Анатолий Кузьмичев - Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями)
Немецкие наблюдатели заметили их сразу, едва только они появились на опушке рощицы и свернули на дорогу к мосту. Неподалеку упала мина, потом вторая. Послышалась длинная пулеметная очередь.
Пригнувшись, все пятеро (у генералов — по адъютанту) кинулись в сторону, упали в сухую ломкую траву.
— Придется вброд, — сказал Ракутин: теперь он уже не мог позволить себе отступить и отменить ранее принятое решение. — Здесь есть брод?
— Есть. Но вода будет выше пояса, товарищ генерал.
— Ведите!..
Перебегая, падая, вновь поднимаясь, Козин и два генерала с адъютантами добрались до речушки. Переждав очередной налет, по ее топким берегам спустились к воде. Перебрались удачно — вода была точно только чуть выше пояса, а немцы почему-то прекратили огонь.
С наблюдательного пункта хорошо просматривались позиции противника. В бинокль можно было разглядеть проволочные заграждения, земляные холмики дзотов, кое-где между деревушками, превращенными в опорные пункты, были даже вырыты противотанковые рвы.
— Вам все известно о противнике на участке полка? — не отнимая от глаз бинокля, спросил Ракутин.
Капитан Козин понял, что вопрос адресован ему.
— Нет, не все, — твердо сказал он. — Я планировал испросить сегодня разрешение командира дивизии на проведение разведки боем. Только в случае разведки боем противник может раскрыть свои карты. Если и не все, то большинство.
— Проведите, — кивнул Ракутин, опуская бинокль. Потом повернулся к генералу Руссиянову: — Полагаю, командир дивизии возражать не будет?
— Разведка боем входила в планы нашей подготовки к наступлению.
— Тогда проблем нет. Сегодня двадцать шестое. Двое суток вам хватит на подготовку, капитан?
— Хватит, товарищ генерал.
В ходе разведки боем, проведенной силами 85-го стрелкового полка и приданным ему артиллерийских подразделений усиления, немцы действительно раскрыли многие свои карты. Разведка была организована и проведена так, что могла быть принята противником за начало наступления, первый этап штурма Ельнинского выступа. Артиллерийские и войсковые разведчики сумели уточнить систему огня во вражеской обороне, засечь новые огневые точки. Атака на Гурьево показала, что деревня эта укреплена весьма основательно и перед штурмом тут придется потратить не одну сотню снарядов. Сильно укрепленными, плотно насыщенными инженерными сооружениями оказались позиции противника и юго-западнее Гурьева — на путях, ведущих к железной дороге Ельня — Смоленск.
О результатах разведки боем капитан Козин доложил генералу Руссиянову лично. Присутствовавшие при этом комиссар дивизии Филяшкин и начальник штаба майор Кащеев высоко оценили действия полка.
— Спасибо, капитан! — командир дивизии пожал Козину руку. — Сделано большое дело. Я сегодня же доложу командующему армией… Теперь готовьтесь к наступлению.
— Когда, товарищ генерал?
— Приказ Ставки — утром тридцатого. Времени осталось немного… Перед возвращением в полк зайдите в четвертый отдел, возьмите к себе несколько прибывших из резерва командиров.
Их было не больше десяти — младших, старших и просто лейтенантов. Козин прошел вдоль строя, выслушал доклад каждого о себе. Никто из них в бою еще не был. А этот? Он вгляделся в спокойное волевое лицо широкоплечего крепыша лейтенанта, стоящего в конце строя.
— Лейтенант Ульянич, Иван Севастьянович, — представился тот.
— Где кончали училище?
— В Тюмени, товарищ капитан.
— О! Значит — сибиряк. Отлично! Сколько лет служили в Сибири?
— Почти два года.
— Две зимы прожили?
— Прожил, товарищ капитан.
Козин перешел на «ты»:
— Тогда считаю тебя коренным сибиряком. Пойдешь на первую стрелковую роту. Но смотри у меня, сибиряк! Не опозоришь нашего сибирского племени?
— Не опозорю.
Даешь Ельню!
1
30 августа, рано утром, едва начало светать, на поля и леса, на деревни и дороги вокруг Ельни спустился густой молочно-сизый туман — словно тяжелые изморосные облака поползли по уставшей, остывшей за ночь земле. В ста метрах от наблюдательного пункта полка ничего не было видно. Нервничая, злясь на погоду, капитан Козин, ночевавший накануне наступления на своем НП, взглянул на часы. До начала артподготовки оставалось еще около пятидесяти минут. Может, рассеется? Может, поднявшееся на востоке солнце пробьет и разгонит эту липкую белую мглу?
Но к семи часам — времени начала артиллерийской обработки переднего края противника — туман, казалось, стал еще гуще. Значит, стрелять придется вслепую, не имея возможности корректировать огонь. И не стоит рассчитывать на помощь авиации.
Время «Ч» осталось без изменений. Ровно в семь ноль-ноль по всей дуге Ельнинского выступа, особенно на северном и южном его фасах, по укрепленным позициям противника, черными фонтанами взметая землю, прокатилась грозовая волна первого залпа. Почти восемьсот орудий, и минометов (в том числе несколько дивизионов PC) одновременно накрыли заранее пристрелянные цели. На трехкилометровом участке, отведенном Сотой для прорыва на окраинах деревень Радутино, Макаринки, Быково, Ушаково, Агеевка, Гурьево, тяжелые гаубицы приданного артполка и батареи дивизионной артиллерии сокрушали огневые точки противника, рвали проволочные заграждения, заваливали окопы и траншеи, поднимали в воздух узлы связи и наблюдательные пункты, перепахивали в тылах огневые позиции артиллерии и шестиствольных минометов. Туман, естественно, снизил эффективность артиллерийской подготовки, и, когда поднялась и пошла вперед советская пехота, враг почти на всех участках встретил ее отчаяннейшим, яростным сопротивлением…
Бои на Ельнинском выступе шли целую неделю — почти беспрерывно, лишь на два-три часа (да и то не всегда) затихая ночью. Но это была относительная тишина — с обеих сторон не прекращался ружейно-пулеметный огонь, делали свое дело войсковые разведчики, пытались достать «языков» и немцы. В небо (фашисты очень боялись наших ночных внезапных атак) поминутно взлетали осветительные ракеты. Но за эти часы кажущейся передышки в полки успевали подвезти пищу и боеприпасы, а с передовой эвакуировать раненых. Медсанбат Сотой, развернувший свое «хозяйство» в лесу севернее Ушакова, был перегружен. Хирурги и операционные сестры от усталости валились с ног. Военные врачи Лебедев, Гантман, Петров, Дегтярев и многие другие оперировали раненых без отдыха сутками, зачастую вынуждены были сами ловить попутный транспорт, чтобы отправить их дальше в тыл, освобождая места для вновь поступающих из частей.
Ночью, вернувшись с передовой, комиссар дивизии старший батальонный комиссар Филяшкин и начальник политотдела батальонный комиссар Моисеев знакомились с политдонесениями из полков, ставшими в те дни живой летописью мужества и героизма сотовцев, их боевых подвигов, документами, на века запечатлевшими геройскую славу живых и павших, светлую память тех, кто здесь, под Ельней, отдал за Родину, за будущую победу жизнь.
…Батальон капитана Ивана Марчука штурмовал в эти дни деревню Быково. Несколько атак не дали результата — противник огрызался шквальным огнем, перекрестные пулеметные очереди не давали нашей пехоте поднять головы, несколько раз боевые порядки батальона бомбила немецкая авиация. Тогда командир восьмой роты (в нее вместе с пополнением влилась большая группа политбойцов-добровольцев из московского и ленинградского коммунистических батальонов) лейтенант Голобородько предложил комбату провести обходный маневр. Рота при отвлекающем огне остальных подразделений батальона использовала рельеф местности и во главе с лейтенантом Голобородько и политруком Ахметзяновым сумела пройти во фланг укрепленных вражеских позиций и внезапным ударом выбила немцев из первой линии траншей. До Быкова осталось рукой подать, тем более что по плану боя через некоторое время должны были вновь пойти в атаку остальные роты. Но враг быстро пришел в себя и попытался отбить у роты Голобородько свои потерянные позиции. После сильного минометного обстрела на роту пошли четыре танка и большая группа вражеских автоматчиков. Один танк бутылкой с горючей смесью поджег замполитрука Добренький, другой — группа бойцов, которую повел за собой лейтенант Голобородько. В окопах и траншеях началась рукопашная схватка. Наши бойцы расстреливали фашистских солдат в упор, кололи штыками, рубили малыми саперными лопатами. Все прорвавшиеся на позицию роты немецкие автоматчики были уничтожены, оставшиеся неповрежденными два танка, не имея поддержки своей пехоты, отошли. В этом бою погибли многие бойцы восьмой роты, был ранен политрук Ахметзянов — ранен, но не ушел с переднего края.
Капитан Марчук сумел добраться в роту только по-пластунски — ее все время обстреливали из минометов. Уточнил обстановку, спросил у командира роты и политрука, как они предполагают действовать дальше.
