Отто Кариус - «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста
Так что мы без задержек достигли места назначения к 5 часам вечера. Деревня, которую я выбрал по. карте, находилась примерно в 10 километрах к востоку по автодороге от только что устроенного нами «кладбища танков». Маленькая невзрачная речка тянулась на север за краем деревни. Через нее был перекинут дырявый деревянный мост, который вряд ли подходил для танка «тигр».
Я поставил свой танк на краю деревни, а экипаж хорошо его замаскировал. Вместе с фельдфебелем Кершером и лейтенантом Нинштедтом я сел в свой автомобиль «фольксваген», который, если было возможно, брал с собой на каждую операцию.
«Фольксваген» всегда приходилось перемещать за танками, за исключением, конечно, того времени, когда шел бой. Однако он всегда должен быть под рукой, и водитель «фольксвагена» честно заслужил свой Железный крест. Из-за того, что несколько «фольксвагенов» были повреждены во время моих любимых разведывательных миссий, в батальоне меня прозвали «фольксваген-смерть». Однако это было большим преувеличением, потому что я не помню ни одного случая, когда бы мы потеряли «фольксваген» окончательно.
В любом случае, даже если батальонный приказывал ехать на бронетранспортере — мы называли их «гробы», — для меня это было слишком медленно и ненадежно. Дело в том, что гусеницы этих полугусеничных машин часто соскакивали. Тогда машина останавливалась и терялось много времени. Броневое покрытие тоже было не намного лучшим, чем листовой металл «фольксвагена».
В то время как батальонный радист передавал донесение о новом местоположении, мы уже отъезжали. Мы хотели добраться до более широкой дороги, которой, вероятно, воспользовались русские. Судя по карте, она соединялась с автострадой примерно в 10 километрах к северу от нашей деревни Малиново.
Мы достигли этой дороги примерно через 4 километра пути и обнаружили, что наши подозрения подтвердились: свежие следы гусениц! Если удача будет продолжать нам сопутствовать, то мы могли подождать тут и застать врасплох остатки русской бригады. Это, конечно, исходя из предположения, что туда до сих пор не поступило донесения о новой сложившейся ситуации.
Одну трудность все же еще нужно было устранить с пути. Дорога не была видна с места расположения роты. На обратном пути мы поискали и нашли подходящую переправу. Мы осторожно переправились на танках через речку.
Все прошло хорошо для первых шести «тигров», но седьмой танк погрузился по корпус, и лишь с большим трудом удалось его освободить, подавая назад. Поэтому казалось разумным не направлять два оставшихся танка вброд через речку.
Наших шести пушек было бы достаточно для того дела, за которое мы взялись. Позднее я порадуюсь тому, что оставил эти два «тигра» на ближней стороне берега реки. Они нам понадобились, чтобы помочь участвовавшим в операции шести машинам снова переправиться через речку. Время поджимало, и мне пришлось как можно скорее вывести шесть «тигров» на позицию за небольшой возвышенностью. Они были установлены таким образом, чтобы иметь сектор обстрела на дороге, на которой мы ожидали русских. Позиция была прекрасно замаскирована моими танкистами.
Затем командиры танков поднялись на возвышенность. Я обрисовал им, как проходила дорога. Со своего места мы контролировали ее на протяжении примерно в два-три километра. Она скрывалась за подъемом слева от нас.
Если русские действительно собирались появиться, то нам нужно было дать их первому танку подойти прямо к этой возвышенности, прежде чем открывать огонь. Сделав так, мы могли накрыть большинство машин противника. Это был только вопрос выдержки и дисциплины, чтобы никто не открыл огонь слишком рано. Но мы, слава богу, проделывали это уже столько раз, что должно было получиться. Секторы обстрела были обозначены во всех подробностях. Однако при этом важно было только, чтобы левый «тигр» стрелял в первый русский танк, а правый «тигр» — в последний. Все «тигры» должны были открывать огонь одновременно по моей команде.
Я сел к Кершеру в качестве радиста, поскольку моя машина была одной из тех двух, которые мы не взяли с собой при форсировании реки. Кершер был крайний слева. В случае везения все прошло бы точно как на полигоне. Я был рад за лейтенанта Нинштедта, который изо всех сил старался поймать, наконец, в свой прицел танки противника.
Мы пребывали в состоянии ожидания примерно в течение последующего получаса. В таких ситуациях минуты становятся вечностью. Наконец, мы заметили на востоке клубы пыли. Если это не были наши товарищи из других рот, то это должны были быть русские. Через оптический прицел я вскоре смог распознать, что это были медленно приближающиеся танки.
Наши надежды оправдались. Русским ничего не было известно о неудаче своего передового охранения, потому что пехота сидела на танках, пушки были в походном положении, а русские двигались маршем по дороге за линией фронта. Мы также могли различить грузовики между танками. Они, скорее всего, перевозили топливо и боеприпасы.
Неприятель двигался мимо нас, прямо перед нашим взором, будто на параде. До него было не более километра. На каждом танке сидели и стояли от 10 до 15 солдат. Они и не подозревали, что мы залегли и поджидаем их тут.
Первый русский танк уже готов был скрыться за спасительной высотой, и я дал приказ открыть огонь. То, что потом произошло, заставляет сильнее биться сердце каждого танкиста. Я был настолько возбужден, что выпрыгнул из танка, чтобы лучше видеть представление.
Паника царила невообразимая. Из русского танка не было сделано ни единого выстрела. Естественно, нам некогда было тратить время на разбегавшуюся русскую пехоту.
После того как было покончено со всеми машинами, не было видно ни одного русского. Солдаты, застигнутые врасплох на танках, успели ускользнуть в поля. Горела вся колонна машин. Некоторые грузовики перевернулись. Ни одной машине не удалось избежать попадания. К тому времени, как русские поняли, откуда шла стрельба, все машины уже были подбиты — поистине жутко завораживающее зрелище! Перед нами горели и дымились 28 танков. Каждый миг взрывались топливные баки танка; с грохотом рвались боеприпасы, так что срывало башни. Мы сделали большое дело. Я был твердо убежден в том, что мы дали русским пищу для размышлений. Этого, конечно, будет достаточно, чтобы гарантировать нам несколько спокойных ночей.
Потом мы опять отвели свои танки к деревне, и я был рад, когда все они переправились через речку. Этот смрадный поток был подходящим прикрытием на предстоящую ночь.
Связной автомобиль был отправлен, чтобы сообщить о нашем успехе. Потом моим экипажам был дан отдых, с тем чтобы на следующую ночь они были настороже. Я взял в свой автомобиль радиста, чтобы через него передавать указания машинам снабжения. Я помчался обратно в направлении автодороги на передовой пункт снабжения.
Он был устроен в непосредственной близости от того места, где восточное шоссе соединяется с главной автомагистралью. Здесь мы сворачивали в полдень.
Когда мы прибыли в опорный пункт, нам устроили грандиозный дружеский прием, потому что экипажи самоходных орудий уже сообщили о нашей засаде. Однако когда мы доложили о новых подбитых танках, торжество было нескончаемым.
Ротный фельдфебель сразу же выдал каждому экипажу по бутылке коньяка. Продукты, топливо и боеприпасы вскоре должны были поступить. Мой «мастер воздушных трасс» Люннекер взял на себя руководство колонной снабжения, так что экипажи быстро пополнили запасы. Я поспешно отправился далее в батальон, командный пункт которого размещался вместе с дивизионным.
Я хотел получить информацию о ситуации и проследить, чтобы хотя бы пехотная рота была придана мне до наступления темноты. Проводить ночь без наших друзей пехотинцев никуда не годилось, потому что без них мы чувствовали себя неуютно. Было дано указание держать наготове грузовики для переброски пехоты.
На полпути к командному пункту меня встретил мой командир. Его как будто подменили. Он поздравил меня с успехом, сообщил о приподнятом настроении, которое царило в штабе дивизии, потому что положение было спасено таким элегантным образом в критический момент. Также знаменательно, что это был первый крупный успех батальона с того времени, как его командиром стал майор Шванер. Так что он был полностью удовлетворен, и прежняя ссора между нами была забыта. На фронте люди не таят злобу.
По дороге на место нашей операции мы обсудили меры, которые необходимо было принять. Мне также пришлось точно изложить, как мы проводили свою операцию. Я также обмолвился, что русские не потерпели бы такого поражения, если бы оставили шесть — восемь танков в резерве за деревней. Шванер, похоже, был доволен этим замечанием.
— Но тогда, господин Кариус, вас конечно же побили бы в деревне!
