Владимир Коротких - Броневержец
— Да-а-а-а?! — удивился Рахимов.
— Спрашиваешь!
— А они фирменные?!
— А то какие же?! Конечно, фирменные! И главное — свободно! А у вас нету? Хлопок-то весь у вас! На штаны не хватает, что ли?
— У нас нету. В Ташкент ехать надо! На черный рынок хороший джинсы как наш телевизор стоят! Очень дорогие!
— Несправедли-и-и-и-иво. А на Украине их полно! Как говорится, все лучшее детям и хохлам! Так что имей в виду, если сильно надо, то на крайний случай моему другу Яше телеграфируем, он любые фирменные пришлет.
— А какой фирма?
— Да любой! Для тебя самые хорошие закажем!
— А какой фирма самый хороший?! — с бухгалтерским пристрастием допытывался Рахимов.
— Какой, какой! Кременчуг! Че, не слыхал?! — Леха сделал удивленное лицо. — Да как же так?! Классные, доложу тебе, штанцы! — Он вытянул кулак с оттопыренным большим пальцем. — Купишь, бывало, подлинней, с прицелом на подворот, а то после первой стирки они сантиметров на пять в рост садятся. Отвернешь, отгладишь — и вперед! После второй уже не садятся, не боись! Только краска облезет! В синьке их прокипятишь полчасика, и опять пошел, как новый! А после третьей из них отличные портянки получаются. Ноские! — Леха потряс кулаком. — Сукно со знаком качества, три копейки километр! Правда, ноги от синьки только после пятой бани отмываются! Но раз ты, Шурик, как я гляжу, не сильный патриот, уж так и быть, к дембелю мы тебе обязательно американские штаны достанем. Будь спок! Тем более что ты на одну штанину уже вполне заработал, когда того бандюгу с горы ковырнул! Ловко ты его тюкнул, гвардеец Чингачгук!
Передние машины тронулись. Торговцы, подхватив товар, тоже побежали следом. Проехав дальше в глубь кишлака, колонна снова остановилась.
Леха увидел стоявшего вдалеке знакомого лейтенанта.
— Шурик, я пойду к летехе, а ты люк закрой, а то эти наглющие фарцовщики и в бэтээр со своими шмотками залезут.
Лейтенант, увидев Леху и не дожидаясь вопроса, сказал:
— Опять впереди заваруха. Поступила команда остановиться. Тут вроде безопасно. — Он повел взглядом по сторонам. — Вон и афганские войска тут стоят. Переждем.
Недалеко виднелся длинный кирпичный забор, отличавшийся от рыжих глинобитных дувалов. По его верху была протянута колючая проволока. За забором стояли вышки, на которых находились вооруженные часовые.
— Может, там тюрьма? — предположил Леха.
Лейтенант пожал плечами.
Послышался глухой гул работающего двигателя. Постепенно он приближался вместе с гусеничным лязгом. Вскоре из-за поворота на перекресток вырулил танк «Т-34». На его броне сидели несколько вооруженных афганских солдат. Танк остановился, солдаты спрыгнули и побежали по улице мимо машин, выкрикивая что-то и махая руками торговцам. Те поспешно убрались с перекрестка. Улицы опустели. Когда афганский танк заглушил двигатель, то в установившейся тишине до слуха донеслись звуки далекой стрельбы, где-то на окраине кишлака. Стрельба велась из стрелкового оружия. Но время от времени стали доноситься и разрывы. Внезапно стрельба началась на соседних улицах, там, куда только что побежали афганцы.
Леха с лейтенантом переглянулись.
Ф-р-р-р-р-р! — что-то низко пролетело над ними по воздуху. Леха инстинктивно повернул голову в сторону уходящего звука.
— Ложись! — крикнул лейтенант и, падая, потянул его к земле.
В сотне шагов раздался громкий хлопок. Крыша одного из домов подскочила, разбрасывая по воздуху деревянные обломки.
Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! — снова запело пространство над головами. С разных сторон один за другим захлопали разрывы. На дорогу посыпались камни, доски, комки глины и мусор. Темно-рыжая порошковая пыль волнами расползалась по округе, забивая глаза и ноздри.
— Минометы! — крикнул лейтенант и бросился к своим бээмпэшкам.
Леха тоже побежал к бэтээру. Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! — летело над колонной, зажатой с обеих сторон длинными стенами дувалов.
Леха падал на политую дождем землю, лежал, дожидаясь разрывов, затем вскакивал, пробегал вперед и снова падал. Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! Разрывы грязными столбами выпрыгивали вверх как черти из табакерки. До бэтээра оставалось шагов тридцать, когда Рахимов открыл стрельбу из пулемета по правому флангу. Там, куда он стрелял, Леха заметил частые вспышки огня стреляющего по ним пулемета. Пули, со свистом пролетающие над колонной, впивались в соседние дувалы, вышибая из них глиняные ошметки.
Он прижался спиной к стене какого-то невысокого строения, видя, как из бээмпэшек выскакивает пехота и рассредоточивается на плоских крышах домов и сараев. Судя по частоте разрывов, огонь по колонне вели несколько минометных стволов. Стрельба велась с удаленного расстояния и большой точностью не отличалась. Мины шлепались хаотично, со значительными перелетами и недолетами. Но пристрелка, как понимал Леха, была лишь делом времени, если этим стрелкам, конечно, не помешают. Окраины кишлака хорошо просматривались, находясь на некотором возвышении. Дорога пролегала по самой низине и тоже была досягаема для обстрела с любой стороны.
Точно читая его мысли, из строя колонны выехали четыре бээмпешки с экипажами. На их броню спешно запрыгивали бегущие от забора с вышками афганские солдаты. Они свернули в улицу и поехали по кишлаку. Две другие бээмпэшки развернулись на перекрестке и сразу открыли огонь из пушек. Разрывы ложились метрах в двухстах, доносясь запоздалым эхом. Но минометный огонь все же не прекращался.
Рахимов продолжал стрелять, меняя сектора обстрела, забрасывая дорогу гильзами крупнокалиберного пулемета, летевшими из отверстия под его стволом.
«Шурик на вторую штанину зарабатывает… И правда, придется штаны ему доставать», — думал Леха, выжидая подходящий момент для последней перебежки. После очередного разрыва он оттолкнулся спиной от стены и побежал к бэтээру. Ф-р-р-р-р-р! — мина прошелестела совсем рядом, разгоняя собой сырой дождливый воздух. Леха снова упал ничком в грязь и подскочил от разрыва, саданувшего прямо в дорогу. Ударная волна сорвала с его головы шапку, отбросив ее далеко вперед.
— Ух, ух! — Леха вскочил на ноги, добежал до бэтээра и привалился плечом к изрешеченному осколками дувалу. — Ух, ух! — он продолжал глубоко вдыхать и отплевываться от осевшей во рту глиняной пыли. Сердце прыгало, как шарик в барабане «Спортлото». — Ух, ух…
Он пригнулся от сыпавшихся на него сверху отстрелянных пулеметных гильз и постучал прикладом автомата по броне. Но Рахимов за грохотом пулеметов не слышал его.
Ф-р-р-р-р-р! Ф-р-р-р-р-р! — продолжали летать над кишлаком невидимые пропеллеры, подбрасывая к небу все, что попадалось на их пути.
Леха приткнулся между дувалом и бэтээром и смотрел по сторонам. Бэтээр стоял последним в колонне. Позади него была только пустая улица. Он заметил вдалеке другую колонну, притормозившую на горном спуске перед въездом в кишлак.
В это время стоявший недалеко афганский танк запустил двигатель, немного проехал к перекрестку, развернул башню и тоже выстрелил по кишлаку. Из ствола с оглушительным воем вылетел столб огня, а танк немного откатился назад, развалив один из дувалов. Через минуту он снова выпустил снаряд в том же направлении. Затем развернулся на месте, немного поерзал, выбирая лучшую огневую позицию, и опять выстрелил. В этот раз выстрел был особенно громким. Леха зажал уши руками. Ему показалось, что он увидел, как полетел снаряд, таща за собой горячую струю воздуха. Танк окутался клубами дыма, полностью поглотившими его корпус.
Когда дым рассеялся, Леха увидел необычную картину. Вместо ствола из башни танка торчал неровный обрубок с острыми краями. Из дымящих люков выбирались афганские танкисты, отбегали от своей грозной машины и падали на землю. Они очумело трясли головами, размахивали руками и, наверное, ругались.
Глядя на этот недочет в стрельбе товарищей по оружию, Леха нервно заржал, сползая спиной по стене дувала. Хохоча, он в изнеможении бил ладонью по грязному колесу бэтээра, глядя на удаляющийся в сторону забора с вышками танковый экипаж.
— За другим танком пошли?! Клоуны! — сквозь смех крикнул Леха.
В какой-то момент ему показалось, что улицу вдали пересекли несколько силуэтов. Он пригнулся к колесу, затаился, все еще всхлипывая от смеха, и стал целиться из автомата в уличный проем, готовясь в любую секунду нажать на курок. Скоро в нем снова показались несколько человеческих фигурок. Они бежали в его сторону, но были еще на значительном расстоянии.
— Рано, рано пока… — Припав щекой к автомату, он смотрел в створ улицы сквозь мушку прицела. — Рано, рано… — Его палец до судороги напрягся на спусковом крючке. — Рано… — Он облегченно выдохнул и быстро убрал палец со спускового крючка, боясь, что случайно выстрелит, когда увидел козырьки и шинели. Это были афганские солдаты. Они быстро пробежали мимо него, оглядываясь на оконфузившийся танк, и скрылись за перекрестком.
