Георгий Савицкий - Штрафник-«охотник». Асы против асов
И тут вдруг из облаков «вынырнула» пара истребителей Як-9. Ведущий с эмблемой в виде леопарда на фюзеляже за кабиной в пикировании молниеносно атаковал и сбил один из Bf-109G6. Завязалась короткая, но яростная воздушная схватка. Грязным, закоптившим полнеба комком огня «Мессершмитт» рухнул в кубанскую степь…
С тех пор прошло уже почти полгода. Изменчивая фронтовая судьба то разводила двух Александров, то сводила их вновь. Один из них был уже дважды Героем, а второй так и оставался штрафником, хоть подобные летные авиачасти уже и упразднили. Но шрамы на сердце не затягиваются, как и шрамы на теле…
А вот Александр Покрышкин вспоминал недавние бои:
...« Оборона противника прорвана. Наши войска устремились в глубокий тыл врага, громя его резервы. Мехкорпус держал направление на Сталино, а кавалерийский – в обход таганрогской группировки гитлеровцев. Немецко-фашистское командование, стремясь предотвратить назревающее окружение войск в районе Таганрога, задействовало против кавкорпуса основные силы своей авиации из Крыма.
Открытая степная местность, лишь кое-где прорезаемая лесопосадками, не позволяла укрыться конникам от наблюдения с воздуха. Против них и направляли свои удары вражеские бомбардировщики. В воздухе разгорелись ожесточенные бои. Встречались мы со «старыми знакомыми» по Таманскому полуострову, которых хорошо потрепали еще над «Голубой линией». Не забывали нас посылать и в район города Сталино. Здесь тоже шли упорные бои.
Однажды, выполнив боевую задачу и проведя тяжелый бой с крупной группой Ю-87 и «Хейнкелей-111», при заходе на посадку я увидел группу летчиков и техников на месте стоянки моего самолета. «По какой причине?» – подумал я, приземляясь. Провели мы бой как бой. Отличились в нем и молодые летчики, сбившие три бомбардировщика и один истребитель. Успешные их действия уже не новость.
На стоянке меня окружили однополчане и стали поздравлять с неожиданной приятной новостью: присвоением мне и Дмитрию Глинке звания дважды Героя Советского Союза. Мне не верилось в это – прошло только три месяца, как я стал Героем, а тут уже – дважды… Верно, по количеству сбитых самолетов противника по статусу награждения все было правильно. Звание дважды Героя Советского Союза присваивалось за тридцать сбитых самолетов противника, а мой официальный счет уже подошел к сорока.
Вечером на ужине Погребной официально поздравил меня, подтвердив сообщение летчиков и техников.
Вручение второй Золотой Звезды мне и Дмитрию состоялось несколько позже, в штабе фронта, переименованного в 4-й Украинский. Торжества, как всегда на войне, были короткими. Требовалось отдохнуть после трудного дня и утром быть готовым к новым боям, а техническому составу – за короткую ночь залатать пробоины в самолетах.
Также за массовый героизм в боях нашей 9-й гвардейской авиационной дивизии приказом Верховного главнокомандующего Сталина было присвоено наименование «Мариупольская ».
– Слышал, ты дважды Героя получил, поздравляю.
– Спасибо, – Покрышкин крепко пожал руку Волина. – А у тебя как?
– Служба как служба… Переучился с «яка» на «кобру» – машина неплохая, и стервятники Геринга это почувствовали… – усмехнулся Александр Волин.
Они посидели еще некоторое время молча, наслаждаясь осенним солнцем и относительным спокойствием.
– Ну что, свидимся вновь?
– Точно так – в воздухе или на земле…
Глава 13 «Drang nach…» [36]
Герман Вольф вел транспортный «Юнкерс-52» кратчайшим курсом к Днепропетровску. Областной центр Сталино, индустриальный центр, так нужный Третьему рейху, был утерян. Несмотря на то что силы Вермахта и Люфтваффе сражались с отчаянием обреченных, спасти положение было уже невозможно. Немецкие войска отступили на рубеж реки Молочной и заняли оборону по линии Днепропетровск – Запорожье.
В Донбассе, кроме всего прочего, немецкие войска потеряли и много самолетов. Сталино был крупной авиабазой, откуда «транспортники» и дальние бомбардировщики Люфтваффе летали на Сталинград, а полугодом позже – на Кубань. Теперь же аэродром в районе Северного автовокзала и Путиловки подвергался постоянным налетам русских «илов», «петляковых» и «туполевых». А по ночам над немецкими позициями тарахтели «летающие швейные машинки».
А вскоре к налетам добавились еще и артобстрелы тяжелых орудий и тяжелых 160-миллиметровых минометов. Грохот и фонтаны разрывов будили не знающих сна пилотов, техников и солдат Люфтваффе.
Герману Вольфу это живо напомнило Сталинград, аэродром Питомник…
…Для того чтобы приземлиться на узкой и короткой полосе аэродрома Питомник, от летчиков требовалось все их мужество и сноровка. Путь садящемуся транспортному самолету преграждали многочисленные воронки от артобстрелов русских и обломки самолетов менее удачливых коллег по Люфтваффе.
Когда русские видели со своего переднего края, что на аэродром Питомник заходят транспортные самолеты, немедленно открывали огонь из дальнобойных орудий и тяжелых минометов. Фонтаны разрывов вставали по обе стороны укатанной полосы снега, воем рвались мины и снаряды, свистели осколки. Ударные волны швыряли тяжелые транспортники. Многие из пилотов не могли в такой ситуации выдержать глиссаду и разбивались. Других артобстрел настигал уже на земле. Очень мало самолетов могли совершить нормальную посадку в этом аду…
Он горько вздохнул: всего чуть более полугода прошло с тех пор – от Сталинграда до Сталино. Но это расстояние было усыпано трупами немецких солдат, сгоревших под Орлом и Курском, «панцерами» и разбитыми самолетами Люфтваффе…
Третий рейх, Вермахт продвинулись гораздо дальше всех завоевателей России, но даже эта мощнейшая военная машина не смогла противостоять воинской доблести русских, сражающихся в своей Священной войне за свою родную землю. Герман Вольф понял это тогда, в ледовом аду, в пылающих развалинах города на Волге. А все последующие события лишь укрепили его в этом мнении. Но бывший штрафник не имел права на собственное мнение, а веру в командиров у него отобрало новогоднее выступление Геббельса, где он похоронил всю 6-ю армию фельдмаршала Паулюса.
Так что единственное, что осталось у «Haaring Wolf’а», – это простой солдатский долг. Сражаться до конца! И он сражался, без веры и без надежды. Герман Вольф стал настоящим «Воздушным Волком» – беспощадным и безжалостным бойцом. Он чувствовал свой истребитель обнаженными нервами и выжимал из него все, «до железки»! Но даже летное мастерство уже не приносило обычного удовлетворения.
* * *В пологом пикировании «Мессершмитты-109F-4» зашли сверху и сзади. Их цели, фронтовые бомбардировщики Пе-2бис, четко просматривались черными силуэтами на фоне белых кучевых облаков. Летчики Советов в кабинах «петляковых» так ничего и не замечали до самого последнего момента. Герман Вольф потянул ручку на себя, подводя линию прицеливания под силуэт двухмоторного русского бомбардировщика. Одновременно он убавил обороты двигателя, чтобы иметь запас мощности при выходе из атаки. Выждав секунду, Вольф нажал на гашетку – он бил наверняка. Стрелять по фюзеляжу или по моторам было не слишком хорошей затеей. Моторов – два, а пули просто прошьют фюзеляж. Самолет все равно останется в воздухе. А у «пешки» – две стрелковые турельные установки, да еще и у штурмана в защищенной бронированной турели – спарка скорострельных ШКАСов… И вниз уходить нельзя – там поджидает свою жертву крупнокалиберный пулемет Березина.
Лучше всего в такой ситуации нанести удар с большой дистанции по хвостовому оперению русского бомбардировщика. Огненные трассы скорострельной 20-миллиметровой пушки MG-151 и пары синхронных пулеметов MG-17 прошили вертикальные «шайбы» килей и горизонтальные стабилизаторы и, не сдерживая своего смертоносного полета, полоснули по кормовой части фюзеляжа.
Рядом открыл огонь ведомый – тот самый несчастный пилот-штрафник Вильгельм Кравитц. Стрелял он неплохо, и правая плоскость еще одного бомбардировщика отлетела, оторванная парой взрывов мощных осколочно-фугасных снарядов. Беспомощно крутились лопасти воздушного винта двигателя, который находился на оторванной плоскости.
– Das ist gut! Schöne Angriff! – Хорошо! Прекрасная атака! – прокомментировал Вольф. – Молодец, Вилли. Два «мебельных фургона» [37] сбиты.
* * *В звене «охотников» майора Вольфа два, он и его ведомый, были немцами. А вот вторая пара – венгры, на таких же, как и Вольф, «Мессершмиттах» Bf-109F-4.
В 1943 году на венгерских заводах началось серийное производство истребителей Bf-109G, Me-210 и двигателей к ним. Но в первую очередь эта продукция шла для Люфтваффе. Части и подразделения ВВС, располагавшиеся на территории страны, имели на вооружении в основном устаревшую технику. Исключение составляла 2/1 ИАЭ, получившая 12 истребителей отечественного производства «Heja2». Еще 35 машин этого типа были рассредоточены по различным аэродромам Венгрии.
