Михаил Вербинский - Зенитные залпы
— В пятый дивизион путь держу. И к вам заглянул, на «боевой форпост», — сказал он, и глаза его просияли: — Новость привез, — подал Манухин Новицкому свежий номер газеты зенитчиков «Тревога». — Читайте,
На первой странице газеты рядом с сообщением Совинформбюро было напечатано: «От имени Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество Военный совет фронта наградил…» — и дальше публиковался список отличившихся в боях зенитчиков. Среди них Новицкий увидел и своих друзей — командиров батарей С. М. Черного, М. В. Рощина, Н. С. Скакуна, награжденных орденом Красного Знамени. В числе награжденных орденом Красной Звезды — политработники Б. А. Сытник и Е. И. Егупов, сержант Л. М. Чаусовский, красноармейцы Ю. И. Хальфин, Л. Е. Попова.
— Разреши и тебя поздравить, Иван Александрович, с орденом Отечественной войны! — объявил Манухин.
— Служу Советскому Союзу! — проникновенно ответил комбат.
С бойцами постоянно проводились политинформации, беседы. И тем не менее, когда прибывал кто-либо из политработников полка, политотдела корпусного района ПВО, их засыпали вопросами. Так было и сейчас.
— Удерживают ли наши части тракторный завод?
— В чьих руках Мамаев курган?
— Как идут бои в центре города?
— Скоро ли советские войска пойдут в наступление?
Манухин обстоятельно отвечал на вопросы, рассказывал о положении на Сталинградском фронте все, что ему было известно. Он поведал о том, что советские бойцы, проявляя огромнейшую самоотверженность, сдерживают натиск гитлеровцев, рвущихся к Волге. Николай Афанасьевич из полевой сумки достал листовку, приподнял ее и объявил:
— Это обращение участников обороны Царицына к защитникам Сталинграда. «Не сдавайте врагу наш любимый город! — пишут нам герои гражданской войны, любой ценой защищайте его! Бейтесь так, чтобы слава о вас гремела в веках!»
Затем Манухин рассказывал о героизме и мужестве солдат дивизии А. И. Родимцева, которые, форсировав Волгу, с ходу вступили в бой, вместе с другими частями выбили врага с Мамаева кургана, о славных боевых делах сибиряков бригады С. Ф. Горохова, изгнавших гитлеровцев из Спартановки, о самоотверженности воинов дивизии А. А. Сараева, Н. Ф. Батюка…
— «Отстоим родной Сталинград! Стойко защищать родные берега Волги! За Волгой для нас земли нет!» — с такими словами в сердце сражаются пехотинцы, танкисты, артиллеристы, — говорил комиссар полка.
И всем, кто слушал Манухина, казалось, что они побывали на засыпанных щебнем улицах Сталинграда, среди его развалин, где каждая уцелевшая стена, каждый подвал служили крепостью для наших бойцов.
Под покровом сумерек Манухин на рыбацкой лодке перебрался на правый берег, где в боевых порядках дивизий и полков, отстаивающих волжский город, находились и зенитчики. На территории тракторного завода сражалась батарея Николая Скакуна. Но теперь батарейцы вместо зениток имели на вооружении противотанковые ружья. В этом районе занимали огневые позиции зенитные орудия пятого дивизиона. Во время боя с танками он был отрезан от стрелкового полка. Ночью батареи пробились к заводу и заняли позиции На новом рубеже.
Когда прибыл сюда Манухин, здесь находился и секретарь парткомиссии Яков Александрович Ольгин.
— Хорошо, что явился, Афанасьевич, — приветствовал Ольгин члена парткомиссии Манухина. — Не откладывая, начнем заседание. Рассмотрим дела о приеме в, партию…
Но в дивизионе объявили тревогу. Молодой, поседевший за дни боев капитан Синдеев дал целеуказание батареям: ударить по бронетранспортерам и пехоте врага.
Залп за залпом производили батареи. Снаряды летели к северу от Спартановки и крушили там фашистов. Когда огневой налет закончился, в дивизион из штаба артиллерии фронта передали благодарность за поддержку пехоты,
В тот же день члены партийной комиссии добрались до КП малокалиберного зенитного полка, находившегося здесь же в районе тракторного. Гостей встретил его командир Григорий Иванович Ершов.
— Как воюется, гвардейцы? — спросил Ольгин после взаимных приветствий.
— Хвались, рассказывай, Григорий Иванович! — прозвучал веселый голос Манухина.
— С крыш сползли на землю, сидим у переправ, командных пунктов. Днем и ночью деремся с «музыкантами», — докладывал командир полка.
Был уже поздний вечер, когда в одной из землянок, примыкавших к КП, началось заседание парткомиссии. Ольгин зачитал заявление старшего лейтенанта Савонина. «В грозные дни, когда решается судьба Родины, прошу принять меня в ряды Коммунистической партии…»
Один за другим выступали члены пзрткомиссии. Взял слово присутствовавший на заседании Ершов.
— Батарея Савонина сбила около десятка самолетов противника, уничтожила несколько танков, до роты автоматчиков. И в каждом бою Савонин проявляет отвагу, умение, смекалку.
Затем Ольгин объявил:
— Кто за то, чтобы Василия Федоровича Савонина принять в члены Коммунистической партии.
Голосовали все члены парткомиссии.
Приступили к разбору очередного заявления.
Тут дежурный доложил, что подполковника Ершова вызывают к телефону. Пройдя по подземному недлинному коридору, Григорий Иванович очутился на КП. Донесся голос начальника штаба.
— Товарищ командир, у аппарата Райнин.
16. Важный пакет
Полковник Райнин при разговоре иногда покрикивал на Ершова, но в душе был доволен им. Энергичный по натуре человек, Ершов обладал и нужным боевым опытом, и чуткостью в отношении к людям.
Сейчас Райнин говорил с Ершовым по телефону недолго. Он осведомился, как воевали сегодня, а затем предупредил:
— Завтра приеду к вам, Григорий Иванович. Важное дело есть. Готовь обед, да получше. Понял?
— Понял, товарищ командующий!
— Но не подумайте, что обед лично для меня. На весь полк!
— Понял, товарищ командующий: приготовить получше обед на весь полк!
На том разговор закончился. Райнин от мыслей о завтрашней поездке в полк не сразу отключился. Боевые дела ершовцев ему были хорошо известны, и он восхищался их мужеством. Но тут же командующий подумал о других полках, личный состав которых отличился в боях на Волге.
У Райнина по-прежнему много хлопот. Напряженность боев ни на час не ослабевала. 748-й зенитный полк занимал огневые в центральной части города. Погиб командир полка Рутковский, большие потери понесли батареи. Оставшиеся бойцы были отведены на левый берег. Там из них сформировали батальон истребителей танков и направили в район тракторного завода. Что ж, зенитчики не сплоховали, находясь в окопах рядом с пехотинцами.
Самолеты противника кружились над руслом Волги, выслеживали суда. Надо было прикрыть их от ударов с воздуха. Взводы, батареи малокалиберных орудий заняли огневые позиции на палубах пароходов, на танкерах, баржах.
Нередко штаб артиллерии Сталинградского фронта назначал наземные цели и зенитчикам. Вот и сейчас начальник штаба генерал Пожарский передал Райнину координаты высоты, где сосредоточились танки и пехота противника. Райнин отдал приказ: «Командиру 1077-го зенитного полка! Подготовить огонь четвертым дивизионом и в течение дня уничтожить цели противника в районе высоты 111,2».
Райнин прибыл на КП полка Ершова. Ноябрьский день выдался прохладный, с сырым порывистым ветром. Доносилась артиллерийская канонада. Нарастал, усиливался гул и грохот. Подавали свои гневные голоса зенитки в районе ГРЭС, на Зайцевском острове, в Красноармейске.
А близ правого берега Волги, среди иссеченных осколками деревьев, выстроились зенитчики малокалиберного полка. Не весь собрался полк. В шеренгах находились лишь представители дивизионов, батарей, взводов: нельзя было уменьшать состав боевых расчетов.
Загорелые, обветренные, с мужественными лицами, стояли в строю зенитчики. Вышли полковник Райнин, Ершов, Зинченко. Подается команда «Смирно». Зачитывается Указ Президиума Верховного Совета СССР о преобразовании 1087-го зенитно-артиллерийского полка малокалиберной артиллерии в 73-й гвардейский.
Ершов принимает гвардейское Знамя. Преклонив колено, он целует край бархатного полотнища.
Звучат слова гвардейской клятвы, клятвы на верность Родине.
Знаменосец в сопровождении ассистентов проходит вдоль строя. Пурпурное полотнище плывет, развевается на ветру, а с него, словно живой, смотрит на бойцов и командиров Владимир Ильич Ленин.
Батарейцы стояли на своих местах. Вглядывалась в нёбо и разведчица Клава Струначева. Еще свежи были в ее памяти дни, когда батарея стояла на крыше углового дома и беспрерывно вела бои. После переформирования батарей, понесших потери, она оказалась на седьмой, возле нефтехранилищ. Трепетно билось сердце у Клавы, когда она представляла себя с нагрудным знаком «Гвардия». «Будь внимательнее, зорче», — требовала она от себя, окидывая взглядом осеннее небо. Видит: на сером фоне движутся черные точки. Оповестила:
