Альберт Зарипов - Дембельский аккорд
- Эт точно. - произнес ротный, поднимаясь со своего казенного ложа.
Я тем временем распечатал стекляную емкость и разлил по пятьдесят грамм на каждого.
- Ну что? стопки и глотки к бою готовы! можно начинать…-Сказал я. - У тебя тут какой-нибудь сухпай не завалялся?
- Сейчас посмотрим.
Первая рота оказалась хоть чем-то богата… Александр Иванович выложил на стол нехитрую закуску и поднял свою кружку.
- Давай-ка помянем Олежку Кириченко,… Кулинковича и Жанну… вторую девушку я даже не знаю как зовут… Пусть земля им будет пухом.
Не чокаясь мы выпили и немного помолчали.
- Я еще летом Олежке говорил, что с такими уебанами можно влететь в такую переделку… У меня от их выкрутасов волосы дыбом становились.
Я раздраженно смахнул снежную крупу на пол, после чего вытер ладонь о штанину. Пуданову было наплевать на снегопад и он только лишь убрал в стол сложенное расписание. Огненная вода теплой волной разлилась внутри зябнущего тела… Спешить нам было некуда и сейчас можно поговорить в спокойной обстановке. Как это заведено давным-давно, при употреблении горячительных напитков командирские души оттаивают настолько сильно, что оковы субординации с треском спадают с каждого разбуженного организма, после чего происходит полное раскрепощение ума, а тем более языка… И вот теперь, после первого прилива чувства свободы, мы приступили к откровенному обсуждению… Ну естественно своей военной службы.
- Жалко ребят!- вздохнул я.
Из четверых погибших я знал лично только Олега, да и то всего лишь несколько дней. Тем не менее я испытывал горечь и обиду за трагическую смерть этих парней и девчёнок, которым едва-едва минуло за двадцать.
Александр знал их гораздо больше и лучше, а потому переживал еще сильнее.
- Вот это хуже всего!… Когда из-за бестолковых солдат погибает командир… Одно дело - если безмозглый срочник сам себя подведет под монастырь… или такие же бойцы-товарищи по его тупости на тот свет отправятся… Это конечно тоже плохо, но как-то особенно неприятно мне, тебе, да и всем остальным офицерам умирать по вине своего же подчиненного.
Я молча усмехнулся и как-то машинально придвинул свою кружку к бутылке: видимо подошло время поддать уже по второй… Ведь на дворе-то не май месяц.
- Да я как-то и не тороплюсь. Всему свой срок… - произнес я. - У нас, в Чирчикской учебке старший лейтенант Бондаренко перед боевым гранатометанием построил два наших взвода и рассказал нам трогательную историю самопожертвования советского офицера. Короче, один молодой солдатик выдернул кольцо из запала, а потом по своей неопытности выронил гранату на дно окопа. Стоящий рядом командир вытолкнул бойца на поверхность, а сам лег грудью на ЭФ-ку или РГД-шку, уже не помню. Понятное дело, что она сработала и человек погиб.
- А чего же сам он наружу не выскочил? - ухмыльнулся ротный. - Пока горит запал три-четыре секунды, я бы успел и сам вылезти! а ему жить что-ли надоело или орден посмертно хотел получить?
- Ну я точно не знаю, кажется ему медаль дали. Вернее, его родителям… Но тогда, после такого душещипательного рассказа все мы расчувствовались и прониклись огромным уважением к нашим командирам, которые готовы умереть ради спасения жизни молодых и зеленых солдат. И в этот самый проникновенный момент старший лейтенант Бондаренко завершает данную героическую эпопею следующими словами: "Сынки, запомните раз и навсегда! Я не такой дурак, чтобы погибать из-за какого-то тупорылого солдата. У меня - ребенок, жена и старенькие родители. А вам уже не раз объясняли и показывали, как бросать боевые гранаты. Поэтому если вы в окопе вдруг выроните гранату из своих трясущихся ручонок, то я вас закрывать грудью не буду, а спокойно и не спеша вылезу наружу. И подрывайтесь там сколько вам угодно. Получите потом посмертно значок "Отличник Советской армии".
Меня невольно разбирает смех… Хоть и прошло с того случая восемь лет, но пережитые эмоции до сих пор производили на меня сильное впечатление.
- Ну и что потом? - поинтересовался Пуданов.
- После такой воспитательной работы все шестьдесят курсантов отбросали гранаты как положено. Ни одной задержки, ни одной заминки.
- Ну это там у вас все бойцы были молодыми, - сказал Александр Иванович, разливая по второй. - Их еще можно чему-то научить. А сейчас в роте девяносто девять процентов личного состава срочной службы - это дембеля. А им все - по барабану. Лишь бы поскорее домой отправиться.
- Погоди… А Шатульский и Москалев? Они ведь только полтора года назад призвались. - Вспомнил я про знакомых бойцов, которые сейчас служили в подразделении Пуданова.
Объяснение данного военного казуса оказалось почти банальным… И очень законным.
- А сейчас по новому приказу бойцы, прослужившие в Чечне хотя бы шесть месяцев, увольняются на полгода раньше. Мы их называем полторашниками, потому что срок службы у них всего полтора года.
Я вздохнул и медленно покрутил кружку, наблюдая как в ней слабо плещется прозрачная жидкость, и затем медленно сказал:
- Да - а… для нас это плохо - только пообтесались и пообвыкли на войне, как сразу домой. Хотя для них, а особенно для родителей - это великое счастье. Понять-то их можно… А как же контрактники?
- Да всякие есть. Летом комбат подписал контракт с двумя толковыми солдатами из нашей же роты: Дубовским, он сейчас у меня за зампотеха и отвечает за все БТэРы, и Бычковым, который сейчас командиром отделения работает. А остальные - так себе, ни рыба ни мясо. Старый ротный перед уходом позаключал контракты с некоторыми долбанутыми дембелями! И уехал в свою "акамедию"… А нам с ними теперь валандаться… Сразу же нельзя с ними контракт разорвать… Причина должна быть уважительная… Вот они и отбывают номер.
Мы чокнулись и опустошили свои кружки. Ротный от души крякнул и продолжил доведение боевой обстановки.
- Из взводников только один командир третьей группы остался Игорь Воропаев, он сейчас на занятиях по тактико-специальной подготовке, скоро должен вернуться. А вечером он идет в караул с нашими дембелями. Олега Кириченко больше нету. Командир второй группы - Руслан Цветков уже три месяца охраняет Доку Завгаева. Есть еще Толик Вжиков, кодовое обозначение - Вжик, он постоянно работает по личным указаниям нашего Верховного Главнокомандования. Тьфу ты, черт, легок на помине!.
Дверь нашего вагончика с треском распахнулась, и в нее с шумом ввалился раздобревший командир четвертой группы, который при виде Пуданова попытался перейти на строевой шаг и поднести пухленькую ладошку к отсутствующему козырьку.
- Товарищ майор, лейтенант Вжиков с боевого задания вернулся не только живой!… Но и практически невредимый. Все боеприпасы крепостью сорок градусов у незаконных, подчеркиваю, вооруженных бандформирований Чеченской Республики Ичкерия изъяты, конфискованы, выцыганены, выменяны и сейчас складированы в самом надежном месте. Автомашина Урал в целости и сохранности, водитель жив-здоров. Оружие и радиостанцию не получал. Доклад окончен! О, а ты как здесь оказался?
Последняя фраза была адресована лично мне.
- Стреляли, - отшутился я, пожимая ему руку.
- А где же трофеи? - спросил ротный.
- Так она же самопальная, вдруг вы отравитесь! Я на свою душу такой грех брать не хочу!… Вы же мои боевые товарищи, - Вжик заканчивает говорить с пафосом, но его глазки перебегают с места на место.
- А как же Верховное Главнокомандование? - задумчиво спрашивает Пуданов и тут же поясняет суть вопроса. - Они же ее потребляют!.
- Потребляют - не то слово!… Кушают ее родимую и утром, и днем, и вечером… - залился смехом толстячок.
- И после отбоя под одеялом, - иронично вставил я.
- Во-во…, а по ночам они ее просто хлещут. Их мне не жалко. - тут Вжик замечает наше застолье и громко возмущается. - О, Господи… товарищ майор! И вы тут водочкой балуетесь? Ну ничего святого не осталось на этой земле!
- Это мы от холода греемся и начинаем отмечать прибытие нового командира первой группы. А ты-то когда вернешься в роту? Твои подчиненные уже совсем разболтались!
Майору Пуданову, видимо, надоели кривляния заплывшего жиром лейтенанта и он суровеет на глазах. Замечает это и Вжиков, стараясь придать своему лицу побольше мужества и ответственности.
- Товарищ майор! Да у меня у самого сердце кровью обливается от одного только вида моих солдат!… Бедненькие мои подчиненные!… Я каждый день рвусь обратно в нашу доблестную первую роту, чтобы лишний раз покомандовать своим отважным войском. Но растлевающее меня начальство наше… не дает мне вернуться под ваше мудрое руководство и насильно заставляет такого честного лейтенанта, как я, заниматся гнуснейшими махинациями… Вот и сейчас… я уже копчиком чувствую, что они меня уже ищут для новых заданий… Я уже слышу топот дневальных по штабу, которые со всех ног мчатся в первую роту… Сволочи! А-ах!… За мной мчатся, а я так не хочу покидать родное подразделение, но ведь приказ есть приказ! Вы же сами понимаете товарищ майор… Так что разрешите откланятся и убыть для совершения очередного геройского подвига.
