложной обстановке.
Перед рассветом над землей поднимается туман. Видимость резко ухудшается. Однако движение на дорогах немного упорядочивается, и колонна 1-й бригады продвигается теперь значительно быстрее, особенно после того, как выходит на дорогу с твердым покрытием.
Когда туман начинает рассеиваться, чехословацкие воины грохочут подкованными сапогами по какому-то деревянному мосту. Внизу шумит речка. По обеим сторонам широкой, покрытой щебенкой дороги стоят побеленные домики с закрытыми ставнями. Это Махнувка.
Машина с полевой радиостанцией, обогнав колонну, круто сворачивает влево и останавливается за крытым шифером амбаром. Опрятный домик с узкой верандой обращен фасадом на запад. Вместе с амбаром он образует прямой угол, открытый к дороге. Место словно специально предназначено для передового командного пункта командира бригады.
Вокруг деревни простираются поля, а метрах в восьмистах к югу тянется гряда холмов, покрытых лесом, откуда доносится смоляной запах. Все как в Крконошах. Это и есть предгорья Карпат. Справа открывается вид на деревушку с костелом и довольно высокой колокольней. Судя по карте, это Бобрка.
Колонну обгоняет джип генерала Свободы. Генерал торопится во второй батальон, передовая рота которого вступила в Махнувку еще до рассвета. Части советского 25-го танкового корпуса наступают впереди него.
Владя оставляет Яна Штаймара и Карла Валеша со всем отделом возле штаба, который будет следовать вместе с ПКП командира бригады, а сам выезжает в передовой отряд.
Чтобы узнать что-либо о противнике, необходимо войти с ним в соприкосновение. Пока не похоже, чтобы враг собирался отступать. Но как долго он намерен удерживать Кросно и прилегающие к нему леса и какими силами — неизвестно. Не получает командир бригады информации ни о положении действующих впереди частей 38-й армии, ни об обстановке, сложившейся у соседей справа и слева, — не работает связь.
— Шмольдас!
— Слушаю, пан генерал!
— Чем они там заняты? — кивает командир бригады в сторону походной радиостанции.
— Пытаются установить связь, пан генерал.
— Ну и когда же она заработает?
В ответ Шмольдас лишь неопределенно пожимает плечами.
— Поедете со мной к Загоре! — кивает Свобода трем офицерам.
Все садятся в джип.
— Придется действовать по обстановке, ведь поставленные приказом задачи все еще не выполнены, — сердито напоминает подчиненным генерал…
Неожиданно с опушки леса доносится стрельба. Едущий навстречу джипу бронетранспортер резко тормозит, и штабс-капитап Гавлас докладывает командиру бригады, что противник открыл огонь по высотам южнее Бобрки. Похоже, стреляют из орудий крупного калибра.
— Потери есть?
— Несколько раненых.
В этот момент головная рота второго батальона покидает село и развертывается в цепь.
Гитлеровцы усиливают огонь. В сторону чехословацких воинов с устрашающим шелестом летят мины. Глухо рвутся снаряды, и осколки их ложатся все ближе и ближе.
— Берегись, ребята! — предостерегает командир.
— А-а-а-а! — пронзительно кричит какой-то солдат. — А-а-а! — Он делает еще два или три нетвердых шага и падает замертво.
— Ложись! Быстро окопаться! — перекрывает свист осколков и грохот снарядов голос командира.
Сделать это под огнем противника не так-то просто, но необходимо. В такие драматичные минуты, как эти, для укрытия используется все — земляные насыпи, складки местности, ямы, воронки от снарядов. Воины второго батальона еще затемно заняли брошенные траншеи, которые тянутся по обе стороны дороги. Сейчас это помогает им молниеносно перейти к обороне. Передовые взводы окапываются почти на километр южнее Махнувки.
Как только огонь противника ослабевает, к позициям батальона подъезжают артиллеристы. Они устанавливают орудия на виду у немцев, но те и не пытаются воспользоваться этим. А может, они намереваются отойти?
* * *— Пан подпоручик… — наклоняется к уху командира Тоник Козак и чуть слышно шепчет: — Там, на обочине…
— Говори, только не показывай, — предупреждает его Станда Валек.
— Хорошо. Так вот, пан подпоручик, в кювете, за кучей щебня, кто-то шевелится.
Валек прикладывает к глазам бинокль:
— По-моему, там никого нет.
— Есть, — упорствует Тоник. — Я видел собственными глазами.
— Тогда возьми ребят и быстро выясни, кто там прячется.
Пока Тоник с солдатами ползут к куче щебня, Валек выдвигает вперед один из взводов, а сам перемещается на правый фланг.
Как только Козак и его группа приближаются к кювету, оттуда вылезают двое с поднятыми руками. Зеленая форма, пилотки, продолговатые петлицы на воротнике — не иначе как словаки.
— Наздар, парни! Откуда вы взялись?
— Вы чехи?
— Ну конечно! Да опустите руки и объясните, где остальные.
— Остальные? Но нас только двое. Мы к русским бежали.
— Кто же вы такие?
— Шоферы, привезли немцев на передовую.
— Когда?
— Сегодня ночью. Вон к той далекой горе.
Солдаты недоуменно молчат, потом кто-то решительно заявляет:
— Пошли, ребята, к командиру. Здесь, видно, дело посерьезней, чем мы думали…
Антонин Сохор сразу приступает к допросу. Его интересует, из какой части словаки, что им известно о восстании, что происходит на границе и правда ли, что словацкая армия идет навстречу советским войскам и войскам чехословацкого корпуса.
— Армия? Но именно в армии нас и арестовали…
— Кто арестовал? Немцы?
— Кто же еще?! Разговоров было много, но потом все офицеры куда-то вдруг исчезли и пришли немцы. Они приказали сложить оружие…
Все, кто присутствовал при допросе, отказывались верить своим ушам.
— Значит, вас разоружили? — переспрашивает прерывающимся голосом Сохор.
— Разоружили, — подтверждают словаки.
«Но это же катастрофа!» — мысленно ужасается Тонда. Все еще продолжая сомневаться в правдивости слов шоферов (разве могут они знать о том, что происходит в восточнословацком корпусе в целом? а что, если этих солдат немцы специально подослали?), он приказывает отряду остановиться, передает командование своему заместителю и отдает распоряжение:
— Двое со мной в машину. Едем к Старику!
Перебежчики, разумеется, не имели представления о масштабах разыгрывавшейся на словацкой земле трагедии — о неравных боях, которые вели разрозненные словацкие части под Врутками и Тренчином, Нитрой и Попрадом с превосходящими силами гитлеровцев, о поражении, которое потерпели бенешевские генералы Виест в Голиай, и отступлении десятков тысяч повстанцев к Банска-Бистрице, Зволену и Брезно, но даже из их слов было очевидно, что положение в Словакии крайне тяжелое и повстанцам требуется немедленная помощь.
* * *Какое-то гнетущее чувство не покидает Владю с того самого момента, когда продвижение передового отряда внезапно приостанавливается. Сообщение двух словацких солдат усугубляет его. Наладить радиосвязь со штабом корпуса и с соседями по-прежнему не удается. Дозор, направленный по маршруту движения 3-й бригады, докладывает, что она добралась до Вроцанки, расположенной примерно в 6 километрах юго-восточнее Махнувки. Ее разведывательная рота натыкается на противника почти одновременно с передовым отрядом 1-й бригады.
Обстановка проясняется. Передний край обороны гитлеровцев, очевидно, протянулся от Кросно на юг и на запад по лесистым отрогам предгорий Карпат. Это во-первых. Во-вторых, теперь штабу бригады известно, что навстречу корпусу никто не идет. Фашисты же, вероятно, уже успели подтянуть подкрепления — они ведут стрельбу из орудий крупного калибра.
