Лев Квин - ...начинают и проигрывают
— Обедаете? — Антонов снял фуражку.
— Да вот муки немного дали.
Пожалуйте с нами!
— Спасибо! — Он отвернулся от сковороды. — Вы мне нужны, товарищ лейтенант.
Я поспешно объяснил, совсем как школьник, которого уличили в побеге с урока:
— Фрол Моисеевич разрешил…
Ом сделал досадливый жест: знаю!
— А вы, вероятно, товарищ Ванаг?
Да. — Арвид встал, застегнул воротник гимнастерки.
— Познакомьтесь, — предложил я запоздало, мысленно кляня майора Антонова на чем свет стоит. Не мог послать за мной помдежа, обязательно самому понадобилось сюда ехать, сумятицу поднимать.
Варвара Сергеевна, сняв сковородку с плиты, сказала, что нужно угостить соседку первыми блинами, и деликатно вышла, прихватив с собой под каким-то предлогом очень недовольного Кимку — он уже развесил уши, приготовился слушать.
И тогда майор Антонов задал мне в общем-то совсем обычный вопрос, но с интонацией, которая невольно заставила насторожиться:
— Знаете, где Первая Западная?
— Знаю. Параллельно железной дороге, вправо от переезда.
— Отправитесь сейчас же туда, отыщете дом под номером пятнадцать. Бревенчатая избушка на курьих ножках, Там вас ждет один товарищ. Незнамов, Глеб Мак симович. Поступите в его распоряжение. Вы тоже. — Он смотрел на Арвида, тот молчал. — Ваш начальник уже поставлен в известность майором Никандровым. Будете оба временно работать под руководством Незнамова. Если встретите случайно кого-нибудь из своих отделений, скажете, что выполняете специальное поручение начальника горотдела милиции. Все ясно?
— Нет, — ответил я. — Кто такой Незнамов?
— Он вам скажет. — И добавил со значением — Что сам найдет нужным сказать.
Мы с Арвидом переглянулись. Я не удержался, присвистнул тихо.
— Теперь ясно? — мне все еще не был понятен тон майора Антонова: на полном серьезе или с легкой издевочкой?
— Более или менее.
— Тогда выполняйте. И побыстрее!
Мы кинулись к своим шинелям.
— Там, за бараком, стоит мой Циклоп. Садитесь и поезжайте — но только до переезда, дальше своим ходом.
— А вы? — я нацепил планшет.
— Пройдусь пешком. Иногда полезно…
Кучерил сам дядя Спиридон. Он уже был, очевидно, предупрежден Антоновым и, как только мы сели, ничего не спросив, тронул упитанного и игривого, не в пример остальным нашим конягам, жеребца.
Уже когда заворачивали за угол, я бросил взгляд назад.
Майор Антонов стоял на дороге с поднятой рукой, защищая глаза от заходящего и бившего ему прямо в глаза солнца. Что он нам приготовил — дельное или какую-нибудь каверзу?
Непонятный все-таки человек!
18
Избушка на курьих ножках стояла, ничем не выделяясь, в ряду других, точно таких же древних избушек. Только число «15», не очень заметно намалеванное в углу калитки, помогло нам сориентироваться.
Никто нас не встретил ни в заснеженном дворе, ни в просторных сенях с узкими, вроде бойниц, прорезями окон и ларями вдоль стен, когда-то набитыми мукой и
прочим добром, а теперь, разумеется, пустыми и лишь ненужно напоминавшими о сытой довоенной жизни. Мы потопали громче, чем требовалось, сапогами, сбивая налипший снег и оповещая таким образом невидимых хозяев о своем приходе.
— Входите, входите, — послышалось приглушенно из-за обитой войлоком двери.
Вошли. В лицо пахнуло уютным теплом. По чистому, недавно крашенному полу заклубился пар.
— Напустили вам холоду, — я быстро прихлопнул дверь.
— Еще натопим. Дровишки пока есть. Раздевайтесь и в комнату.
Мы, заправляя на ходу гимнастерки, последовали за хозяином, по-стариковски шлепавшим стоптанными тапочками.
В комнате горела сильная электролампа без абажура; внутренние ставни на окнах были закрыты и заложены перекладинами из широких железных полос.
— Ну, будем знакомы. — Хозяин повернул к нам скуластое лицо с хитровато-добродушными глазами. — Меня вам уже назвали, мне вас тоже, осталось только друг другу руки пожать.
Несмотря на пышущую жаром печь, он был в ватных брюках и меховом жилете.
— Простыл крепко, — перехватил мой взгляд. — Лечусь вот теплом — пар костей не ломит, а душу радует.
Вы Ванаг? — спросил у Арвида. — Я знал одного Ванага, Ояра Ванага. Еще в гражданскую. Не родственник, случайно?
— Ванаг очень распространенная латышская фамилия, — суховато пояснил Арвид. — Такая, как в России, например, Петров.
— Ну, тот был особый Ванаг! Я таких хладнокровных смельчаков не встречал ни до него, ни после. Хотя среди чекистов храбрых людей немало.
Среди чекистов… Так, так…
Я раздумывал, спросить у него документы или нет. Конечно, это он, Незнамов, кто еще может быть? Но, с другой стороны, лишний раз проверить, с кем имеешь дело, тоже не мешает.
Он сам разрешил мои сомнения, потребовав наши удостоверения и предъявив свое.
— Что, в порядке? — он весело смотрел, как я изучаю книжечку в красном переплете.
— Так точно, товарищ полковник! — я почтительно вернул удостоверение.
— Глеб Максимович, — он предостерегающе поднял палец, — только Глеб Максимович, никак иначе… А те перь, пожалуй, к делу поближе.
Он присел к покрытому льняной скатертью столу, предложил и нам сесть. Начал, поглядывая то на меня, то на Арвида:
— Я прислан сюда из Москвы, возглавляю оператив ную группу. Дело, которое мы ведем, связано с цехом «Б" — о нем вы, конечно, осведомлены…
Мы услышали интереснейшие вещи, о которых, не знаю, как Арвид, но я прежде лишь читал в книгах или видел в кино.
С некоторых пор из разрозненных агентурных данных, полученных из-за линии фронта, стало известно, что в наш город с его крупными оборонными предприятиями заброшен и прижился, себя никак не проявляя, вражеский агент. Никакой активности, никаких попыток вербовки, шпионажа, диверсионной деятельности — одно только выжидание. Так сказать, консерв, мина замедленного действия, которая неизвестно когда и неизвестно где взорвется. Лишь с организацией цеха «Б» стали проявляться некоторые признаки активности. И то косвенные, не со стороны самого законсервированного агента.
Не так давно была перехвачена шифрованная радиограмма, поданная за несколько сот километров от нас — из города Энска или ближайших его окрестностей; точно установить не смогли. Радиограмму удалось расшифровать. «Был у Дяди. Там все готово для концерта. Барабанщик тоже готов, ждет приглашения от Дяди». И все. Предназначалась же радиограмма для промежуточной станции, которая, в свою очередь, должна была передать ее дальше, за линию фронта.
Возникло обоснованное предположение, что Дядя и есть мина замедленного действия, заброшенная в наш город.
— Вот пока все, чем мы располагаем из области фак тов, — закончил Глеб Максимович. — Остальное из области фантазии и домыслов. Вопросы есть?
Начал я:
— А кто такой Дядя — вы знаете?
— Нет. Но какие-то кончики, которые еще неизвестно куда приведут, держим в руках. Между прочим, некото рые из этих концов дали нам… Ну, кто?
Оба мы промолчали. Арвид — по своему обыкновению, я… Не вскакивать же, в самом деле, не вопить радостно, прихлопывая в ладоши: знаем, знаем, мы — кто еще!
Я только сказал сдержанно:
— Странно! Авария, убийство… Вроде обычное уголовное дело.
— Да, мы тоже так посчитали вначале. — Глеб Мак симович вдруг встал, потянулся, держась рукой за поясницу. — Опять заломила, вражина! Буду лучше стоять, не обращайте внимания, так легче ее одолеть… А потом, на суде, я заподозрил подставку — адвокат, молодец, меня убедил, и вас тоже, я ведь видел. А теперь, когда вскрылось с повешенным да с телеграммами, тут уж придется заняться вплотную…
Значит, вся моя, да и Арвида тоже, работа была под его наблюдением. А сейчас нам спасибо — и отваливайте в сторонку?
Нет, не может быть! Антонов ведь ясно сказал, что мы будем временно работать под его руководством…
На всякий пожарный случай я закинул удочку:
— Мавр сделал свое дело, мавр может уйти?
— Мавр еще свое дело не сделал, — улыбнулся он, ясно давая понять, что он не мою приманку заглатывает, а говорит по своей охоте, — у мавра еще будет дел по горло. Разве вас не предупредили?
Тут заговорил все время молчавший Арвид:
— Не напорю ли я? У вас тонкая работа, мне незнакома.
— Ничего особенного не потребуется. — Глеб Максимович доброжелательно смотрел на Арвида. Скромность понравилась или все своего знакомого, отчаянно храброго Ванага вспоминал? — Будете продолжать начатое дело, а мы — ориентировать в нужном направлении.
— Видимо, у вас тоже не хватает работников.
Глеб Максимович круто, всем корпусом повернулся ко мне.
— И это, — признал он. — Но не только. Вот мы Дядю выслеживаем, а он, думаете, бездействует? Ему, думаете, не интересно, почему полковник здесь из Москвы, старый полковник с еще более старым радикулитом? И в чем-то Дядя в преимуществе. Мы-то его не знаем, а он нас, возможно, уже засек. А вот у вас опять же перед ним преимущество. Кто вы такие? Рядовые оперативники, работники угрозыска, вот кто. Вам сам бог велел убийства раскапывать, а Дяде как раз и нужно те оба случая в обычную уголовщину повернуть. Пока ими занимается угрозыск — Дядя спокоен, угрозыск ему не опасен. И пусть себе дальше так думает. Вот почему я вас сюда, в хатенку эту пригласил. И принимаю вас не при всей парадной форме. Не при орденах и медалях, а при жилете, который мне старуха перед отъездом у какой-то своей знакомой раздобыла. И впредь так будет, пока Дядя гуляет на свободе. Здесь и будем с вами встречаться, а то и подальше, за городом, чтобы Дядя нашей связи не нащупал.
