Анатолий Чехов - У самой границы
— Чай не пьешь, какая сила будет! — приговаривал он, наливая Асану полную кружку душистого чаю. На столе мигом появилось масло, сахар и даже земляника.
Зарумянившийся от удовольствия Шакирзянов начал было отговариваться, но Зозуля не дал ему и слова сказать:
— Ешь, Асан. За твою рыбалку полкухни отдам. Наши катерники лодыри и дармоеды. А если бы ты на катере работал? Ты бы пудами рыбу таскал. Ведь правильно?
— Конечно правильно,- ответил Шакирзянов, принимаясь за чай.
Из-под стола донеслось грозное ворчание и треск рыбьих костей. Шакирзянов прислушался и посмотрел на Зозулю.
— Арап треклятый! Окуня стащил,- догадался Зозуля.
Он полез было под стол отнимать рыбу, но Арап, не собираясь расставаться с добычей, выставил усы и зашипел, хватая когтистой лапой пол возле морды.
— Пес с ним! — махнул рукой Зозуля.- Сколько раз говорил: «Ешь молча, никто б и не знал…»
В это время к кухне подошли ребята.
— Держи Тобика,- сказал Славка,- Арап глаза ему выдерет.
— Моему Тобику не выдерет,- возразил Саша, но все-таки придержал пса за ошейник.
Арап широко открыл желтые глазищи, выгнул спину и, ощетинившись, как сапожная щетка, скрылся за кухней.
— А-а, следопыты,- приветствовал их Зозуля.- Садитесь, гости дорогие, чай будем пить. А что это у тебя в руках? — спросил он Альку.
— Пульки! — ответил Алька.
— Где ж ты их взял?
— Там!-Алька махнул рукой в сторону стрельбища.- Эго мы нашли.
— Раньше,- сказал Зозуля,- здесь прямо во дворе заставы всякого добра было полно; только сейчас уже все из ям повытащили — искать нечего..
— Из каких ям? — Саша не помнил, говорил ли о ямах дядя Андрей.
— Ну что вы в самом деле,- на заставе живете и ничего не знаете! Мы тут в сорок первом, как из окружения. выходили, все имущество закопали. А потом опять все достали.
— И вы тоже на заставе были? — спросил Алька,
— А как же…- Зозуля подвинул к ним котелок с земляникой и показал в сторону леса.- Вон окоп: старший лейтенант с Петром Макашиным из станкача лупили. А в крайнем дзоте — Панкратов и я. Лавров разведчиком был — все время под огнем, а если к белофиннам в тыл, тоже его,- таежник он, охотник. Тут, брат ты мой, камни горели, живого места не было…
— А капитан Рязанов и тогда начальником был? — спросил Саша.
— Нет, тогда еще сержантом… А начальником у нас Костомаров был.
Саша посмотрел на Славку: как же он ему ничего не сказал?
— Дядя Степан,- спросил Алька,- а вы тогда и наганы закапывали?
— Ну нет, наганы мы с собой забрали. А хотите, можно пойти и на ямы посмотреть.
— Мы сегодня с Сашей в наряд идем,- сказал Шакирзянов.
— Нам надо в наряд, Степан Антонович,- подтвердил Славка.- А после мы придем.
— Уже в наряд? Так в наряд еще рано,- заметил Зозуля.- Ну, ладно, собирайтесь в наряд. Капитан и то про вас спрашивал… Скажи, пожалуйста, в наряд они идут, наганы им подавай! Надо капитану сказать,- глядя вслед ребятам, пробормотал Зозуля.
Алька шел за Сашей, двигал бровями и морщил нос, как это только что делал дядя Степан.
Возле обвитой плющом беседки Славка остановился.
— Теперь наверняка дадут! -сказал он.
— Что дадут?
— Наряд дадут. Думаешь, тебе дали, а мне не надо?
Саша оторопел.
— Так ты, значит, про барабан выдумал все, чтоб наряд получить?
— Ну да.- сказал Славка,- просто для интереса. Чудак ты какой! Кто ж тебе барабан со стрельбища отдаст? А мы сами еще лучше сделаем, ведь правда, Саша?
— Зачем же ты мне все наврал? — спросил Саша.- Если тебе в наряд захотелось, шел бы ты на границу…
Славке стало как будто не по себе.
— А думаешь, ты на границе был? — нашелся он.- Это же старая просека, триста метров от заставы. А до границы-то тю-тю! Так просто не дойдешь! Это тебе повезло, а если бы я — на границу, знаешь, как всыпали?
— Ну ты бы так попросил отца дать наряд,- сказал Саша.
— Так не даст! Я уж знаю… А чего теперь ныть, все равно попадет, вечером вдвоем заступим,- тебе же веселей!
— Дал бы я тебе — веселей…
— Я тоже могу дать, только сейчас не хочу,- начал было Славка.
— А я с тобой разговаривать не хочу! — Саша решительно взял Альку за руку и пошел с ним к дому. «Ну подожди, узнаешь у меня!.. Правильно сделал, что ничего не сказал о схеме Славке. Врунам разве можно что-нибудь доверять? Вруны да болтуны — самые последние люди…- Саша удобнее перехватил Алькину руку.- Да, но про барабан-то я тоже наврал? Если бы сам не выдумал всю эту историю, никуда б Славка и не потащил. Все-таки вдвоем веселее, особенно с таким бывалым человеком, как Славка,- решил Саша.- Но сегодня к Большим буграм уже не успеть, а идти завтра — значит, еще одна самоволка. А что теперь Нюре скажешь?»
Саша только подумал о Нюре, как увидел ее.
— Где вы были?!-со слезами в голосе сказала Нюра.- Всю заставу обыскала, думала — на границу ушли, в колодец свалились!..- Она схватила Альку на руки и стала целовать его и шлепать в одно и то же время. Алька испуганно заревел. Славка моментально исчез. Саша, опустив голову, вошел в комнату. Он знал по опыту, что в таких случаях лучше молчать.
— Ну, Александр, приедет дядя Андрей — честное слово, все ему расскажу! И чтоб вы мне больше ни на шаг не отходили! — Нюра даже дверью хлопнула и загремела посудой, собирая им завтрак.
Саша постоял перед открытым окном, наблюдая, как во двор заставы входила Аграфена Петровна. Потом открыл сумку и достал дневник. Что за чудеса? Дядя Андрей уехал вчера, а в дневнике опять свежая запись: «Ничто не может остановить пограничника, когда он идет на задержание нарушителя». И немного ниже совсем другим почерком: «Настоящий человек не боится правды. Врут только слабые духом, а героям врать не положено».
Кто же все это написал? Саша решил подальше прятать свой дневник, но в глубине души был согласен, что написали ему правильно. И все это как будто бы к тому, чтобы он пошел и разведал наволок и Большие бугры. А Нюра сказала, чтоб они и на шаг от дома не отходили. Как же быть с Нюрой?
После завтрака, когда Славка с Аграфеной Петровной ушли на огород, Сашу и Альку в наказание Нюра оставила дома. Саша сидел и очищал от грязи свои ботинки. Алька томился в углу. Нюра называла его безжалостным и несознательным, но Саша понимал, что все это относится вовсе не к Альке. Начинать сейчас с нею разговор о наволоке было, конечно, бесполезно.
В дверь постучали, вошел Шакирзянов.
— Ну, солдат Саша, пора в наряд,- сказал он,- будем сушилку топить…
Саша вытер ботинки тряпкой, обулся и вышел за Шакирзяновым.
Нюра продолжала уборку на кухне. Алька опустился в углу на корточки, прислонился к стене и незаметно для себя задремал. Все-таки встали они сегодня слишком рано…
На севере даже в конце июля темнеет поздно. Скроется солнце за лесом, а на небе долго еще не потухают отблески заката, раскрашивая горизонт алыми полосами.
Сосны и ели на светлом фоне кажутся темными силуэтами, вырезанными искусным мастером, и в прозрачном полумраке видна каждая ветка, каждая иголка хвои, застывшая в вечернем небе.
А над сухими каменистыми пригорками, покрытыми красными гроздьями спеющей брусники, над мхами и густым черничником ходит волнами теплый воздух, и только кое-где потянет струйка вечернего холодка да зашелестят листья на березах…
И долго стоят северные летние сумерки, когда до полуночи горит за лесом янтарная заря, а высокие раскидистые сосны темной стеной отражаются в пунцовом зеркале озера…
— Слушай, Рекс! — Лавров предостерегающе поднял руку.
Рекс повернул голову к старшине, потянул носом воздух, фыркнул так, что задрожали его плотные черные губы. Лобастая, с настороженными ушами голова Рекса приходилась на уровне плеча сидящего в окопе Лаврова.
Время от времени Рекс настораживался и, как бы проверяя себя, внимательно смотрел на хозяина своими умными темными глазами.
Вчера на рассвете они с Рексом были на этом же месте. Перед самым восходом солнца старшина заметил, что Рекс прикрыл глаза и покачнулся. В следующий момент он вскочил на ноги и беспокойно завертел головой: не пропустил ли чего?
Вспомнив его вчерашнюю оплошность, старшина притворно зевнул и стал клевать носом. Можно, было подумать, что Лавров вот-вот уснет. Рекс забеспокоился, завозился, толкая мордой под руку старшину, царапая гимнастерку лапой.
Лавров усмехнулся, потрепал Рекса по крепкой шее, и снова человек и собака, скрытые в листве, замерли, слушая границу.
Все предметы окутывал легкий сумрак. Шелестел ветер в листве, медленно раскачивались сосны, тихо прошуршала в траве то ли змея, то ли ящерица.
Тихо на границе.
Вдруг донесся шорох песка на дорожке, торопливое шлепание собачьих лап и негодующее ворчание.
Рекс, приготовившись к прыжку, подался вперед, посмотрел на хозяина.
