Алексей Ростовцев - Ушел в сторону моря
В ожидании Тучкова Щеглов перетасовывал в памяти события десятилетней давности. Об американской затее с корейским «Боингом» он через свое руководство с недельным упреждением проинформировал Политбюро, а значит, и министра обороны Устинова, который входил тогда в состав высшего органа всемогущей КПСС. Смертельно больного Андропова не стали беспокоить по пустякам, а что решило Политбюро, никто не узнает никогда. До конкретных исполнителей приказ дошел в таком виде: «Действовать согласно инструкции». На практике это означало, что самолет-нарушитель следовало принудить к посадке на советской территории, а не захочет сесть – уничтожить. В данном случае нарушитель садиться на один из сахалинских аэродромов отказался, после чего лихой ас советских ВВС Евгений Климович двумя ракетами развеял его над океаном вместе с 269 пассажирами и членами экипажа.
С каким торжеством демонстрировала тогда Джин Киркпатрик, посол Соединенных Штатов при ООН, запись переговоров советского летчика со своей базой! На весь мир прозвучал многократно усиленный техникой голос Климовича: «Цель уничтожена!» Как назло это была единственная фраза, записанная достаточно четко. Члены нашей делегации сидели, опустив глаза от стыда. Им было нечего сказать. А Ричард Берт, помощник государственного секретаря, курировавший в госдепе отношения с Москвой, взвизгнул в порыве ликования: «Мы достали их! Достали сволочей!» Они нас действительно достали. Старушка Европа после трагедии над Японским морем окончательно поверила в то, что Россия – империя зла, населенная варварами, и позволила американцам разместить их «першинги» на своей территории, Конгресс одобрил программу «звездных войн», по тропам Гиндукуша поползли новые караваны с оружием для моджахедов, и афганская война вспыхнула с новой силой. Выходит, выиграли однозначно Штаты? И тут Щеглов вспомнил неприятно поразивший его факт: на одном из праздничных приемов наш высокопоставленный военный, находясь в состоянии сильного подпития, обронил резанувшую слух фразу: «Гибель этого самолета была выгодна всем». Только спустя годы дошел до Щеглова зловещий смысл этих слов. Однако, к тому времени российская разведка получила новые данные, позволявшие увидеть историю с южнокорейским «Боингом» в совершенно новом свете и извлечь из нее немалую выгоду для России…
Войдя в кабинет Щеглова, Тучков заметил, что генерал рад ему и ждет от него добрых вестей. Но торопиться не стал. Пусть начальство задает вопросы, он будет отвечать. И Щеглов, указав ему рукой на стул, спросил:
– Ну как, согласился?
– Не сразу, но согласился. Мы ведь рассчитывали на то, что основа привлечения его к сотрудничеству будет патриотической.
– И что ж, он не любит Россию?
– Ему не нравится режим.
– Ишь ты, оппозиционер в долларовой упаковке! На чем же ты его взял?
– На комплексе вины перед погибшими. Он очень совестлив, этот новый русский, и его манит возможность доказать, что убийца кто-то другой.
– В каком объеме ты поделился с ним новой информацией о «Боинге»?
– Только подвел его к той мысли, что это дело требует дополнительного расследования.
– Правильно. Пускай доходит до всего сам. Тем естественнее будет его поведение. Где сядешь на «Альбатроса»?
– Там же, где и он: во Владивостоке.
– Зря. Сделай это в Пусане. Оставим его на первом отрезке пути одного. Мужик он тертый, не пропадет. А почему Хван Джин И плывет не от Пусана, а от Владивостока?
– Пока не ясно. Такое ее поведение кажется мне странным.
– И мне. Ну что ж, оставь все мелочи и занимайся только операцией «Ястреб». Подготовь шифровки нашим резидентам в Сеуле и Токио с просьбой оказать всемерное содействие. О ходе разработки будешь докладывать мне ежедневно. Не забудь наладить контакты с нашими контрразведывательными службами: пусть посматривают за ребятами из Си-Ай-Эй, они могут доставить нам много хлопот.
– Это уже сделано.
– Ну и ладненько.
Потом они пили чай, приготовленный секретаршей, а Щеглов рассказывал Тучкову о бондаре Аллане Пинкертоне, который однажды обнаружил на одном из пустынных островков озера Мичиган остатки погасшего костра, о чем немедленно сообщил шерифу, приврав, что видел на островке подозрительных людей. Информация Пинкертона помогла шерифу задержать шайку жуликов. Бондарь был обласкан властями и при их содействии открыл небольшое сыскное бюро. Было это в 1851 году. Агентство Пинкертона считается родоначальником всех секретных служб США, которые ныне по числу сотрудников, количеству расходуемых средств и размаху операций не имеют равных в мире.Билл Редфилд слыл в кругу воротил оружейного бизнеса большим оригиналом. Перед Рождеством он собирал под расфуфыренной елкой молодых сотрудников своей фирмы, нанятых в истекающем году, и читал им отрывки из речи Ленина на III съезде комсомола, заменяя слова «коммунизм» и «коммунист» словами «бизнес» и «бизнесмен». Получалось примерно следующее: «Истинным бизнесменом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество. Нам не нужно зубрежки, но нам нужно развить и усовершенствовать память каждого знанием основных фактов, ибо бизнес превратится в пустоту, если в сознании бизнесмена не будут переработаны все имеющиеся знания. Вы должны не только усвоить их, но усвоить так, чтобы не загромождать своего ума тем хламом, который не нужен, а обогатить его знанием тех фактов, без которых не может быть современного образованного человека. Если бизнесмен вздумал бы рассуждать о своем бизнесе на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы, не разобравшись в фактах, к которым он обязан критически отнестись, такой бизнесмен был бы очень печален. И такое верхоглядство было бы решительным образом губительно». Редфилд придерживался того мнения, что лучшего напутствия молодым сочинить невозможно.
Он располагал многочисленными и тесными связями среди военных и был на короткой ноге с большинством сколько-нибудь известных генералов американской армии. Все они паслись на его виллах, яхтах и охотничьих угодьях. Он знал сильные и слабые стороны любого и каждому дал грибную кличку. В телефонных разговорах Редфилда с друзьями замелькали: Груздь, Боровик, Подосиновик, Масленок, Рыжик, Шампиньон, Сморчок, Пузанчик, Моховик, Козья Борода, Бледный Поганец и Мухомор. Редфилд гордился своей выдумкой. Во-первых, это было смешно. Во-вторых, конспиративно, а конспирацию торговцы смертью почитают превыше всего.
Операцию с корейским «Боингом» задумал лично Редфилд. Ему надоело отвратительное лицемерное нытье политиков обеих частей света об аморальности войны. Последнее время занудный скулеж начал воплощаться в никчемные бумажки, пышно именуемые соглашениями о разоружении, что раздражало и выбивало из трудовой колеи трудовых людей. Надо было как следует взбаламутить эту ржавую кастрюлю с дерьмом – так Редфилд называл старушку Землю и ее обитателей – чтобы последние и думать забыли о райских кущах под безоблачным небом, где царят всеобщая любовь и благоденствие. Не труд создал человека, полагал Редфилд, труд может создать только тупого раба. Человека сильного, красивого, умного, создали войны. Война – мать цивилизации и ее колыбель. В войне спасение человечества от умственной и духовной деградации.
Исполнение акции было поручено трехзвездному Мухомору, статному, спортивному и в меру глупому верзиле с лицом, обожженным солнцем тропиков, и с редкой проседью в рыжей шевелюре. Впрочем, по армейским меркам у него была ума палата. Кроме того, он обладал неплохими актерскими данными. Однажды Мухомор, складывавший пятифутовые холмики из отрубленных голов партизан, разыграл в присутствии журналистов вполне натуральный нервный припадок якобы из-за того, что русские испепелили где-то под Кандагаром четыре душманских кишлака.
У Мухомора был знакомый южнокорейский пилот, в прошлом военный летчик, регулярно выполнявший рейсы по маршруту Нью-Йорк – Анкоридж (Аляска) – Сеул и обратно в качестве командира экипажа. Познакомились они в Корее, когда Мухомор служил там. Одно время даже дружили семьями. Союзники все-таки! Бывая в Штатах, кореец иногда навещал приятеля.
Летом 1983 года во время предполетного медосмотра пилотов в Нью-Йорке врач-американец, повертев в руках кардиограмму сорокапятилетнего командира экипажа, сказал, что это сердце требует ремонта. Командир ответил, что в Сеуле ЭКГ была нормальной. В следующий раз история с кардиограммой повторилась. Врач дал понять, что может встать вопрос об отстранении пилота от полетов. Перед несчастным корейцем замаячил призрак безработицы. И тогда он поделился своей бедой с Мухомором. Тот обласкал друга, успокоил его, предложил консультацию у лучших врачей США, любую медицинскую помощь. Обещал через связи повлиять на ретивого терапевта в нью-йоркском аэропорту. Взамен попросил о небольшой услуге.
